— Мы не знаем. Мы только знаем, кем он был: его лицо и имя тридцатилетней давности. Это нам не поможет. Но из его последнего письма можно сделать вывод, что он держится знакомой территории. Возможно, что он и живет в этом районе, и почти наверняка у него есть машина. Вы когда-нибудь изучали историю?
— На выпускных в Оксфорде я получил по истории «отлично», — ответил сэр Вернон.
— Я имею в виду не мертвую историю. Я говорю о настоящей истории. Истории преступлений. Вам не приходилось изучать дело Линдберга?
Сэр Вернон слегка пожал плечами, и мистер Скруп не стал ждать ответа.
— Оно закончилось тем, что следователи знали о преступнике все — кроме того, кто он такой. Однако он получил выкуп (номера купюр, были, естественно, переписаны) и когда-нибудь должен был ими расплатиться. Это была единственная надежда поймать его. Но как это сделать? На каждую автозаправку в округе послали перечень номеров купюр и дали указание владельцам незаметно записывать на каждой полученной за бензин десятидолларовой купюре номер машины, которая заправлялась, чтобы вечером можно было свериться со списком.
— Очень изобретательно. Вы тоже переписали номера купюр?
— Разумеется. И сегодня днем я съезжу в Уэллборо и все там устрою. Поскольку я действую неофициально, это будет стоить денег. Но когда придет пора второй выплаты, я уже буду знать его имя и адрес. Скажу вам еще кое-что. Он написал, что вторая встреча состоится двадцать пятого марта и совсем в другом месте. Это обман. Если его план сегодня успешно сработает, что мне и нужно, в следующий раз он повторит его в точности. Ему это выгодно тем, что вы до последней минуты не будете знать, чего ждать, а ему не придется тратить время на поиски еще одного безопасного места.
— А что будет, когда вы его найдете?
— А вот тогда, — улыбнулся мистер Скруп, — начнется самое интересное.
Когда человек, называющий себя мистером Ричардом Хастингсом, был арестован за хранение и сбыт фальшивых денег, он сделал то, что делают все умные заключенные. Он попросил мистера Скрупа о встрече.
— Итак, — произнес мистер Скруп, поблескивая глазами, — я слушаю вас, мистер Хастингс. — Он с интересом осмотрел заключенного, решил, что тот когда-то был джентльменом, но сбился с пути истинного, и предложил ему сигарету.
— Спасибо. Я понятия не имею, почему арестовали меня, но они утверждают, что…
— Да, я знаю версию полиции, но я хочу услышать вашу версию.
— Я клянусь вам, что я…
— …совершенно невиновен. Это понятно. Но нам все равно нужно выяснить, каким образом такое большое количество фальшивых купюр оказалось в вашем сейфе и почему некоторые другие фальшивки, которыми расплачивались в вашем районе, привели к вам. У вас есть объяснение?
— Мне их подбросили.
— Кто?
— Не знаю. Наверное, какой-то враг.
— Понятно. А как насчет тех банкнот, которые были пущены в обращение и прошли через ваши руки?
— Наверняка они прошли через множество рук. Почему на мне остановились?
— Это очевидно: потому что в вашем сейфе хранился их запас. Ваша история меня не устраивает, мистер Хастингс.
— Другой у меня нет.
— В таком случае, — вежливо произнес мистер Скруп, — всего доброго. — Он встал. — Если позволите, один короткий совет. То, что вы будете рассказывать другому адвокату, может не быть правдой, но ваш рассказ должен хотя бы звучать правдоподобно, чтобы у него на какое-то время создалось впечатление, что все могло быть так, как вы говорите. — Он с улыбкой протянул руку.
Ричард Хастингс руку не подал.
— Подождите, — сказал он. — Лучше я вам это скажу. Я нашел эти чертовы деньги.
— Уже лучше. Где?
— Под каким-то камнем.
— Знаете, я не думаю, что это сможет кого-то убедить. Вы ведь не каждый день находите такие большие пакеты с деньгами, так что вы должны были запомнить это историческое место.
— Хорошо, если вам нужно знать точное место, деньги были спрятаны под пятым мильным камнем на дороге между Уэллборо и Чизельтоном.
— Вы их что, считали?
Ричард Хастингс разозлился.
— Какого черта? Неужели непонятно? На нем было написано «Уэллборо. 5 миль».
— Вы что-то искали за этими камнями?
— Я просто сел рядом отдохнуть — там было удобно прислониться — и заметил, что земля рядом потревожена. Вот я и решил проверить.
— А потом страшно удивились.
— Совершенно верно.
— И что вы там увидели?
— Пакет с однофунтовыми купюрами. Я тогда еще подумал, что это очень странно.
— И решили украсть пакет?
— Как это понимать?
— Вы хотите, чтобы обвинение вам изменили на присвоение находки.
— Да! — вдруг громко воскликнул Хастингс. — Я их присвоил. Это ведь не очень серьезно, да? Теперь вы знаете правду.
— Довольно странно, — сказал мистер Скруп, — что человек, едущий по дороге Уэллборо — Чизельтон холодным зимним утром, останавливается именно у пятого камня и решает отдохнуть рядом с ним, а не на мягком сиденье в своей машине.
Ричард Хастингс негодующе вскочил и крикнул:
— Что это значит? Вы что, пытаетесь меня на чем-то поймать?
— Я просто пытаюсь делать то, — спокойно произнес Скруп, — что адвокат обвинения будет делать гораздо тщательнее.
— Извините. Я понимаю, но, — он неуверенно усмехнулся, — неудивительно, что я всем этим немного расстроен. Но я клянусь вам, и это святая правда: я не знал, что эти деньги фальшивые, и нашел я их именно на том месте, где говорю.
— Им этого будет мало. Когда вы их нашли?
— Я не помню точную дату.
— Какую дату вы не помните?
Мистер Ричард Хастингс провел тыльной стороной ладони по лбу.
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.
— Мне нужно знать, когда вы вышли из машины, прислонились к пятому мильному камню и случайно обнаружили пакет с деньгами. Скажите приблизительно.
— Первая неделя февраля.
— Около семи недель назад. Первая отслеженная фальшивка всплыла восемнадцатого февраля в Чизельтоне в гараже «Лайон». Так что сходится. Хорошо, а вторая дата? Когда вы снова вышли из машины, прислонились к пятому мильному камню и совершенно случайно нашли второй пакет с деньгами?
Мистер Ричард Хастингс облизал губы.
— Почему вы решили, что я это делал?
— В вашем сейфе найдено два пакета. В одном, открытом, находилось примерно четыреста пятьдесят фальшивых купюр. Во втором, не открытом (или, возможно, открытом, но потом опять перевязанном), было пять сотен.
— Я могу это объяснить. Да-да, я начинаю вспоминать. Пакет, который я нашел…
