– Но в таком случае, – сказал Марк, – совершенно необъяснимо, зачем вчера, еще перед вскрытием склепа, миссис Хендерсон отправилась рассказывать эту же историю комиссару полиции?
– Непонятно, – согласился Стивенс.
– Я считаю иначе, – возразил Бреннан. – Не забывайте про вашего брата Огдена, мистер Деспард. Это хитрый парень тоже что-то подозревал. Однако мы не знаем всего, что ему известно об этом деле, так же как не знаем и то, что предполагали Хендерсоны о его осведомленности. Но они знали другое – что Огден Деспард не тот человек, который будет сидеть сложа руки. Не могла ли миссис Хендерсон с нервозностью, свойственной женщине, предпочесть рискнуть и опередить его?
Бреннан, снова нахмурившись, принялся разглядывать шкаф.
– Мне бы хотелось понять, какую роль во всей этой истории играет шкаф? Я смутно подозреваю, что с ним как раз и связаны все таинственности. Я не имею ввиду, что он какой-то поддельный, но ведь именно в нем вы обнаружили чашу с ядом. Попробуйте объяснить мне, почему убийца поставил ее в шкаф? Почему безобидный стакан с молоком и далеко небезобидная чаша оказались рядом? Зачем кошка влезла в шкаф и выпила, судя по всему, из чаши? – Бреннан поворошил висящую одежду. – У вашего дяди очень много костюмов, мистер Деспард…
– Да. Как раз вчера я рассказывал о том, что он немало времени проводил, примеряя их, и получал от этого занятия огромное удовольствие. Правда, он скрывал эту свою слабость…
– Но это было не единственное его развлечение, – произнес женский голос.
Из коридора в комнату вошла Эдит Деспард. Она приблизилась неслышно и появилась неожиданно. На лице ее было выражение, смысл которого они сумели понять гораздо позже. Глаза ее были все еще красными от бессонницы, однако взгляд выражал уверенность и решимость. Эдит почему-то показалась Стивенсу моложе, чем в предшествующую ночь. В руке она держала две книги.
– Эдит! – воскликнул Марк. – Как ты здесь оказалась? Люси сказала, что ты не спала всю ночь, а когда наконец заснула, тебе приснился кошмар…
– Верно, – сказала Эдит и с подчеркнутой вежливостью повернулась к Бреннану. – Капитан Бреннан, не так ли? Мне рассказали о вас те, кого вы недавно выставили, – у нее появилась обаятельная улыбка. – Но я уверена, что по отношению ко мне вы так не поступите.
– Мисс Деспард! – приветливо произнес Бреннан. – Я прошу простить меня, но… – он сделал движение в направление пробитой стены.
– О, этого следовало ожидать! Я хочу помочь вам разрешить некоторые ваши трудности, – постучав указательным пальцем по книгам, сказала Эдит. – Когда я вошла сюда, вы говорили, что думаете, будто шкаф сыграл во всей этой истории какую-то важную роль. Вы правы – именно в этом шкафу вчера ночью я нашла вот эти книги. Второй том очень легко раскрылся на главе, которую, судя по всему, часто перечитывали. Дядя Майлз не относился к любителям чтения, поэтому я предположила, что он нашел на этих страницах что-то интересное для себя. Позвольте, однако, я вам немного почитаю. Возможно, произведение не покажется вам очень уж увлекательным, но думаю все же, что вы извлечете из него немало полезного. Не могли бы вы закрыть дверь, Тед?
– Что это за книга? – поинтересовался Марк.
– «История колдовства» Гримо, – ответила Эдит.
Усевшись в большое кресло рядом с окном, она начала читать таким тоном, словно держала на коленях квитанции из прачечной. Проходя к креслу, она взглянула на Стивенса, и тот с удивлением заметил в ее глазах интерес и любопытство. Хотя читала Эдит без выражения, но очень внятно и приятным голосом.
– «Истоки верований в «неумирающих» возникли в последней четверти XVII века во Франции. Господин де ла Марр впервые упоминает о них в 1737 году, в «Трактате о магии, колдовстве, одержимостях, наваждениях и порчах». В течение нескольких лет после выхода трактата вопрос этот очень серьезно обсуждался даже учеными, но споры на эту тему разгорелись с новой силой совсем недавно, во время уголовного процесса 1861 года.
Если говорить кратко, то «неумирающие» – это лица, в основном женщины, приговоренные к смертной казни за преступные отравления, тела которых, мертвые или живые, были сожжены на костре. Именно в этом пункте криминология объединилась с колдовством.
