Эйли и Сегин даже не подозревали, что стали центром внимания всего бала.
– Почему вы пригласили меня? – спросила Эйли, отнюдь не млея от восторга. Сейчас ее более беспокоила правильность выполняемых ею па.
– Мы в троюродном родстве, – с улыбкой сказал Сегин, умело ведя ее. – И разве вам не хотелось потанцевать?
– Не очень, – призналась Эйли. – То есть, конечно, да, но я боюсь перепутать фигуры. Я еще плохо умею танцевать.
– По крайней мере вы не наступаете на ноги, – ободрил Сегин.
– О, я стараюсь! – Эйли ответно улыбнулась.
Сегин сказал, что она двигается получше иной дебютантки и ничуть не покривил при этом душой; но на всякий случай он был внимателен к музыке и шепотом подсказывал Эйли фигуры..
– А почему Сабик не танцует? – спросила Эйли. – Ему нельзя, потому что ее величество попросила его быть ее кавалером на этом балу?
Сегин кивнул:
– И поэтому тоже… Но он обычно не танцует с незамужними дамами. Он уже помолвлен с дочерью одного северного князя и должен скоро жениться.
– А мне он не говорил ни о какой девушке с Севера, – наивно удивилась Эйли.
– Он ее никогда не видел, – объяснил Сегин. – Но ее отец очень знатный и богатый человек и обладает большим влиянием на Севере, а Сабику нужна поддержка. Он очень уязвим.
– Вот как… – печально произнесла Эйли и едва не сбилась с шага.
Сегин поддержал ее и сменил тему:
– Эту диадему вы привезли из-за Края Земли?
– Что? Нет. Мне ее вчера подарил Сабик.
– Никогда не видел ничего подобного, – как бы между прочим заметил Сегин. – Что это за металл?
– Это киммерий, – ответила Эйли, – его привозят из Ар-и-Дифа.
– И вам не про… не страшно к нему прикасаться?.. Ар-и-Диф… Его называют еще Жуткой Пустыней.
– Почему? У нас в Таласе многие вещи привозят из Ар-и Дифа.
– Странное, должно быть, место этот ваш Талас…
– У нас лучше, чем здесь, – убежденно сказала Эйли. Сегин усмехнулся.
– Ваши серьги так ярко сверкают от этой люстры, – сказал он, снова меняя тему.
– Представляете, – охотно ответила Эйли, – Сабик сначала хотел, чтобы ювелир огранил камни под бриллиант.
– Молоденьким девушкам неприлично носить бриллианты, – наставительно сказал Сегин.
– Да. – Эйли согласно кивнула. – Даже если они не из алмаза, а из горного хрусталя. Впрочем, мне бриллианты не очень нравятся…
– Теперь, прошу вас, реверанс на прощание и танец кончился, – шепотом подсказал Сегин. И добавил вполне искренне: – Благодарю вас, княжна, за доставленное удовольствие.
Эйли улыбнулась и выполнила положенное.
Проводив Эйли до возвышения, где сидела Императрица, и поблагодарив Ее и Сабика, Сегин вернулся к матери. Морайя была бледна от злости и растерянности.
– А ну-ка признавайся, мой сын, что ты сделал с Младшим Арканом? – потребовала она с ходу.
– С чем? – не понял Сегин.
– Я подарила тебе волшебный камень, – накаленным голосом сказала она. – Где он?
Сегин вспомнил.
– А! – Его лицо приняло виноватое выражение. – Боюсь, я его потерял, матушка.
– Так-то ты относишься к моим подаркам! – с укором произнесла Морайя.
Но в ее голосе не было горечи.
Младший Аркан исполнил свое предназначение. Он нашел девушку, предназначенную ее сыну судьбой.
Но сын уже был женат – а девушка оказалась сопливой девчонкой из-за Края Земли.
После двух недель отупляющей жары с востока пришла огромная черная туча и вместе с долгожданным дождем щедро насыпала града. После подсчета убытков староста большого товьяр-ского села Лайды пошел к хозяину поместья.
Именно поэтому двигаться с места совсем не хотелось. Поэтому Абраксас разрешил себе посидеть лишние полчаса, созерцая горы зеленого лука и пирамиды разноцветных сыров, послушать, что люди говорят.
Над площадью реяла стая серебристых, как капли ртути, шаров величиной с голову двухлетнего ребенка, и все, кто обернулся зачарованно смотрели на эти шары, не в силах оторвать глаз от
