– А может быть, – робко предположил Хендерсон, – кто-то взял да и переложил тело в другой гроб?
– Это кажется мне маловероятным, – сказал Партингтон. – К тому же проблема все равно остается – каким образом этот некто мог проникнуть сюда и выйти отсюда? – Он подумал немного и добавил: – не кажется ли вам, что тело было похищено перед самым закрытием склепа?
– Это предположение следует исключить, – покачал головой Марк. – Отпущение грехов было прочитано здесь же в присутствии многих людей. Затем все поднялись по лестнице… – А кто последним покинул склеп?
– Я, – сказал Марк язвительно. – Я задул свечи и вынес канделябры, но, учитывая, что это заняло не более минуты и почтенный пастор церкви Святого Петра ждал меня на ступенях, маловероятно, чтобы я мог похитить труп!
– Не о тебе речь! Но после твоего ухода?
– Как только все покинули склеп, Хендерсон и его помощники принялись за работу, чтобы замуровать вход. Конечно, ты можешь предположить также, что они были сообщниками, но вокруг оставалось еще несколько человек, которые наблюдали за работой…
– Хорошо, не будем больше ломать голову, – пожав плечами проворчал Партингтон. – Нам остается предположить только, что если кто-то и похитил тело, чтобы уничтожить его или спрятать, то значит он имел основания поступить таким образом. Иначе говоря, он предвидел, что мы будем делать сегодня вечером. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что твой дядя был отравлен. И если только тело не найдут, убийца уже ничем не рискует. Твой врач засвидетельствовал, что старый Майлз умер естественной смертью, теперь же, скажем так, «corpus delicti»[2] исчез. Как можно доказать в дальнейшем, что твой дядя умер не от болезни? Конечно, есть косвенные признаки, ну и что? Допустим, ты нашел две гранулы мышьяка в остатке смеси яйца, молока и портвейна в чашке в его комнате. Хорошо, ну а кто видел, что он пил эту смесь? Кто это докажет? Не навлечем ли мы подозрения только на себя? Действительно, – откуда взялась смесь и почему мы решили, что она содержит что-то необычное? Вот молоко было, и старик выпил целый стакан молока, но как выяснилось, без яда.
– Вам нужно было бы стать адвокатом! – с неприязнью сказал Хендерсон.
– Я объясняю вам это, – продолжал Партингтон, – чтобы показать причины, по которым убийца украл мертвеца. Нам нужно выяснить как ему это удалось. Пока же перед нами только пустой гроб…
– Не совсем пустой, – сказал Стивенс.
В течение всего этого времени, даже не отдавая себе в этом отчета, он осматривал гроб. И он увидел предмет, который почти сливался с сатином. Этот предмет лежал вдоль одной из стен, там, где должна была бы находиться правая рука покойника.
Стивенс взял этот предмет и помахал им перед глазами своих товарищей.
Это был обрывок обыкновенной веревки примерно тридцать сантиметров длиной, с девятью узелками на равном расстоянии друг от друга.
Глава VII
Час спустя, когда они поднялись по ступенькам и снова дышали свежим воздухом, они были убеждены в двух обстоятельствах.
Во-первых, не существовало ни тайного хода, ни какого-либо другого способа войти или выйти из склепа, кроме как приподняв гранитную плиту.
И во-вторых, тело не было спрятано ни в одном из других гробов склепа. Все гробы, которые находились в нижних и средних рядах, были вынуты из ниш и тщательно осмотрены. Хотя и не было возможности раскрыть их, но ржавчина и пыль, покрывавшие их поверхность, свидетельствовали, что никто не прикасался к ним с тех пор, как они были помещены в склеп.