С давних времен использование ядов считалось колдовством. Различные приворотные зелья, всегда употреблявшиеся в магии, зачастую служили и для отравлений. Так например, попытка опаивания любовным напитком преследовалась еще по древнеримским законам. В средние века магию приравнивали к ереси. В Англии в 1615 году состоялся процесс об отравлении, который стал настоящим процессом над колдовством. Когда Анна Тернер предстала перед господином судьей Коуком за отравление сэра Томаса Овербери, суду были продемонстрированы все ее «волшебства» – свинцовые статуэтки, пергаменты, кусок человеческой кожи. Присутствующие как бы ощутили дыхание Зла.
Но именно во Франции во второй половине того же века эти дьявольские преступления стали наиболее частыми. Дамы двора Людовика XIV предавались сатанизму, принося в жертву младенцев на теле женщин во время «черных месс». Эти обряды совершались в тайных помещениях. Так, госпожа ля Вуазен вызывала призраков в Сен-Дени, и затем при таинственных обстоятельствах умирали люди.
Используя исповедальни, религиозные власти пытались изменить складывающееся положение дел. В Париже в Арсенале, около Бастилии, действовал знаменитый Сжигающий суд, который карал колесом и огнем. Таинственная смерть мадам Монтеспан, фаворитки Людовика XIV, в 1672 году дала новый импульс к преследованию отравителей. Между 1672 и 1689 годами некоторые из виднейших дам Франции предстали перед Судом; среди них были и две племянницы кардинала Мазарини, герцогиня де Буйон, графиня де Суассон, мать принца Евгения. Но наиболее громкий процесс состоялся в 1676 году. Он длился три месяца, подсудимую звали маркиза де Бренвийе.
Преступные действия маркизы де Бренвийе были открыты после внезапной смерти ее любовника, капитана Сен-Круа. Среди вещей Сен-Круа была обнаружена шкатулка из тикового дерева, в ней находилось завещание с просьбой передать ее после его смерти маркизе де Бренвийе, живущей на улице Нев-Сен- Поль. Шкатулка была полна ядов, содержащих хлорную ртуть (сулему), сурьму и опиум. Мадам де Бренвийе бежала, но была разыскана и арестована полицейским по фамилии Деспре. Несмотря на изобретательную защиту мэтра Нивелля, она была изобличена Деспре, который подал в Суд письменное заявление с перечислением преступлений, о которых маркиза тайно поведала ему. Это было признание истерички – список содеянных ею преступлений, а также преступлений, которые она не совершала и не могла совершить. Она была приговорена к отрубанию головы и сожжению.
После приговора для того, чтобы заставить ее выдать имена сообщников, она была подвергнута пыткой водою, что составляло часть процессуальной системы. Жертва была положена на стол, ей в рот вставили кожаную воронку и вливали в нее воду до тех пор, пока…»
Эдит Деспард оторвала глаза от книги. Туманный свет из окна падал на ее волосы и лицо, в выражении которого чувствовалось напряженное любопытство. Никто из мужчин не шевелился. Стивенс пристально разглядывал рисунок на ковре. Он вспомнил теперь адрес того дома в Париже, который доктор Вельден советовал ему посетить, если он интересуется знаменитыми преступлениями. Это был дом номер 16 по улице Нев-Сен-Поль.
– «Мадам де Севинье видела, как мадам де Бренвийе отправилась на казнь. Большая толпа народа собралась на Нотр-Дам, чтобы посмотреть, как преступница будет расплачиваться за свои злодеяния. Маркиза была в рубашке, босиком и с зажженной свечой в руке. Ей было тогда сорок два года, и она сохранила лишь остатки своей былой красоты. К радости аббата Пиро, она демонстрировала собой эталон раскаяния и покорности. Однако она, кажется, не простила Деспре и, поднимаясь на эшафот, произнесла несколько слов, которые никто не расслышал. Тело ее было сожжено на Гревской площади.
Благодаря разоблачениям, сделанным во время процесса, власти сумели раскрыть в кратчайшие сроки все дьявольские нити, ведущие во двор Великого Короля. Ля Шоссе, служанка Сен-Круа, была заживо колесована. Колдунья и отравительница ля Вуазен, арестованная вместе со своими сообщниками, была заживо сожжена в 1680 году. Поклонники Сатаны были казнены, их пепел развеян. Но мэтр Нивель вынужден был позднее признаться: «Есть нечто недоступное для нас. Я видел, как они умирали. Они не были обыкновенными смертными женщинами, этим дело не кончилось».
Что было затем? Мы должны заметить, что и в наши дни сатанизм еще существует в Европе, мало
