прижал ее руки к полу, и она вдруг перестала сопротивляться. Теперь она громко рыдала.
Я с трудом перевел дыхание и посмотрел ей в лицо. Тоёко плакала, как маленькая девочка. Вдруг мне стало ее жалко. Я отпустил ее руки и поправил на ней кимоно.
– Прости меня, Тоёко! – взмолился я. – Прости, прости, прости!
Я уткнулся лицом ей в плечо, и мы плакали теперь уже вместе.
Печальные звуки флейты стихли, когда мы с Тоёко растянулись на своих матрацах. Время от времени я слышал, как она всхлипывала. Вдруг меня охватило такое отчаяние, какого я еще никогда не испытывал.
– Тоёко, пожалуйста, не надо меня ненавидеть! – произнес я и услышал, как мой голос растворился в темноте.
Тоёко ничего не ответила, но через мгновение я услышал звуки ее шагов. Через несколько секунд она расстелила свой матрац рядом с моим.
– Я вовсе не ненавижу тебя. Ты же знаешь, Ясуо.
Какое-то время ее слова были не очень понятными. Тоёко легла и взяла меня за руку.
– Я не виню тебя, Ясуо. Это… не твоя вина. И пожалуйста, не думай, что ты ребенок. И ты уже не просто брат мне. Я много раз… И дело не в том, что я не хочу тебя, Ясуо. Просто ты совсем другой. В тебе есть что-то… что-то хорошее. Какое-то… О, Ясуо, я не знаю, что хочу сказать. Я познала с тобой что-то доброе… что-то особенное. И все-таки… это очень легко разрушить. А я ничем от других не отличаюсь. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Ты же знаешь!
– Да, – ответил я и крепко сжал ее руку. – Но я должен сказать тебе вот что. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я просто так… Я люблю тебя, Тоёко.
Я лежал и прислушивался к тонкому слабому звону колокольчиков и тихому плеску волн на берегу. Дождь снова заморосил.
– Я тоже люблю тебя, Ясуо. С того самого первого вечера.
Казалось, какая-то сила перетекла из ее руки в мое тело.
– В тот первый вечер мы были такими одинокими, Ясуо.
Дыхание Тоёко уже стало ровным. Колокольчики, море и дождь тихо уносили нас.
– Такими одинокими, – повторила Тоёко. – Такими одинокими.
Часть шестая
Глава 23
Прах для семейной усыпальницы
Рано утром я ушел на базу, еще не зная, что больше никогда не увижу Тоёко Акимото.
Улицы и переулки тонули в тиши. Облака заслонили часть неба. Между домами и в полях ветер гнал клубы пыли и обрывки бумаги. Это было редкое летнее утро, странное напоминание среди тепла и зеленых деревьев о том, что зима однажды все равно вернется.
Приближаясь к базе, я почувствовал легкую оторопь. Сегодня мне предстоял очередной сопровождающий полет. Окинава. Вчера нам сообщили задание, а сегодня мы получим последние инструкции. Окинава. Кто на этот раз? Еще пятнадцать или двадцать человек. В последнее время я не запоминал имена. Так было лучше. А еще было хорошо, что я не обзавелся в Оите друзьями. Когда я прошел через контрольный пункт, база вдруг начала вибрировать. В небе, почти невидимый, ревел самолет, и я ускорил шаг. Нужно было торопиться на утреннюю поверку.
Когда она закончилась, я побежал в столовую, собираясь быстро позавтракать и проверить свой истребитель. Теперь я придавал проверке особенно большое внимание и всегда убеждался, что все механизмы были в порядке. По крайней мере, в этом случае знал свои возможности в воздухе. Мне не хотелось покидать этот мир из-за какого-то глупого просчета.
У меня за спиной были месяцы изнурительных тренировок, боевых вылетов. В основном это были резкие атаки и быстрое бегство. Приходилось попадать и в серьезные бои. Теперь я уже не был зеленым юнцом, который следовал в бою вслед за своим лейтенантом. На моем счету были два вражеских самолета. Оба случая были подтверждены. В Оите я получил звание капрала. А японскому солдату дослужиться до него было очень непросто.
