землю, а вода меж берегами превратилась в иссиня-розовую пропасть, затем рухнул грохот, а за ним жестким металлическим гребнем взялся чесать ливень.
– Ой-ей! Это же град! Ты погляди, это же град!
Ледяная крупа отскакивала в разные стороны, с поразительной скоростью наполняя все щели и трещины. Вскочив, я тут же споткнулась в скользких камнях, Кукушонок подхватил меня под руку.
– Ратер, я не отпущу тебя. Слышишь? Я не для того выкупала тебя из тюрьмы, чтоб ты рыб кормил на дне…
– Ой, да ладно огород городить, плавал я уже и в грозу, и в бурю, небось не впервой.
Горизонт задернули движущиеся серые занавеси. Берега пропали, воздух наполнил напряженный стремительный гул падающей воды. Волосы моментально отяжелели, прилипли к спине.
– Драть тебя некому было! Взгляни, что творится! Никуда ты не поедешь! Береженого бог бережет.
– Дураков и новичков бог бережет. Я хоть не новичок, зато дуралей отменный.
– Ага, думаешь, раз ты дурак, тебе все позволено?
– А чего это мне не позволено, скажи на милость?
– Рисковать по дурному тебе не позволено!
Снова шарахнула молния, следом еще одна – раскатился закладывающий уши грохот. Летящая вода захлестывала лицо, напрочь заливала глаза и ноздри. Я едва видела стоящего напротив Кукушонка.
– А чего это ты тут командуешь? – закричал вдруг он. – Чего это ты командуешь? Я тебе не слуга, не муж, не брат, не сват…
– Ах так? Ну и катись куда хочешь! – Ливень гасил мой голос и я изо всех сил напрягла горло. – В Галабру свою, куда тебя там черт не-есет! Я тут ради него наизнанку выворачиваю-у-усь!..
– А вот не надо выворачиваться-аа! Не нужны мне твои изнанки-и!
– Вот и катись в свою Галабру!
Вспышка – БАБАХ!!! Порыв ветра поднял отяжелевшие волосы и бросил их мне на лицо.
Ослепнув, я вдруг ощутила, что земля под ногами гудит. Странная пугающая вибрация сотрясала островок. Беззвучно стонали скалы, откуда-то из самой глуби, из каменных недр рвался наружу черный как проклятье сгусток страха и гнева. Подземный гул рывком пересек грань восприятия, и мой человечий слух наполнили треск и грохот распадающихся скал.
Я мотнула головой, сбрасывая залепившие глаза волосы. В то же мгновение Ратер изо всех сил дернул меня к себе. На том месте где я только что стояла, возникли, словно сами собой выросли из земли, торчащие косые иззубренные клинья.
– Смотри, что это?! Вон туда смотри!
Едва различимая сквозь летящую воду поверхность скалы-паруса шевелилась и мялась, будто кто-то водил изнутри по занавесу растопыренными руками. Напряжение узкими лезвиями кололо гранит, веером разлетались осколки, кромсая в клочья полотнища ливня, утыкивая площадку перед скалой и тропинку у нас под ногами. С вершины сорвалась глыба, снесла голову каменному мысику и рухнула в воду. Кукушонок оттащил меня подальше.
От неожиданности я потеряла дар речи. Что происходит? Стеклянная Башня наказывает нас за то, что мы взяли золото?
Скала прорвалась нарывом в стоне и грохоте, лопнула черной лучистой трещиной, родив в сполохе молний многорукое и многоногое божество, разлаписто замершее на долю мгновения во тьме пролома – и сейчас же покатившееся прямо на нас ртутным, стремительным, сверкающим лезвиями колесом.
Небо взревело возмущенно – содрогающаяся твердь остервенело взвизгнула в ответ жутким голосом новорожденного. Мы с Кукушонком замерли, сбившись единым комком – ртутное колесо пронеслось почти впритирку, чудом не разметав нас по камням, накрыв волной горячего пара, пахнущего перекаленным металлом.
