Родители переглянулись. Будто между ними протянулись эластичные нити.
— Как его зовут?
Спрашивал снова отец.
— Микаэль. Микаэль Перссон.
— Мы знакомы с его родителями?
— Не думаю. Они живут в Вэрнаму.
На какое-то время стало тихо. Сибилла попыталась расслабиться.
— На что он живет? Я так полагаю, он где-то работает?
Сибилла кивнула:
— Он автомеханик. О машинах он знает все.
— Да что ты говоришь.
Родители снова переглянулись. Нитей между ними становилось все больше и больше. Красных и зеленых трепещущих нитей. Но у них больше не было лиц. Сибилла посмотрела в пол.
— Мы не желаем, чтобы наша дочь каталась на этом драндулете.
— Это «De Soto-Firedom»! Пятьдесят девятая модель!
— Мы не желаем, чтобы ты вообще общалась с кем-либо из этого круга.
Голова превратилась в кусок свинца. Кусок свинца валился набок, и она не могла его удержать.
— Они мои друзья.
— Сиди как следует, когда с тобой разговаривают.
Голова автоматически приподнялась, но шея не могла держать ее прямо. Сибилла откинулась назад и уперлась в высокую спинку стула.
— Что с тобой, Сибилла? Что с тобой происходит?
Краем глаза Сибилла видела, что к ней приближается мать. Голова крепко опиралась на спинку стула. В тот момент, когда мать подошла совсем близко, Сибилла почувствовала, что голова скатывается на пол, увлекая за собой все тело.
— Сибилла? Как ты, Сибилла?
Она лежала на чем-то мягком и слышала голос матери. На лбу было что-то холодное и мокрое. Она открыла глаза. Это ее комната, ее кровать, мать сидит с краю. Отец стоит посреди комнаты.
— Как ты нас напугала, детка!
Сибилла посмотрела на мать:
— Прости.
— Мы поговорим позже.
Хенри Форсенстрём подошел к кровати.
— Как ты себя чувствуешь? Позвонить доктору Вальгрену?
Сибилла покачала головой. Отец кивнул, подтверждая, что понял ее ответ, и вышел из комнаты. Сибилла снова смотрела на мать:
— Я хочу сказать, прости за то, что я потеряла сознание.
Беатрис убрала с ее лба мокрый носовой платок.
— Это от тебя не зависело, Сибилла. За это тебе не надо просить прощения. А что касается остального, то все будет так, как решили мы с отцом. Туда ты больше не пойдешь.
Сибилла почувствовала, что вот-вот заплачет.
— Мама, пожалуйста.
— Бессмысленно устраивать сцены. Пойми, это ради твоего же блага!
— Они мои единственные друзья.
Мать выпрямилась. Сибилла почувствовала, что приблизилась к самому краю материнского терпения. Обсуждение закончилось.
Равно как и все остальное.
~~~
Долгий, без суеты и беспокойства душ всегда был верной картой, если требовалось вернуть вкус к жизни.
Но в этот он раз он ни капли не помог.
Закрыв кран и вытеревшись, она почувствовала еще большую нерешительность, чем прежде. Как будто она смыла с себя всю надежду.
Выкрутив выстиранные трусы, она направилась в прачечную, располагавшуюся с другой стороны подвального коридора. Ключ туда тоже подходил. Положив трусы и полотенце в сушильную камеру, вернулась в душевую и снова заперлась, собираясь разобраться с новой прической.
Длинные волосы упали на пол. Стричь затылок было сложно, и чем дольше она стригла, тем четче понимала, что теперь ей будет намного труднее баловать себя бесплатными ночевками в гостиницах.
Впрочем, какая разница — эту возможность у нее и так уже отняли.
Тщательно следуя инструкции, она выкрасила обкорнанные патлы в черный цвет.
Получился панк-переросток.
Зато теперь ее даже Уно Ельм не узнает.
Потом она ликвидировала все до единого следы своего пребывания. Для избранных знатоков тайной роскоши это был вопрос чести, поскольку малейший намек на визиты посторонних заставил бы жильцов немедленно перепрятать ключ.
Закончив и одевшись, она уселась на унитаз, в ожидании, пока высохнет постиранное. У двери в туалет лежала развернутая на последней странице газета. Сибилла так и не набралась мужества, чтобы прочитать ее, все тянула и тянула, но дольше тянуть некуда. Глубоко вздохнув, она наклонилась вперед и пододвинула к себе газету.
Страницы 6, 7, 8 и разворот.
Тридцатидвухлетняя Сибилла Форсенстрём, которая два дня назад была объявлена в розыск в связи с убийством в «Гранд-отеле» пятидесятиоднолетнего Йоргена Грундберга, вчера совершила еще одно зверское преступление. На своей даче в редконаселенной сельской местности севернее Вестервика в воскресенье, в 15 часов, был убит 63-летний мужчина. Мужчина, по-видимому, находился в доме один и спал, когда женщина на него напала. По способу осуществления убийство идентично совершенному в «Гранд-отеле», но в интересах следствия полиция пока не намерена раскрывать, каким именно способом жертву лишили жизни. Оба убийства носят признаки мести. Обе жертвы были варварски расчленены, причем из тел удалены определенные органы. Полиция, однако, не сообщает, какой или какие органы исчезли. Причины, по которым упомянутая женщина подозревается в убийствах и осквернении тел, более чем очевидны. Полиция по-прежнему не может найти мотивов преступления, предполагая, что подозреваемая выбирает жертвы случайно в приступе буйного помешательства.
У нее не было сил читать дальше, она перевернула страницу. А перевернув, увидела собственный портрет, пугающе правдоподобный. У официанта, наверное, хорошая память, а насчет прически, видимо, подсказал Ельм.
Только теперь это напрасный труд.
Что за дьявольщина, в самом деле?
Как такое могло случиться?
Так и не обнаружив отчетливых следов тридцатидвухлетней Сибиллы Форсенстрём, полиция намеревается прибегнуть к помощи так называемого подпольного Стокгольма. Источники сообщают, что подозреваемая была, в частности, замечена на Центральном вокзале, а также на территории дачных участков района Сёдермальм. После убийства в Вестервике Сибилла Форсенстрём объявлена в