И теперь, какой бы мрачной ни была задача, я стал лидером. Я должен был вести летчиков-камикадзе через вражеский заслон, защищая их до тех пор, пока они не ринутся в свою последнюю атаку, а потом вернуться и доложить обо всем начальству. Такой была моя работа. У кого она была более важной?
А вечерами? Вечерами была Тоёко. Она сказала, что любит меня, и этого мне было достаточно. Теперь я не мог умереть. Что-то должно было произойти, чтобы спасти меня. Я стану неуязвимым. Придет время, когда Тоёко отдаст мне всю свою любовь, и это будет прекрасно. Она станет моей женой.
Сегодня Накамура должен был вылететь вместе со мной. Это меня радовало. Я увидел приятеля в столовой в очереди впереди меня. Повар наполнил мои тарелки, и я сел за стол вместе с Накамурой.
– Привет, дружище. – Я игриво толкнул его. – Видел сегодня Тацуно?
– Накамура серьезно взглянул на меня – Да, видел.
– Слушай, в чем дело? Где он?
– Готовится.
– Лететь с нами? В сопровождении?
– Лететь – да. Но не в сопровождении.
У меня перехватило дыхание, будто в грудь мне налили свинец.
– Он счастливчик, – произнес Накамура. – Ему больше не надо волноваться. После сегодняшнего дня. А нам с тобой… еще нужно ждать.
Я осторожно положил на стол свои палочки, словно это было сейчас самым важным.
– Когда он узнал? Почему никто не сказал мне раньше, чтобы я мог хотя бы побыть с ним? Почему ты мне ничего не сказал?
– Это случилось позавчера. А последний месяц с тобой трудновато говорить. Ты сам знаешь. Тебе надо хоть иногда читать приказы, Кувахара. Ты же не хочешь пропустить свое имя?
Я сжал пальцы в кулак и прикусил его зубами, бессмысленно глядя в пространство.
– А ведь я его последнее время почти не видел. С тех пор как мы улетели из Хиро, я уже не был ему другом! Где я был? О чем думал? – Я еще крепче сжал зубами кулак. Я чувствовал сейчас только одно – как мои зубы стиснули пальцы.
– Я пытался найти тебя вчера вечером, – сказал Накамура. – Заходил к твоей девушке около десяти, но тебя там не оказалось.
– Мы ходили на пляж.
– Прекрасно! Гораздо лучше, чем сидеть с…
– Хватит!
Я ударил кулаком по столу, оттолкнул стул и бросился из столовой, ничего не видя вокруг. Где сейчас был Тацуно? Я найду его. Я скажу ему, что умру за него. Я буду прикрывать его до самого корабля. И потом мы бросимся в атаку вместе. Нет, Тацуно не пойдет на таран один. Только не мой друг! Я пробежал примерно четверть мили по базе и остановился перед казармой Тацуно. Он и его товарищи по несчастью, видимо, сейчас получали последние инструкции.
Я развернулся и уныло побрел к своей казарме. До вылета оставалось два часа. Час до получения наших инструкций по сопровождению. Я даже не стану проверять свой самолет. Заведу его в самый последний момент. Накамура сидел на койке в моей комнате и ждал.
Я молча сел рядом с ним. Приятель глубоко вздохнул и хлопнул меня по колену.
– Прости, Ясубэй, – пробормотал он. – Я не знал, что говорю. Я схожу с ума. Правда.
Я сжал его руку.
– Не горюй, Ясубэй, – произнес Накамура. – Тацуно этого бы не одобрил. Ему не хотелось бы, чтобы ты его оплакивал. Он сказал мне это вчера вечером. Все мы отправимся на тот свет. И очень скоро. Вопрос нескольких дней. Сегодня или завтра – это уже не важно. Мы доживаем последние дни… Ты сделал прекрасную вещь, Ясубэй. Ты нашел человека, с которым приятно проводить время. Это здорово. И не важно, что потом произойдет.
– Но я даже не увидел его. – Я едва не зарыдал. – Тацуно! Знаешь, сколько мы дружим?
– С четырех лет. Он рассказал мне. Но ты ничем ему не помог бы. Мы все действуем друг другу на
