Вскоре я начисто позабыл об этом разговоре.
Я доехал до города, зарулил на заправку. Жена смотрителя советовала поставить зимние шины, да не затягивать с этим делом.
Пока мне меняли резину, я заглянул в расположенное по соседству кафе и съел порцию лапши. Наступило обеденное время, но посетителей было негусто. Сезон осенних красок подходил к концу.
На обратном пути я решил проверить, был ли смысл менять шины, и поехал по долгой горной дороге. Я ехал и ехал, но особой разницы не чувствовалось. Просто машина шла немного мягче.
На высоте земля была покрыта снегом. Я подумал: интересно, сколько раз здесь выпадал снег. Высота приближалась к двум тысячам метров. Моя малогабаритка легко преодолевала подъемы и даже обходила медлительные грузовики. Осенью то и дело обгоняли спортивные автомобили из Токио, а в это врем года скоростных машин вообще не было.
В горах домов – по пальцам перечесть, и порой дорога подолгу вилась через дремучий лес. Для человека две тысячи метров – предел, дальше начинается зона дискомфорта, где обитать сложно. Пансионатов здесь было раз, два и обчелся.
Когда асфальтированная дорога закончилась, я остановился и вышел из машины.
Меня тут же атаковала стужа. Атаковала, именно так. Обхватив себя руками от холода, я пошел.
Снаружи я замерз, но в глубь тела холод не проникал. Мне было зябко, но внутри я еще не успел остыть.
Я немного походил и вернулся к машине. Салон был еще теплым. Когда я закрыл дверь, на коже выступила влага.
Я вспомнил, что хотел проверить состояние шин. Впервые я ездил на зимних шинах. У меня с детства так было: если что новое, то не по себе становится.
Я сделал вывод, что пока на дороге нет снега, что на зимних ехать, что на простых – все одинаково. Главное, шины опробованы, и теперь это уже не ново.
Я медленно спускался по горной дороге, то и дело сбрасывая скорость.
Проехал я недолго. На обратном пути я остановился у деревянной хижины-зимовья, выпил кофе. Солнце уже заходило, когда я добрался до дома.
Я немного отдохнул, а к шести поехал на ужин. В это время года отдыхающих на вилле не было, так что в столовой я оказался единственным посетителем. Смотрительша вела себя как-то суетливо, будто ее все время поторапливали. Она поздоровалась с вымученной улыбкой.
Вернувшись в хижину, я принялся вытачивать стек.
Луна и звезды меня не интересовали. Смотрительша сказала, зимой по ночам ясное небо, звезды хорошо видно, а меня вдруг осенило, что я с самого приезда ни разу не смотрел на небо.
Пива у меня не было, поэтому я выпил виски. Подождал, когда кровь заиграет. Напиваться смысла особого не было. Просто хотелось заглушить некоторые части рассудка.
Огонь в очаге угасал. Я подбросил стружек и добавил новое поленце.
Позвонили в дверь.
Скользнула мысль, что я, должно быть, что-то забыл в столовой. Открываю – стоит Акико.
– Я заходила днем, но вас не было.
– Да, новые шины ставил. Завозился.
У меня было такое чувство, словно мы встретились после долгой разлуки. На Акико была меховая шапка и замшевая куртка цвета палой листвы. Такой вид, будто она каталась на лыжах.
– Я думал, вы в Токио вернулись.
– Да, я ездила пару недель назад. А сейчас в колледже занятий нет, вот я и приехала.
– Ах вот как. Понятно.
Я почти не опьянел. У меня была совершенно ясная голова.
– Я поселилась в гостинице тут, чуть повыше, в горах. Какое-то время пробуду.
– А почему не на вилле?
– С оформлением куча возни, не хотела дядюшку утруждать. Он и так из-за меня правила нарушил.
– Значит, в гостинице?
– Вот, решила вас навестить, – сказала Акико вроде бы ни к чему.
Впервые мне захотелось скрыть тот факт, что я на самом деле убийца. До сих пор ничего не утаивал от людей, а уж тем более это.
– А вы сидели в тюрьме, да? В газете про ваше дело статья была, я читала в библиотеке. Там довольно большая статья.
Я не знал, как теперь быть, куда деться от этого желания сохранить свое преступление в тайне.
– Я кое о чем тут думала. Мне тут пришли в голову интересные мысли.
– Да?
– Я хочу попросить вас, чтобы вы меня нарисовали.
– Вы меня об этом уже просили.
