раздутых папок, напоминающую школьную учительскую. На стенах между фотографиями ралли старинных «бентли» висели картины в простоватом южноамериканском стиле.
— Меня зовут Майкл Бруэр. Я был… Наверное, правильно будет сказать, домовладельцем Ричарда,[25] но надеюсь, что и другом тоже. Присаживайтесь.
— Спасибо.
— Не хотите ли чаю? Или кофе?
— Нет, спасибо. Я только что пообедала.
Он неуверенно присел на ручку кресла.
— Не знаю, упоминал ли Ричард когда-нибудь обо мне в письмах…
— Нет. Нет, боюсь, что мы не так уж часто переписывались. Можно сказать, что совсем потеряли контакт несколько лет назад.
— Да, конечно. Иначе бы я знал, что вы — его ближайшая родственница, и, разумеется, не стал бы так спешить…
Он немного подался назад и вдруг, хотя Харриет его ни в чем не обвиняла, принялся защищаться.
— Мне ужасно неловко. Просто он, пока жил здесь, никогда не говорил, что у него есть какие-то родственники. В колледже тоже никто толком не знал о его семье. Он ни с кем не делился.
— Да.
— И поскольку мало людей приходило к нему сюда… А те, кто приходил, были… Скажем так, не были близкими друзьями… Да что там говорить, если у него и был друг, так это я. Поэтому, когда пришлось организовывать похороны, я подумал, что чем скорее все будет сделано, тем лучше.
Харриет твердо кивнула.
— Я вам очень благодарна.
— Поверьте, мисс Чейли, если бы я знал, что у Ричарда есть сестра, я бы никогда…
— Конечно. Не волнуйтесь. Просто неудачно сложились обстоятельства. Такое бывает.
— Да.
Но выражение его лица так и осталось взволнованным, и Харриет показалось, что ей стоит попытаться его успокоить. В конце концов, этот человек ведь сделал больше, чем кто-либо другой в подобных обстоятельствах.
— Я правда очень благодарна вам, мистер Бруэр. Хоть кто-то позаботился о том, чтобы брата похоронили как положено.
— Да. — Он пожал плечами. — Это было меньшее, что я мог сделать.
— Хм. Их провели в церкви колледжа?
— Что? Похороны?
— Да.
Майкл Бруэр как будто смутился.
— Нет. Нет.
Какой-то инстинкт удержал Харриет от того, чтобы продолжать эту тему.
— Я бы хотела увидеть могилу Дикки… Ричарда, мистер Бруэр. Почтить его память и…
Его замешательство сделалось еще заметнее.
— Прошу прощения, но тело вашего брата было кремировано, и…
— Ах! — Это известие потрясло ее.
Когда три дня назад в посольство сообщили о смерти Дикки, Харриет была ошарашена этим известием. Единственным для нее утешением было представлять его тело и думать о том, что, хоть его уже и нет в живых, что-то от него осталось. Но сейчас она узнала, что даже эта надежда оказалась призрачной.
Вспомнив свою дипломатическую подготовку, она уверенно перевела разговор в другое, менее эмоциональное русло.
— А вы тоже связаны с университетом, мистер Бруэр?
— Я немного преподавал в свое время, — сказал он. — Но, как вы наверняка знаете из газет, в образовании сейчас занялись сокращением штатов. И вот, три года назад меня уволили.
— Сочувствую, — формальным тоном произнесла она. — А что вы преподавали?
— Испанский.
Харриет кивнула на стены.
— И отсюда эти картины?
— Да, я до сих пор езжу в Южную Америку почти каждое лето.
— Правда? Меня несколько лет назад отправили в Боготу. — Видя его удивление, она пояснила: — Я работаю в Министерстве иностранных дел.
Он кивнул.
— Я плохо знаю Боготу. Бывал там всего раз, и то лишь несколько дней.
— Понятно.
Светская беседа постепенно застыла на мертвой точке. Продолжать ходить вокруг да около было бессмысленно.
— Мистер Бруэр, — спросила Харриет с характерной для нее прямотой, — как умер брат?
— Э-э-э…
— Я имею в виду, отчего он умер?
На его смущение уже было больно смотреть.
— По-моему, — собравшись с духом, сказал он, — в свидетельстве о смерти было указано «воспаление легких», но, если вы хотите узнать подробнее, обратитесь к доктору.
Доктор Харт, как и его кабинет, вид имел невзрачный и даже жалкий. Он и его пиджак спортивного покроя выглядели помято, как будто они вместе устали от бесконечного общения с больными и выявления симптомов. Его приемная была забита кашляющими, жалующимися и студентами, заработавшими нервный срыв в ожидании очередного экзамена. То, как доктор поглядывал на часы, не оставило у Харриет сомнения, что ей уделили время только лишь из вежливости.
— Первый раз ваш брат обратился ко мне, я думаю, месяца три назад. Он жаловался на проблемы с пищеварением. Понос, позывы к рвоте. Я выписал ему лекарства, но они ему, похоже, не помогли. Он еще несколько раз приходил ко мне, и все так же, без улучшений. Незадолго до его смерти я сам сходил к нему домой. Но тогда у него уже началась пневмония, и…
Доктор пожал плечами. Для него это был просто очередной случай, который закончился тем же, чем заканчиваются они все, с той лишь разницей, что на этот раз конец наступил немного раньше, чем можно было ожидать.
— Но почему же вы не отправили его в больницу? — спросила Харриет.
Доктор Харт устало кивнул.
— Я пытался его убедить, когда он приходил ко мне. Я хотел, чтобы он сдал кое-какие анализы, но ваш брат и слышать об этом не желал. Сказал, что у него нет на это времени.
— Что должен заниматься работой…
— Да, он так говорил. А когда я виделся с ним в последний раз, боюсь, что сдавать анализы было уже поздно. — Доктор вздохнул. — Мне жаль, мисс Чейли, но если больной сам отказывается следить за своим здоровьем, мы, доктора, мало чем можем ему помочь.
— А вскрытие производилось?
— В этом не было необходимости. Я видел вашего брата перед самой смертью. Смерть его не была неожиданной или необъяснимой.
— Да. — Харриет помолчала секунд. — Доктор Харт, как вы думаете, из-за чего он заболел?
Ответ прозвучал резко, почти грубо:
— Я же сказал. Он сам довел себя до этого. Одному Богу известно, чем он питался и когда. Насколько я знаю, мистер Бруэр пытался уговорить его есть нормальную, здоровую пищу, но почти всегда… Боюсь, он просто не думал о себе. В таких условиях любая инфекция могла для него стать гибельной. Под конец он так себя истощил, что даже обычная простуда могла перерасти в воспаление легких. Ваш брат, мисс Чейли,