Утомленный поисками Партингтон еще раз сходил в дом, чтобы пропустить стаканчик виски. Хендерсон и Стивенс в это время отправились в домик за скамейками, которые им были нужны, чтобы тщательно изучить также и верхний ряд гробов. Марку сделалось дурно, и он остался у склепа, а затем присоединился к розыскам, которые дали результат не больший, чем предыдущие. Под конец Марк вытащил цветы, находившиеся в урнах, и они все вместе даже опрокинули их, чтобы убедиться, что тела нет и там.
После сурового испытания, каким оказалось столь длительное пребывание в склепе, все они в разной степени испытывали тошноту. Окончив дело, мужчины направились в домик Хендерсона, и тот взялся приготовить кофе. Было без пяти час.
– Итак, господа, – пытаясь бодриться, сказал Партингтон и зажег сигарету, – нам предложили непростую задачку, но я полагаю мы решим ее прежде, чем Марк снова начнет потчевать нас своими болезненными фантазиями.
– Оставь мои болезненные фантазии в покое! – резко оборвал его Марк. – Что ты можешь предложить вместо них? Или, по-твоему, мы должны не верить собственным глазам?.. А что ты думаешь обо всем этом, Тед?
– Мне бы не хотелось высказывать свое мнение, – медленно ответил Стивенс. И это была чистая правда, так как в ушах его звучали слова Мэри: «Вы откроете могилу сегодня ночью, но я думаю, что вы не найдете там ничего…»
Стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, Стивенс осушил свою чашку кофе и откинулся на спинку стула. Сделав это движение, он вдруг почувствовал тяжесть в кармане и вспомнил, что там лежит маленькая воронка, с помощью которой он наполнял керосином фонари. Когда Марк вручил ему рычаги и кузнечный молот, он машинально, чтобы освободить руки, сунул ее в карман. Внезапно воронка напомнила ему странную фобию, которую испытывала Мэри по отношению к этим предметам. Он слышал, что некоторые люди не могут выносить вида кошки, или некоторых цветов, или украшений… Но страх Мэри удивлял больше, чем все что ему было известно. Это выглядело так же странно, как если бы кто-нибудь вдруг начал пятиться при виде совка или куска угля, или отказывался бы оставаться в комнате наедине с биллиардом.
– Так у вас есть какие-нибудь соображения, доктор? – спросил он, чтобы отвлечься от своих мыслей.
– Только не «доктор», пожалуйста, – попросил Партингтон, разглядывая раскаленный кончик сигареты. – На мой взгляд, перед нами стоит знаменитая проблема «запертой комнаты», но только в форме более сложной. Нам нужно объяснить не только, каким образом убийца смог проникнуть в закрытое помещение и выйти из него, ничего абсолютно не повредив, перед нами стоит еще и проблема весьма особенной «запертой комнаты», это гранитный склеп без окон, и вход придавлен плитой, весом полтонны, на которую, к тому же, насыпан слой гравия и земли в двадцать сантиметров толщиной, и сверху все покрыто сцементированными плитками, по виду которых можно, кстати, судить, что их никто не тронул…
– И я подтверждаю это! – воскликнул Хендерсон.
– Прекрасно. Таким образом нам надо объяснить не только, как убийца смог войти в склеп и выйти из него, но также как он мог вытащить тело. Чудненькая задачка! У нее есть, видимо, четыре и только четыре решения. От двух из них мы уже отказались, даже не прибегая к помощи архитектора, и я полагаю, что отсутствие тайного входа можно считать доказанным. Так же как и то, что тела нет в склепе. Правильно я говорю?
– Правильно, – подтвердил Марк.
– Значит, остаются только две возможные версии. Первая: вопреки утверждениям Хендерсона – в честности которого, кстати, я нисколько не сомневаюсь – и несмотря на то, что он и его жена живут поблизости от склепа, кто-то все же сумел залезть в него однажды ночью, а затем умудрился уничтожить все следы и привести аллею в надлежащий порядок.
Хендерсон промолчал, всем своим видом демонстрируя, однако, глубочайшее презрение к такой нелепой гипотезе.