– Малыш!!!
Я заорала, размахивая руками – но он уже не видел и не слышал нас. Он легко перемахнул с берега на одиноко торчащий из воды валун и снова замер изваянием – руки стиснули голову, взгорбленная драконья спина ощетинилась сотней кривых лезвий, длинный хвост оплел темный камень.
– Малыш! Эрайн! Куда ты?
Мокрая кукушоночья ладонь залепила мне рот.
– Молчи! Он же нас порвет, если увидит…
Но он ничего не видел и не слышал. Темное небо хлестнуло изломанной ветвью молнии, и на фоне пепельной пропасти, в которую на мгновение превратилась вода, мелькнул небрежный черный росчерк, словно небесный великан поставил свою подпись на полотне безумства стихий.
Эрайн исчез.
Занавес ливня задернулся.
Кукушоночья ладонь сползла с моего лица.
В черных тучах над нашими головами небесный великан зло и раскатисто рассмеялся.
Глава 18
Принцесса и чудовище
Кое-как преодолев последний крутой подъем, я проползла пару шагов на четвереньках, запуталась в юбке и рухнула на рыжий хвойный настил.
– Ты на муравейнике лежишь, – уведомил меня Кукушонок.
Он привалился к сосне, устало переводя дыхание и утирая рукавом пот. Я видела, что он попал волосами в смолу, но сказать ему об этом не было сил – я дышала.
– Солнце почти село. – Кукушонок прищурился на запад. – Мы собираемся и дальше шарахаться по лесу? В темнотище?
– Иди… на фиг, – прохрипела я. – Малыша надо найти… сегодня. Как можно… скорее. Я… буду искать. А ты… иди на фиг.
– Кончай ругаться. Отыщем твоего Малыша. Вон от него колея какая. Словно табун коней прогнали. Глянь, как он тут все распахал.
Я сплюнула.
– Это… другой разговор. Малыш просто перепуган. Если бы… я была с ним рядом… а не трепалась с тобой, я бы успокоила его. Амаргин сказал… Ай-яй!
– Я же говорю – ты лежишь на муравейнике.
Я переползла в сторону, села, принялась отряхиваться.
Грозу унесло на север, тучи разметало по небу, сильный юго-восточный ветер высушил вершины холмов Соленого Леса и нашу одежду. Умытое небо гасло, от солнца осталась только пара угольков на горизонте. По краю холма, в мертвой траве, оглушающе стрекотали кузнечики.
– Однако… если мантикор эдак перепуган, – пробормотал Ратер после паузы, – не след бы нам с тобой за ним по пятам гоняться. Я смекаю, это его еще больше напугает. Вот за тобой бы так гонялись, а?
– Малыш знает меня. Мы с ним разговаривали. Он знает меня.
– Надо бы ему дать передохнуть. Чтоб он полежал под кустом, оклемался, огляделся…
– Я же не из-за собственного каприза за ним бегаю, Ратер! А если его кто-нибудь увидит? Он же чудовище! Его убьют тут же, на месте!
– Эт верно… А еще скорее, он сам кого-нибудь от большого испуга порешит.
– И за ним начнут гоняться охотники похуже, чем мы с тобой… Ну, всё. Отдых окончен. Встаем, идем дальше.
– Это ты вставай, я-то уже стою. Так куда, говоришь, идти?
– А ты не видишь? Вон туда, где деревца поломаны.
Некоторое время мы пытались спуститься там же, где это сделал Эрайн. Но одно дело – залезть на крутизну, и совсем другое – по крутизне спуститься. А у мантикора, кроме пары рук, есть еще четыре когтистые лапы и хвост, которым можно за что попало цепляться.
Я остановилась над отвесным участком. Ну, если он и здесь умудрился не скатиться кувырком, то у него, наверное, еще и крылья ко всему прочему имеются, только я их раньше как-то не замечала.
– Там, внизу, того, – прокряхтел Кукушонок, – болото внизу.
– Какое еще болото?
