– Интересно, вернусь я сюда в следующем сезоне? – задумчиво проговорила Катерин.
– Ну разумеется, детка. Они не смогут выпустить этот кусок дерьма без тебя.
– Еще как смогут.
– Не думай об этом, милая, радуйся прекрасному Парижу, присматривай за Томми, да и за собой тоже. Мы тут наслышаны, какие там мужики на Ривьере.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Отрывок из колонки Сюзи, «Нью-Йорк дейли ньюс», 28 июня, 1988 г.
Вилла спряталась далеко в холмах за Сен-Тропезом, достаточно близко, чтобы Томми мог на велосипеде поехать в шумный порт с модными магазинчиками и кафе, покататься на водных лыжах, заняться виндсерфингом и поплавать на близлежащих пляжах, но достаточно далеко от назойливых газетчиков и вообще любопытных. Здесь Катерин чувствовала себя в безопасности, хотя по меркам богачей, отдыхающих на Ривьере, вилла была скромной. Большая уютная гостиная с несколькими комфортабельными диванами и старой, но красивой деревянной мебелью в прованском стиле. Имелась еще маленькая столовая, пять спален различных размеров и приятная комнатка с телевизором, где они с Томми смотрели видеофильмы и где ей иногда удавалось уговорить его поиграть в скрэббл или другие игры.
Чета французов ходила за покупками, готовила им и убирала виллу, оставляя Катерин достаточно времени, чтобы отдыхать в саду, наполненном запахом лаванды и жасмина и расцвеченном пурпурной бугенвилеей и бледно-голубыми цветами климатиса. Иногда она лежала около бассейна, откуда открывался замечательный вид на бухту, заполненную яхтами, радуясь возможности ничего не делать, или проводила время с Томми, если тот не был занят со своими друзьями-подростками на пляже. Она знала, что он получил удовольствие от тех двух недель, что они провели вместе в Париже и Лондоне. Ей страшно нравилось показывать сыну эти свои два самых любимых города, но теперь ему требовалось общество, сверстников. Ему также надо было отвлечься от мыслей о Джонни. Томми постоянно ему звонил, и его беспокоило, что у отца снова появились боли.
В один из таких ленивых дней, когда Катерин полудремала в шезлонге после позднего обеда, убаюканная звонкими, кристальными звуками маленького фонтана, позвонил из Лос-Анджелеса Стивен.
– Китти, я только что вернулся с совещания у Гейба. Они приняли решение – Джорджия не умрет!
Китти ощутила одновременно и облегчение, и разочарование. Она знала, что была бы убита, если бы ее героиню выкинули из сериала, с другой же стороны, ей крайне нравилась сибаритская жизнь на юге Франции. Она обленилась, чувствовала себя довольной, хотя ощущение счастья слегка омрачалось сознанием, что рано или поздно этой жизни придет конец. Пресса активно развлекалась по поводу ее неудачи с ролью Эммы Гамильтон, но втайне Китти понимала, что все к лучшему. Она только теперь ощутила, насколько вымоталась и как хорошо, что этот перерыв между съемками она не использовала для работы.
Теперь же она произнесла:
– Хорошие новости, Стивен.
– Я знаю, и все благодаря зрителям. Исследование общественного мнения и все вопросники, распространенные Гейбом и K° в последнее время, сейчас дали результаты, и решение единодушное. Они обожают тебя, они любят тебя, детка! – Его подражание Салли Филд заставило Катерин рассмеяться.
– Ну, я очень рада, просто в восторге.
– Я тоже был уверен, что им не удастся отделаться от Джорджии. Попробуй они это сделать, им бы пришлось подавлять бунт. Ты забудь про эту Эмму Гамильтон, все уже в прошлом. Я напишу для тебя просто убийственные сцены, вот увидишь.
Он повесил трубку. Катерин встала и вернулась в дом. Внезапно, по непонятной причине, ее охватило чувство одиночества. Теперь, когда ей не надо каждый день отправляться на работу, у нее было время подумать, и она стала понимать, насколько ей хочется иметь кого-то в своей жизни, мужчину, который любил бы ее без всяких условий, такой, какая она есть. Китти Криббенс из Куинса.
– По существу, домашняя девочка, – поддразнила она себя, заметив свое меланхоличное лицо в зеркале. Не блестящая Катерин Беннет из Беверли-Хиллз, настолько знаменитая, что не может выйти из дома, чтобы в ее сторону не поворачивались головы.
– Разве так должна рассуждать женщина восьмидесятых? – укорила она себя. Женщина восьмидесятых должна зависеть только от себя, сама себя содержать, быть самоуверенной и способной наплевать на мужчин! – Господи, тебя сюда как из пятидесятых бросили, – пожурила Катерин свое отражение. В те годы она была ребенком и часто наблюдала, как мать и ее приятельницы доводят себя до совершенства даже для самого скромного мероприятия. Ей нравилось смотреть, как они поправляют вуаль на своих маленьких, похожих на коробочки, шляпках, разглаживают морщинки на перчатках. Обсуждались, в основном, преимущества завивки у Тони перед перманентом у Клейрол, или можно ли носить белые туфли после Дня труда. Но говорили ли они об этом или решали, что приготовить на десерт, цель была одна: угодить своему мужу и сделать так, чтобы он любил тебя вечно.
Совет, данный Китти Верой, был бескомпромиссным:
– Мужчинам нужно лишь одно, Кит-Кэт, и, если ты им это позволишь, не надев обручального кольца на палец, ты дура.
Вера любила хвастаться, как она сохранила невинность, хотя большинство ее подруг свободно спали с симпатичными солдатами, у которых находились для них шоколадки и нейлоновые чулки. И Вере удалось то, что не получилось у многих. Она захомутала Барни Криббенса, самого симпатичного из всех, и была с ним счастлива до самой его смерти. И все потому, утверждала она, что предусмотрительно приберегла свою козырную карту.
Катерин вздохнула. Те дни уже давно в прошлом. Но почему ей ближе взгляды тех далеких лет, чем пренебрежительное «Отвалите, ребята, нам и без вас хорошо» восьмидесятых?
– Ты завязла в прошлом, – снова пробормотала она.
Несмотря на громкие заверения, что она не собирается замуж, Катерин хотелось со временем найти себе мужа. Большая часть ее двадцати лет с Джонни были счастливыми. Она снова хотела семейной жизни. Хотела принадлежать кому-то и чтобы этот кто-то принадлежал ей. Ей хотелось засыпать в объятиях любимого мужчины и так же просыпаться. Ей хотелось возвращаться домой каждый вечер к нему, чтобы они вместе обсуждали события дня. Удастся ли ей это когда-нибудь? Многие мужчины чувствовали себя неуютно из-за ее славы и боялись, что на них тоже падет ее тень. Катерин знала, что не всякий мужчина рискнет на ней жениться.
Катерин часто приглашали соседи и знакомые, но она всем отказывала, то есть всем, за исключением одной техасской пары, теперь проживающей в Калифорнии. Она решила принять приглашение Бетти и Стэна Чал-мерс. Они были невероятно богаты, невероятно общительны и в разгар сезона проводили по два месяца на своей вилле в Сен-Тропезе. Поскольку у них был сын одного возраста с Томми, Катерин решила принять приглашение.
В тот день была жуткая жара, солнце Ривьеры шпарило вовсю, когда Катерин и Томми подъехали к великолепной вилле Чалмерсов. Черные чугунные ворота распахнулись, стоило ей нажать кнопку. Они
