Благородный господин Эрвел Треверр достался мне, не Геру. Что ж, вот и возможность провести второе занятие.
— Руку, Эрвел. Спину держи. Отходи. Теперь — вперед. Вперед же, парень. Вот так. Слева. Слева. Прямой. Слева. Хорошо. Петля справа, уходи. Молодец. Спину. Снизу. Да подпрыгни ты, кусок не отвалится. Хорошо. Еще разок. Теперь — давай петлю. Ну, петлю. Извини.
Меч его отлетает, кувыркаясь, к самым трибунам. Красный, как вареный рак, молодой петушок покидает ристалище. А распорядитель — в рожок свой трубит. Сказать что-то хочет.
Ну что ж, послушаем.
Отец Арамел
Клянусь святой Ветвью, я вовсе не собирался выходить на турнирное поле. Во-первых, я приехал сюда отдохнуть после недавнего дела и немного расслабиться, во-вторых, возраст у меня уже, прямо скажем, мало подходящий для турнирных забав, в-третьих, не очень-то солидно выглядит наставник молодежи в подоткнутой рясе, в-четвертых, колени побаливают…
Но этот гирот был — из Каорена. С Побережья, если точнее. На Побережье любят двуручники, а он весь был — под двуручник, этот гирот. Меч меньшего размера ему не шел. Не смотрелся как-то, хоть и был гирот довольно высокого роста, но не 'сторожевая вышка', и скорее жилистый, чем 'осадная башня'…
И я не выдержал.
Во мне проснулся восемнадцатилетний 'недопесок', всего лишь год назад завершивший послушничество и посланный на стажировку в языческий 'Веселый город' — Таолор. Пробудившись, сей юнец нагло заявил о себе учащением пульса и отчаянным зудом в конечностях. Справиться же с ним не представлялось возможным.
И я подозвал герольда.
Адван Каоренец
— Отец Арамел из монастыря святого Сабраля приносит извинения за нарушение турнирного распорядка и вызывает единовременно восемь противников, дабы наверстать упущенное.
Ишь ты. Проняло, выходит, 'пса сторожевого'.
Подобрал рясу свою, вытащил двуручник и вышел. И пошел.
Хорошо пошел, круглоголовый! Ох, хорошо!
Эге, дружище Адван. Никак, нашей закваски 'песынька'. 'Полукаскад' на троих… Точно. Не только 'сторожевой', а и просто — 'пес'.
Эк он его! Бедный парень аж к трибунам отлетел. Ха, и салютует-то, салютует, старый хрыч — от левого плеча, в сторону и чуть вверх, с шиком. Отобрал у нас с Гером сопляков, э-э, противников, то есть, и еще салютует!
Ко мне идет.
За двуручником не побегу. Подравняем шансы. Я-то помоложе буду. На скоростях тебя возьму, приятель. Изматывать не стану. Некрасиво это — возраст противника использовать.
Отдали мы взаимное 'приветствие' и сошлись.
Сперва — 'каскад' — на пробу.
Ишь ты.
— Побережье?
Улыбается:
— Побережье.
А если — 'двойная петля', оборот, 'змея' и 'лопасть'?
Черт, чуть меч не потерял!
— Нарлат?
— Подымай выше.
Да уж.
А что вы скажете на 'аиста', 'чучело' и 'загогулину левую'?
А, твою…
— Таолор!
— Точно так.
Столичная, значит, штучка. Тогда — трижды 'белка'.
И — петля, оборот, 'нижний косой'.
И — 'маятник с финтифлюшками'…
Смотри, Гер. Смотри. Учись. Когда еще на такое поглядишь…
'Кошка' с 'хвостом'.
А с двумя 'хвостами'?
'Трясогузка'.
Вот чертов монах!
'Полумельница', 'серп' и еще 'серп'!
Быстрый темп взяли. Запотело стеклышко. Не хочу тебя изматывать, старый 'пес'. Из одной миски ели.
Эсс.
— Эсс! — шелестнул мне на ухо его меч, улетая в сторону.
Я отдаю 'уважение'.
Он отвечает пустой рукой.
Три шага.
Нагибается за мечом.
Я просто шкурой чувствую, как он устал. Вовремя мы закончили.
И идет с арены, старый усталый 'пес'. И я с удовольствием набил бы морду Времени, предавшему его. Подлая штука — Время.
А ко мне направляется Гер, собственной персоной.
Салютую:
— Привет, командир.
— Приветствую, учитель.
— Станцуем? Эй, как тебя там! Распорядитель! По второму мечу!
Для тебя, старый 'пес' в кальсаберитском ошейнике.
Имори
Ох, хороши! Вот что значит — гвардия. Хотя, конечно, рыжак этот, Адван-то, посерьезнее будет, чем господин Ульганар. Слыхал я про каоренские 'танцульки', а вот видать не приходилось.
Ха! Учит он его, господина Ульганара-то. Прямо на турнирном поле — берет и учит. И на зрителей ему начхать. Хотя — что это я. Очень даже не начхать. Экое зрелище. Ничего, вот второй круг пойдет, нас, телохранителей, выпустят. Глянем тогда тебя в деле, Адван Каоренец. Ежели, конечно, близко сойдемся.
Звякнуло железо, Адван руками повел, и мечи господина Ульганара птичками в небо взмыли и в песок турнирного поля красивенько так воткнулись. И Адвановы — чуток погодя — рядышком. Завершение, значит,
