потом, завихряясь огненным колесом с тысячей спиц, раздался во все стороны. Это немного напоминало ядерный взрыв, и даже был классический «гриб» от взметенных в воздух тысяч тонн пыли и пепла. Наверное, именно так бы выглядело рождение нового вулкана. Только теперь природа была не при чем: катаклизм породили человеческие руки…
Денис не потерял сознания, даже не сошел с ума от страха. Он просто неподвижно стоял и наблюдал, как катится огромный вал огня и дыма, вперед и вперед, прямо на их город. Но не дошел, опал, сдулся, подобно волне, запущенной брошенным в воду камнем. А земля продолжала грохотать, корчиться, сотрясаться, со стороны Станции полыхали вспышки, правда, уже не такие яркие, небо, на несколько минут вернувшее свою обычную синеву, скоро наполнилось грозовыми облаками, молнии сверкали среди серо- черных туч. Но дождь пошел только ночью.
Грому и бликам молний вторили завывания сирен пожарных машин, автомобилей «скорой помощи» и целым колоннам военной техники, спешащих к месту катастрофы. Денис и его мама не спали всю ночь, боясь повторения взрыва, но на улицу, под ливень выходить было еще страшнее: если на АЭС произошел второй взрыв реактора, то в воде, падающей с неба, содержится много радиоактивной пыли, а облучиться невидимой смертью не хотелось никому.
Новости с места трагедии стали поступать на следующее утро, но в них был такой хаос, неразбериха и сумятица, что люди просто отказывались им верить. Денис из всех совершенно диких рассказов понял только две вещи. Первая — зона отчуждения расширилась в два раза, теперь стала чем-то гораздо более страшным, опасным и таинственным, а вторая — что на АЭС и правда произошло что-то вроде взрыва, только с гораздо более серьезными последствиями, и теперь вокруг Станции творится настоящий ад. Военные просто выставили кордоны, наспех обтянули периметр колючей проволокой, ощетинились всеми видами оружия и чего-то ждут.
Знать бы еще только, чего именно?
Уроки в школе начались только день спустя, когда стало ясно, что эвакуации не будет, и радиоактивных осадков не выпало. Но из всех предметов особое внимание было уделено исключтельно ОБЖ. Перед учениками даже выступил майор службы радиотехнической разведки, потом — начальник службы гражданской обороны. Правда, их слова ясности творившемуся в тридцати километрах от города не добавили. Зона отчуждения, превратившаяся в Зону, корчилась в муках своего рождения, на глазах у тысяч перепуганных медиков, военных, пожарных, помнивших, что и там, в ней самой, внутри остались живые люди. Много людей: энергетики, самоселы — гражданские, военные, ученые с научных секторов, обитатели небольших городков, деревень и поселков возле зоны отчуждения, теперь захлестнутые катаклизмом. Никто не знал, что сталось с ними, спасся ли вообще хоть кто-то из них.
Перепуганным людям, следившим за катастрофой со стороны никто ничего не мог толком объяснить по банальной причине. Военные сами не знали, что творится, какие действия предпринимать и будет ли ситуация развиваться далее. «Ждать» — велело пока командование. «Не суйтесь туда, ждите и наблюдайте. Все может быть гораздо хуже, чем кажется сначала»
Колеса электрички мерно стучали, и этот звук навевал сладкую дремоту, голова тяжелела, нестерпимо хотелось зевнуть во весь рот, сочно, с подвывом, так, чтобы хрустнули челюсти. Денис не выспался, пришлось встать в шесть утра, а потом бежать на вокзал. Матери он не сказал вообще ничего, так как родительница привыкла к исчезновениям сына в выходные дни до самого вечера. Мальчишка вообще обладал скрытным и довольно молчаливым характером, поэтому выпытывать у него отчеты, где он был и что делал было заведомо пропащим занятием.
Утро выдалось прохладное, туманистое, но даже сквозь жемчужную дымку были видны военные машины на дорогах, наспех возведенные шлагбаумы, а в вагоне, несмотря на ранний час, было много людей в военной форме, хоть и без оружия. Пассажиры переговаривались между собой, а Денис внимательно прислушивался к ним, хоть не показывал этого. Везде звучало «Зона… Взрыв… Станция… Эвакуация…» На одинокого мальчишку, забившегося в угол сидения, обнявшего небольшой рюкзачок и дремавшего там никто не обращал внимания.
