– Они очаровательны. Спасибо.

– Ты еще, очаровательнее. – Он поцеловал ее пальцы, и она поняла, что сейчас самое время сказать…

– Ребятки, отдохните пять минут, ладно? Мне надо поговорить с Жан-Клодом, – обратилась она к своей «ремонтной» команде.

Когда Мона и Блэки ушли, она рассказала Жан-Клоду про Джонни.

– Ты, верно, шутишь. – Брови Жан-Клода поднялись над жесткими как кремень глазами. – Дать этому пропойце десять тысяч долларов? Ни за что, cherie, ни за что в жизни. Пусть обращается к своим друзьям, пусть садится в тюрьму. Так ему и надо.

– Нет, извини, Жан-Клод, но ты не можешь этого сделать. Я не позволю.

Лицо Жан-Клода претерпело ту метаморфозу, которую так ненавидела Катерин.

– Я не собираюсь давать этому подонку ни одного цента, поняла, Катерин, ни одного гребаного цента.

– Не ты даешь, Жан-Клод. Это мои деньги. Ты что, так слеп, что не понимаешь, что это для меня значит? Не говоря уже о Томми. Джонни его отец. Я не допущу, чтобы он попал в тюрьму.

Теперь Жан-Клод нависал над ней, а голос его разносился по всей вилле, где бездельничала съемочная группа. Время поджимало. Им еще оставалось три ночные съемки, и график был очень плотным. Но Жан- Клод, забыв о все слышащей съемочной группе, орал на Катерин.

– Слушай, ты, негодяй, – наконец взорвалась Катерин. – Не знаю, что ты там о себе воображаешь и почему считаешь, что можешь мною командовать, но я завтра же высылаю деньги Джонни, и ничто меня не остановит, ты понял?

– Тогда между нами все кончено, – проревел он. – Конец этому браку, я с тобой расхожусь.

– Да, с нашим браком покончено, Жан-Клод, наконец-то, давно пора. – Она затушила сигарету и взяла нюхательные соли. Голова кружилась, на душе пусто.

– Хитрая сука. – Он стоял за ее креслом, уставившись на их отражения в зеркале. – Ты именно такая, какой расписывают тебя газеты.

– Если ты так считаешь, то лучше всего тебе убираться отсюда и из моей жизни к чертям собачьим. – Сердце Китти колотилось, и она боялась, что с ней случится еще один приступ гастроэнтерита. – Пожалуйста, уходи отсюда и оставь меня в покое. Ради Бога, дай мне возможность закончить этот фильм и жить своей жизнью.

– Ты этого хочешь? Ты этого хочешь? – Глаза бешеные, голос пронзительный.

– Да, – слабым голосом подтвердила она, откидываясь в кресле. – Я именно этого хочу. С нашим браком все кончено. Я хочу, чтобы ты убрался из моей жизни навсегда, а отсюда – немедленно.

Раздался стук в дверь, и помощник режиссера неуверенно позвал:

– Вы нам срочно нужны, Катерин, все вас ждут.

– Плевать я на это хотел, – рявкнул Жан-Клод. – Убирайся отсюда. К чертовой матери. Я разговариваю со своей женой.

– Жан-Клод, ты не можешь больше задерживать съемку. – Грим Китти смазался, лицо покраснело.

– Да в гробу я это все видал! – заорал он. – Да мне эта идиотская картина, это дерьмо на дух не нужно! Все нарциссизм и мусор. Ты только взгляни на это, взгляни.

Он презрительно ткнул пальцем в огромный хрупкий парик Катерин. То было произведение искусства с маленькими птичками в клетках среди локонов и розами и жемчугом, вплетенными в волосы. Жан-Клод схватил ее за плечи и принялся яростно трясти, пока птички, жемчуг и цветы не посыпались на пол.

– Остановись, Жан-Клод, ради Бога, остановись, – закричала Катерин.

Он придвинулся к ней, он все больше расходился, и она ощутила настоящий страх.

– Сука. Глупая сука. Ты еще пожалеешь. Тебе никогда не найти никого такого, как я. Никогда.

