Есть предложение: ужинать сегодня не дома, а в ресторане с хорошим баром. Что скажешь?
Некоторое время длилось молчание, потом послышалось:
– Это я, Диллон.
Вот некстати! Самый звук голоса бывшего мужа заставил Леандру до боли сжать трубку.
– Что тебе нужно?
– Да так… решил узнать, какие у тебя планы на выходные. Проведешь их здесь, в городе?
– В смысле с тобой?
– Я надеялся.
– А зря. Никакие выходные я с тобой проводить не буду. Пора бы уже перестать мне названивать, тебе не кажется? Со времени похорон это уже третий раз.
– Ты что, даже не хочешь дать мне шанс?
– Пока мы были женаты, я только этим и занималась – давала тебе шанс за шансом. А ты их все выбросил коту под хвост!
– То было давно…
– Последний раз – полтора года назад. Не так уж давно.
– С тех пор многое изменилось… я изменился! На похоронах твоей тетки я как раз это и пытался объяснить.
Взгляд Леандры потянулся к названию книги, которую она только что закрыла. Как там говорилось в пятой главе?
«Выбирать непременно неподходящего мальчика – такая же вредная привычка, как, скажем, курение. Чтобы избавиться от вредной привычки, требуется большое усилие воли и, конечно, старание. Всегда держите в голове тот факт, что неподходящий мальчик – это вечный мальчишка, а не зрелый мужчина. Каждый раз, как он примется умолять вас дать ему шанс, как снова попробует втереться к вам в доверие, скажите себе: 'Я зрелая женщина, мне не пристало водиться с мальчишками'».
– Кстати, о похоронах. Как тебя угораздило там оказаться? – поддела она. – Ты никогда не питал теплых чувств к тете Весте.
– Эй, не дави так, дай дух перевести! – буркнул Диллон. – Если бы все, кто не питал теплых чувств к Весте, остались дома, там было бы пусто. Ее терпеть не могли, сама знаешь. На такие похороны приходят не для того, чтобы лить слезы, а чтобы отметиться.
На это было трудно возразить. Церковь была битком набита вовсе не потому, что Весту горячо любили в своем кругу, а потому, что она имела там большой вес. По сути, она была краеугольным камнем Фантом- Пойнт. И все равно остался неприятный осадок от того, как Диллон изображал над ее гробом вселенскую скорбь.
– Послушай!..
– Если хочешь, могу объяснить, почему я там был, – перебил он тем низким, подкупающе искренним, проникновенным тоном, от которого по телу у нее всегда бежали мурашки. – Только чтобы повидать тебя. Чтобы поговорить о тысяче вещей, важных для нас обоих…
– Не понимаю, чего ты добиваешься.
– Хочу начать все сначала.
– Что именно?
– Оживить наш брак.
«Я зрелая женщина, мне не пристало водиться с мальчишками».
– Извини, Диллон, но я не думаю, что это пошло бы кому-то из нас на пользу. Мы должны идти каждый своим путем.
– Я уже пошел своим! И знаешь, удалось пойти довольно далеко: солидная галерея заинтересовалась моими работами. Через несколько месяцев состоится моя первая выставка! Видишь, я не стою на месте.
– Я уже слышала это, и не раз. Послушай, у меня больше нет времени. Я встречаюсь с одним человеком… стоящим человеком.
– Неужели с тем, который сопровождал тебя на похороны? – насмешливо полюбопытствовал Диллон. – Да он тебе в отцы годится!
– Почему же сразу в отцы? Ему только сорок два.
– Наверняка принимает виагру.
– Перестань! Перестань сейчас же, слышишь! Паркер – чудесный человек, настоящий мужчина! Он водит меня по приличным местам, а не по задворкам! Мы только что вернулись с Гавайев!
– Он слишком стар для тебя.
– А ты для меня слишком молод!
– То есть как это, слишком молод? – искренне удивился Диллон. – Мы же с тобой ровесники.
– Только в хронологическом смысле! – отрезала Леандра. – По развитию ты сильно отстаешь, а я зрелая женщина, мне не пристало водиться с мальчишками.
– Откуда, черт возьми, ты набралась этой чепухи? Из ваших дебильных женских пособий по самовоспитанию?
