Мышка поёжилась:
— Будто гигантский слизняк прополз.
— А это мысль, — хмыкнул Кайман. — Может, и слизняк. На самом деле никто не знает, что это было.
— Я туда не хочу, — Мышка дёрнула подбородком в сторону блестящего следа.
— Правильно не хочешь, — одобрил сталкер. — Прилипнешь так, что с ботинками придётся распрощаться. А если замешкаешься — то и с ногами. Поэтому прямо мы не пойдём. А пойдём мы…
Он замолчал и мгновение колебался.
— По северному мосту пойдём, — решил сталкер и махнул левой рукой. — Давай, топай вдоль этой гадости, а я за тобой. Что бы ни случилось, на полосу — ни ногой.
— Ещё бы! — фыркнула Мышка.
Девушка двинулась вперёд, бросая брезгливые взгляды на гладкую полосу, покрытую прозрачной блестящей коркой. Корка действительно напоминала подсохшую слизь, которую оставляет за собой обыкновенный слизняк. Если присматриваться, можно было различить траву, кусты и даже небольшие деревца, расплющенные как листочки в гербарии и заламинированные слизью. Через десяток метров им встретилось такое же расплющенное и закатанное под плёнку нечто, изначально бывшее живым. Судя по размерам кровавой кляксы, небольшое — собака, наверное. Кайман заметил, как Мышка дёрнулась, втянула голову в плечи, отвернулась от слюдяной полосы и больше туда не смотрела. А ещё через полста метров они добрались до того, что сталкер назвал мостом.
Полоса рассекла надвое небольшой сосновый лесок. По эту сторону, где находились Кайман и Мышка, оказалось меньше десятка деревьев. Два из них были сломаны внизу и рухнули поперёк блестящей поверхности. Кроны их на той стороне упёрлись во взгорок, и получилось так, что стволы повисли в полуметре над прозрачным клеем. Сосны лежали почти вплотную, параллельно друг другу, так что мост получился довольно удобным. За несколько лет, насколько Кайман мог судить, стволы ничуть не просели.
Что ж, это не самый плохой вариант перебраться через полосу слизи, гораздой приклеить к себе и растворить всё что угодно, от стали до человека. Кайман буквально месяц назад видел здесь полутруп сталкера — надо полагать, из тех бедняг с выжженными мозгами, что до сих пор блуждают по Зоне, хотя Радара давно нет. Полутруп в том смысле, что нижнюю его часть слизь уже растворила, и на гладкой поверхности стояла верхняя половина мёртвого сталкера в броне, с воздетой к небу винтовкой, — именно стояла, вертикально, как памятник.
Собственно, поэтому они и не пошли к южному мосту, хотя тот удобнее. Бюст неизвестного сталкера Кайман наблюдал на пути туда. А времени прошло не так уж много, и голова могла ещё не раствориться. Зрелище должно быть не из приятных…
— Ты, главное, не думай, что там внизу, под стволами, — посоветовал сталкер. — Если закружится голова, падай на четвереньки, хватайся за ветки. А может, сразу на четвереньках пойдёшь?
— Ага, щаз! — процедила Мышка.
Девчонка сунула ПМ в набедренный карман комбинезона, пару раз подпрыгнула на месте, проверяя баланс рюкзака, и ловко влезла на сосновый ствол. Она вытянула руки вперёд и чуть в стороны и без задержки двинулась по мосту. Оказавшись на той стороне, Мышка спрыгнула на землю, повернулась и дерзко улыбнулась Кайману. Улыбка, правда, вышла кривоватая.
— Молодец, — честно сказал сталкер.
Сам он гулял по этому мостику столько раз, что мог бы, наверное, перейти его с завязанными глазами. Мог бы — но не хотел.
Кайман в два счёта присоединился к Мышке и хлопнул её по плечу.
— Мы почти у цели, Мышонок. Сейчас прямиком через этот лесок, и выйдем к нашей свалке. Идём. Теперь снова я впереди.