Затем он схватил ее за шею и принялся трясти так сильно, что стены трейлера зашатались и лампы стали мигать.

– Ах ты слабоумная идиотка. Я твой муж. Твой муж навсегда! Только посмей еще раз пригрозить мне, что ты меня бросишь. Я тебя убью, ты слышишь?

Будучи не в состоянии дышать, не говоря уж о том, чтобы говорить, Катерин царапала руки Жан-Клода, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. Перед глазами плыл красный туман, а сердце стучало так сильно, что, казалось, сейчас взорвется. Затем дверь трейлера распахнулась и в него ворвались Блэки и Стивен.

– Что здесь происходит, черт побери? – резко спросил Стивен.

Жан-Клод, стоящий к ним спиной, замер. Потом отпустил Китти и повернулся к мужчинам с любезной улыбкой.

– Добрый вечер, джентльмены, я помогаю своей жене приладить парик. – Он взял руку Китти и поцеловал тыльную сторону, прошептав: – Я вышлю чек Джону, immediatement[36], cherie. Не беспокойся, все будет в порядке. Аu 'voir mа belle. A tout a l'heure.[37] У дверей он обернулся и все еще с улыбкой добавил: – Завтра утром я лечу в Венецию, cherie. Мне потребуется пара дней, чтобы все организовать надлежащим образом до твоего приезда.

Катерин смогла лишь кивнуть; горло ей сжимали невыплаканные слезы, говорить она не могла. Жан- Клод с секунду презрительно смотрел на всех, потом ушел, громко хлопнув тонкой дверью трейлера.

Присутствующие почувствовали явное облегчение. Катерин откинулась в кресле и позволила Блэки остудить свое красное лицо примочками. На жалость к самой себе времени не было. Она не могла позволить себе потерять силы, почувствовать дурноту или упасть в обморок. Ей надо собраться, взять себя в руки для той сцены, которую они должны доснять сегодня. О Господи, только бы это было не так, и она не беременна его ребенком.

До рассвета оставалось меньше семи часов, они уже здорово опаздывали.

Вошла Бренда и принялась поднимать с пола детали парика Китти. Она молча передала их Моне, которая уже сняла парик с Катерин и приводила его в порядок на специальной подставке. Во время натурных съемок именно она следила за волосами и одеждой Катерин. Китти молча смотрела на свое измученное лицо, растрепанные волосы и шею в пятнах. У нее был такой вид, будто ее протащили сквозь колючую живую изгородь.

– Что случилось, черт побери? – спросила Бренда.

– Ничего, – ответила Катерин, затем умоляюще взглянула на Мону и Блэки. – Не могли бы вы все привести в порядок в соседнем трейлере? Мне надо минут пять поговорить с Брендой и Стивеном, ладно?

Блэки и Мона ушли, и Катерин принялась подправлять грим.

– Этот парень психопат, солнышко, я уверен, – сказал Стивен. – Психопат и садист. Мне приходилось знавать парочку таких, но этот даст им сто очков вперед. У таких людей нет абсолютно никакой морали, но, к сожалению, есть способность очаровывать всех и вся, стоит им захотеть.

– Как я могла быть такой дурой и попасться на его удочку? – прошептала Катерин. – Как это ему удалось?

– Господи, Китти, ты тут ни при чем, – сказал Стив. – Жан-Клод – классический пример социопсихопата. Он красив, со светским лоском, очарователен, нежен, но он не умеет чувствовать, не умеет считаться с чьими-либо желаниями, кроме своих собственных.

– Это верно, что у социопсихопатов раздвоенная личность, что иногда они могут даже дурачить ближайших друзей и членов семьи многие годы, не обнаруживая своего настоящего лица?

– Верно. Они не в состоянии сами разобраться в своем поведении. Если им пытаются что-то объяснять, они начинают все отрицать. Они необыкновенно хитроумны, великолепные лжецы, всегда считают, что правы они, сметут любого, кто встанет на их пути и будет мешать им достигнуть цели.

– И какая же у них цель? – спросила Катерин, которой стало еще более тошно.

– Обычно деньги или власть и полный контроль над всем и всеми вокруг них. Мне очень жаль, солнышко.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату