Собачий лай,
Вой волка
Иль искуситель?
Пусть гнев Святого Георгия
Обрушится на них всех.
Не бойся, сердце,
Вернись в своё гнездо.
Бог мой Всемогущий,
Храни моего внука
Под Своим покровом,
Дай ему сон и спокойствие,
Господи!
Бабушка оберегала меня от злых сил, трижды повторяя молитву.
Были ли молитвы бабушки явлениями в моей жизни?
Конечно, были, они такими и остались до сих пор.
В чём я улавливаю смысл фокусирования явлений в моей жизни?
Может быть, в том, что бабушка любила меня, а мне нравился её шёпот перед сном?
Этот жизненный фокус был неведом нам обоим.
А потом, спустя десятилетия, в нём слились, как мне представляется, и другие явления, что незаметно для меня приближало мою душу к вере. Но эта была не та вера, которую якобы привили мне в раннем детстве при крещении, а вера сознательная, та вера, которая есть часть Культуры. Только не спрашивайте, пожалуйста, меня, когда именно я осознал в себе веру, ибо мне кажется теперь, что она была во мне всегда.
Объяснил ли я этим рассказом что-либо в связи с воспитанием Культуры?
В военный госпиталь приехал ансамбль песни и пляски сельской школы, чтобы подбодрить раненых.
«Ааа — са… оо — па…» — кричал бодро самый маленький танцор. И так как не все раненые могли встать и выйти в коридор, где проходил концерт, мальчик в папахе вбежал в палату, кружась и размахивая кинжалом. И, воткнув кинжал в пол, сорвав с головы папаху, бросился на колени перед недвижно лежавшим солдатом. Потом встал и низко ему поклонился. Тот посмотрел на мальчика заворожено, пальцем подозвал к себе. В глазах у него были слёзы. Он взял руку мальчика и вложил в неё кусок сахара.
«Спасибо!» — прошептал он.
Крупные слёзы медленно пробирались по его щекам.
Думал ли тогда тяжело раненый солдат о воспитании мальчика?
Вряд ли.
Шли десятилетия. Мальчик стал взрослым. Но постоянно прокручивал в душе это явление жизни, осмысливая его с разных сторон. Думал то о куске сахара, то о слезах, то о его жизни, то упрекал себя, что не спросил имени.
Образ солдата возникал в нём, принимал скромное, ненавязчивое участие в его духовной жизни. Но образ каждый раз всё расширялся, вбирал в себя, как в фокусе, другие явления жизни и наполнялся особым смыслом. Образ этот не раз уравновешивал его взрослую жизнь, звал к состраданию, сочувствию, к пониманию красоты человеческой души.
Мальчик-танцор был я, а произошло это жизненное явление в 1942 году.
Духовный мир каждого из нас неугомонен. Жизнь в нём течёт в тысячу раз быстрее, чем жизнь внешняя. И хотя мы владеем сознанием и волею, тем не менее, лучшие побуждения остаются незамеченными или улавливаются с трудом. Но если мы твёрдо будем верить, что они есть и посещают наш внутренний мир, и настроим наши сердца принимать их и следовать им, то этот незримый процесс движения к самосовершенствованию будет непрерывным.
— Дети, дети, что вы нам принесли?
— Зрение!
— А что нам надо узреть?
— То, что внутри вас!
— А что внутри нас?
— Безобразие!
Время и жизнь!
Как легко взваливать на время и жизнь свои неудачи.
Но нам это не к лицу.
Нам — это учителям, воспитателям, наставникам; мы — особое сословие, мы — надобщественное явление, мы — водители общества, художники жизни.
Время, жизнь и Культура Образования!
Культура Образования не в том смысле, чтобы возвести руки к небу, выразить на лице негодование и беспомощно воскликнуть: «Что происходит, а?! Что происходит?!»
Недовольство временем и обстоятельствами жизни должно стимулировать наши порывы к лучшему.
Пусть возмущается наш Дух, но это должно означать: мы не согласны ни со временем, ни с жизнью, если они несут разложение.
Мы их будем менять.
Мы будем притягивать будущее, в котором наше воображение рисует всю красоту и мощь Культуры. Эти старания и будут Культурой Образования, это и будет воспитанием Культуры.
«Наше время — время крушения государства,
полного развала жизни,
его обнажённого цинизма,
проявления величайших преступлений и жестокости.
Время, когда пытка находит своё этическое обоснование,
а преступления вроде Варфоломеевской ночи
выставляются как идеал…»
Я прерываю цитату, чтобы спросить Вас, дорогие Коллеги, знакомо ли Вам это время? Сравните, пожалуйста, эти характеристики с тем, что происходит вокруг нас.
Только учтите, пожалуйста, что здесь речь идёт о времени почти столетней давности.
Записал эти мысли в своём дневнике Владимир Иванович Вернадский в 1920 году.
Возьмём с него пример: он не жалуется кому-либо о безобразиях своего времени, но оценивает их с той целью, чтобы знать, как восстать против них, на что опереться.
Теперь я продолжу прерванную мысль.
Это же самое ужасное время
«…вместе с тем есть время
сильного,
искреннего,
полного и
прекрасного
подъёма духа…»
Простите, пожалуйста, опять прерву цитату.
Хочу вместе с Вами задуматься: не наблюдаем ли мы в наше необлагороженное время такой же прекрасный подъём Духа?