— Почему «к нашей»? — удивилась Мышка.
— Да просто потому, что мы туда идём, — усмехнулся сталкер. — В Зоне, можно сказать, все свалки — наши! То бишь ничьи. Кто хочет, тот и пасётся. Самая известная — южная, ну это вообще проходной двор, там такое народное гуляние, как в выходной на Крещатике.
Кайман говорил всё это на ходу, аккуратно выбирая дорогу между сосен. ПДА молчал, экран его был тёмен, свидетельствуя, что ни зверья, ни людей в сосняке нет. Зато здесь водились огромные, гадкого вида розовые пауки со скверной привычкой развешивать сети поперёк дороги и бросаться всем скопом на того, кто их потревожит. Именно паутину сталкер высматривал, и петлял между деревьями, чтобы её не задеть.
— А мы с тобой уже почти пришли на западную свалку, — продолжал он. — Здесь тоже изрядно народу шарится, но всё ж чуток поменьше…
Звук выстрела впереди за лесом оборвал его слова.
— Вот это я накликал! — зло сплюнул сталкер. — Эх, ёшкин кот!
Загрохотали автоматные очереди. Где-то к северу от них шёл бой — к счастью, достаточно далеко.
— Мы теперь назад? — спросила Мышка.
— Мы теперь по обстоятельствам, — буркнул Кайман. — Пока что вперёд.
10
Мышка,
Западная свалка
«Свалками» в Зоне называли кладбища техники, завезённой сюда в несколько приёмов. Каждая из Чернобыльских катастроф влекла за собой попытки локализовать Зону, обеззаразить территорию, расчистить проходы — то, что на бюрократическом жаргоне туманно именовалось «ликвидацией последствий». Для этого люди тащили в Зону всевозможные машины. Как правило, здесь техника и оставалась уже навсегда.
Тут были пожарные машины, строительная техника, наземный и воздушный транспорт времён первой катастрофы — взрыва реактора на четвёртом энергоблоке ЧАЭС. Эти реликты, как правило, фонили так, что от треска счётчика Гейгера уши закладывало. Если бы кому-то взбрело в голову посидеть в кабине такой машины, выбираться оттуда было бы уже необязательно. Безумца ждала быстрая, мучительная и некрасивая смерть от лучевой болезни. Поэтому подобной техникой интересовались лишь некоторые продвинутые зомби в своих попытках имитировать человеческую жизнь. Впрочем, большая часть машин той эпохи являла собой лишь голые, ободранные остовы.
Брошенная техника времён второй, аномальной катастрофы две тысячи шестого года выглядела разнообразнее. Среди этих машин встречались как ржавые развалины, так и новёхонькие экземпляры, словно бы только с конвейера — к ним даже пыль не липла. Объединяло те и другие то, что они были неспособны двигаться. Потому что способная двигаться машина была в Зоне слишком большой ценностью, чтобы торчать на свалке.
Западная свалка, на краю которой залегли в кустах Кайман с Мышкой, когда-то давным-давно была ремонтной базой. Стрельба на севере прекратилась, но сталкер удвоил осторожность и подниматься в полный рост не спешил.
Прямо перед ними красовалась автомобильная «яма» с эстакадой. Из построек уцелели два хилых сарайчика и большой металлический ангар к северу от них, чуть на отшибе. На асфальтированной площадке размерами с небольшой стадион громоздилась техника, преимущественно строительная — несколько объеденных ржавчиной подвижных кранов, облезлые экскаваторы, перекошенные набок грузовики и вросшие в асфальт самосвалы. Вызывающе ярким пятном выделялась красная легковушка незнакомой Мышке марки, новенькая и сверкающая. Целёхонькие стёкла были подняты, а в салоне её что-то временами искрило, словно закоротило неисправные контакты.
Правее и дальше красной машины виднелся съезд в котлован.