Когда электричка притормозила перед очередной своей станцией, несколько человек пассажиров засобирались к выходу. Среди них затесался и Денис. В вагоне было тепло, но мальчишку уже начала легонько подтрясывать нервная дрожь. Стоило ему только подумать о предстоящем, как желудок наполнялся ледяным холодом, а сердце начинало молотиться бешеным ритмом. Последние внутренние тормоза еще продолжали толкать его остаться в поезде, просто покататься и вернуться домой, но ноги уже сами несли тело вперед, к раскрывшимся дверям.
Очутившись на перроне, Денис сразу же пошел прочь, не быстро, чтобы не привлечь ненужного внимания, но и не задерживаясь. Он уже успел заметить, как среди людей, толпившихся на станции ходили патрули милиции, явно проверяя документы. Попасть им в руки не хотелось совершенно. Денис закинул рюкзак за плечо, свернул на проселочную улицу небольшой деревни и зашагал вперед. Он уже примерно знал, как ему добраться до нужного места.
Скоро поселок кончился, потянулись огороды, заборы, а дорога запетляла между оврагов. Здесь недавно, буквально вчера проезжали тяжелые машины, размесившие грязь широкими колесами, и идти по траве оказалось удобнее, чем все время запинаться, рискуя хлопнуться лицом в глинистую жижу. Ночью выпала обильная роса, кроссовки моментально промокли, а следом и штаны до самого колена. «Ничего, терпи! — мысленно ободрял себя Денис, — Скоро по этой сырости еще и на брюхе ползать придется, так что это все мелочи»
Когда поселок окончательно остался за спиной, пришлось шагать через лес. Место было безлюдным, как правильно догадался Денис, и случайные встречи ему не грозили. Идеальным вариантом было бы отправиться ночью, но потом бы его ждал нешуточный допрос разгневанной таким самовольством матери.
Пронесшийся во время катаклизма ураган оставил в лесу свои следы. На земле то и дело попадались обломанные ветви деревьев и ворохи содранной листвы, а несколько мертвых, высохших стволов вообще повалило. Денис представил себе, что бушевало тут совсем недавно, и поежился. Страх прочно поселился в сердце, но сил бороться с ним пока хватало. Проклятое любопытство, погнавшее молодого авантюриста в эту «экспедицию» пересиливало любую осторожность.
Денис всегда был невероятно любознателен, а когда доводилась возможность забраться куда-то в тайное, запретное место, то вообще буквально сходил с ума. Тайны, особенно с оттенком опасности притягивали его магнитом. Все начиналось с простых страшных книжек на ночь, фильмов ужасов, триллеров, рассказов старших товарищей. Потом — рейды на заброшенные военные бункеры, бывшие ракетные базы с взорванными шахтами, покинутые или недостроенные бомбоубежища. Теперь же Зона манила распаленное воображение Дениса, дразнила его интерес. Именно поэтому, из-за атмосферы мрачных тайн и опасностей он шел сегодня туда, вперед. В полную неизвестность, куда еще, скорее всего, не успела ступить после взрыва нога человека.
«Я только загляну туда, и сразу же обратно. Даже на полкилометра вглубь не пойду, посмотрю, что там случилось, и вернусь» — увещевал себя Денис, успокаивая страх. Но сам себе он не верил, не зря же сделал импровизированный бронежилет, взял с собой оружие и противогаз. Никто ведь не знает, что там внутри, в этой зоне отчуждения, с чем или кем придется столкнуться…
Пройдя по лесу чуть больше километра, мальчишка вышел на накатанную гусеницами БМП и колесами грузовиков свежую дорогу. Вдоль нее тянулся ряд двухметровой высоты столбов, опутанных колючей проволокой, всюду виднелись свежеспиленные пни сосен, берез и осин. На стесанных верхушках кольев виднелись выступившие капельки смолы, в воздухе прочно висел запах сырой земли и недавно срубленных деревьев. Военные сработали с удивительной скоростью, буквально за сутки соорудив ограждение вокруг опасной зоны.
Денис оглядел забор, но пробираться на другую сторону пока не спешил, залег за могучим основанием большого дерева, да еще накидал себе на голову и плечи березовых веток с еще не успевшей засохнуть листвой. Принялся ждать, терпеливо замерев на сырой земле, слушая, наблюдая и стараясь быть как можно незаметнее.
Минут через пятнадцать раздался гул мотора, он усиливался, становился все ближе, и вот из-за деревьев показалась неспешно ползущая туша военной БМП. Броневик перемалывал дерн и землю траками
