наверняка устроит за вами слежку. Ох, кстати, чуть не забыла! Вскоре после меня сюда прибыл наш старый приятель сержант Тринг!
— Милейший Бристоу! Как он обо мне заботится! — вздохнул Джон, завязывая галстук. — Он, не дрогнув, посылает ко мне лучшего из своих людей. Значит, Тяжеловес у дверей? Я очень его люблю, но сегодня мне его общество совсем ни к чему. Не могу же я притащить Тяжеловеса к Леверсону! Билл уже много лет пытается доказать, что я связан с Фликом. Ему это до сих пор не удавалось, и сейчас совершенно не время доставлять ему такое удовольствие!
Лорна встала, подошла к окну гостиной и приподняла штору. В дверной нише дома напротив неподвижно стоял тщедушный человечек с сигаретой в зубах и в надвинутой на глаза шляпе.
— Я не ошиблась, Джон, Грюнфельд следит за вами!
Эта новость, по-видимому, ничуть не встревожила Джона. Он спокойно подошел к окну.
— Кроме шуток? Уже?
— Обещайте мне, что, повидав Флика, приедете в Челси! Там, по крайней мере, мы будем спокойны!
— Обещаю. У меня появилась занятная мысль, Лорна! Вот что значит в юности заниматься алгеброй! Вспомните: плюс и минус взаимно уничтожаются…
— Я никогда не занималась алгеброй! — категорически заявила Лорна.
— Неудивительно! Во всяком случае, плюс — это наш дорогой сержант Тринг, закон, правосудие и сто десять кило хорошо тренированных мышц, что совсем не вредно в данный момент. Минус — скверный гангстер. Итак, преступление и наказание! Они взаимоуничтожаются, а я тем временем скроюсь. Вы на машине? Пойдемте скорее, мне нужен водитель…
Через пять минут Лорна и Джон вышли из подъезда. Недалеко от двери караулил сержант Тринг. Он держался так же неподвижно, как и другой страж, но не курил.
Джон радостно приветствовал сержанта.
— Тяжеловес! Какой приятный сюрприз! Так это вы — моя нянька на сегодняшний вечер?
— Инспектор Бристоу поручил мне заботиться о вашей безопасности, мистер Мэннеринг, — ответил Тринг, которого, как и его шефа, раздирало между живейшей симпатией к «этому дьяволу Барону» и не менее острым желанием посадить его раз и навсегда под замок.
— Ох уж этот добрейший Билл! Ничего удивительного: он меня обожает. Как поживают ваши четверо детей, сержант?
— Пятеро, сэр!
— В последний раз, когда мы с вами виделись, их было четверо, я в этом уверен!
— Но это было полгода назад, сэр.
— Поздравляю, сержант, — ласково сказала Лорна. — Вы не хотите потанцевать с нами? Я в новом платье, и мы собираемся отпраздновать это событие в «Зеленой бутыли».
Сержант покраснел. Он всегда питал слабость к Лорне.
— Я не танцую, мисс…
— Тогда мы увидимся в Ярде, Тринг. Мне надо будет заехать туда часа в два повидать Линча, — сказал Джон, не подозревая, что говорит правду. — Он по-прежнему любит работать по ночам, ваш грозный супер?
— Шеф очень плохо спит, — вздохнул сержант.
— Я хочу вам показать кое-что или, вернее, кое-кого. Возможно, это ускользнуло от вашего внимания, Тяжеловес. Видите вон того типа?
Сержант посмотрел в ту сторону, куда указывал Джон.
— Бедняга, — сказал он, — женщину ждет…
— Вы уверены, сержант? — вкрадчиво осведомилась Лорна. — А знаете, он уже больше часа тут стоит. Вам знакома хоть одна женщина в мире, достойная того, чтобы ее ждали больше десяти минут?
— Вы слишком скромничаете, Лорна, — улыбнулся Мэннеринг. — И все-таки вы правы. Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что этот субчик ждет мужчину… меня например… И еще меньше удивлюсь, если у него в кармане обнаружатся заряженный пистолет и фальшивые документы. Я, конечно, не хочу вмешиваться в то, что меня не касается, но если вы спросите у него бумаги, Тринг?
Всегда хмурое лицо Тяжеловеса еще больше омрачилось.
— Не может быть! Спасибо, что сказали, сэр!
— О, это я должен поблагодарить вас, старина, — вполне искренне ответил Джон.
И, взяв Лорну за руку, он направился к открытому голубому «астон-мартину», стоящему в нескольких метрах от дома.
— Доверяю руль вам, дорогая моя. Смерть меня сегодня брать не хочет, так что я ничем не рискую. Но посмотрим, как мои противники расправятся друг с другом!
По правде говоря, они не много увидели: столкновение произошло с такой скоростью, что все были потрясены, особенно Тяжеловес, которому перепали все шишки.
Около «астон-мартина», развернутый в другую сторону, стоял уже известный Джону и Лорне открытый «моррис». Тщедушный человечек подбежал к нему и сел за руль. Тяжеловес при желании умел ходить очень быстро: прежде чем незнакомец успел отъехать, Тринг подошел к нему и потребовал документы. И тут с невероятной скоростью кулак беглеца врезался в солнечное сплетение сержанта. Внушительная масса пошатнулась, отодвинулась, с трудом восстанавливая равновесие, а «моррис» тем временем умчался.
— Невероятно! — заметил Джон. — У них стоит мотор от «феррари». Никогда не видел, чтобы «моррис» так срывался с места.
— А что, если мы двинемся следом? — предложила Лорна, держа ногу на акселераторе.
— Мой бедный друг, ваша торпеда слишком заметна! Он начнет мотать нас по всему Лондону. Я думаю, этот парень здорово струхнул при виде Тяжеловеса — даже одетый в штатское, он носит на лбу слово «полиция». Так что наш соглядатай мгновенно забыл все инструкции Грюнфельда и решил оставить нас в покое.
Лорна в последний раз бросила взгляд на сержанта, и машина рванула с места с той же скоростью, что и «моррис».
— Хорошо еще, что Тяжеловес догадался записать номер!
— Ха! — рассмеялся он. — Оба вы — наивные птенцы. Неужели вы не понимаете, глупенькая девочка, что через три минуты у этой машины будет совершенно другой номер? А теперь подбросьте меня к Флику и поезжайте в Челси: я, по-видимому, задержусь там, а потом возьму такси.
8
Через десять минут Джон уже звонил в дверь скупщика. Леверсон жил на тихой улочке, и все ее обитатели — в основном дантисты, хирурги и промышленники — весьма ценили симпатичного соседа, такого утонченного, вежливого и к тому же замечательного советчика во всем, что связано с антиквариатом. И любой из них испытал бы шок, узнай он, что Флик порядком хлебнул тюремной жизни и был «на ты» со всеми лондонскими преступниками.
Флик сам открыл дверь. Высокий и крепкий, он прекрасно выглядел для своих шестидесяти лет, и, хотя его волосы побелели как снег, лицо оставалось гладким и румяным. Со времен Фландрской кампании Первой мировой войны правый рукав Леверсона пустовал. Старик, приветливо улыбаясь, пригласил Джона в дом.
— Счастлив вас видеть, Мэннеринг, но вот то, что вы ввязались в эту историю, радует меня значительно меньше. Надеюсь, по крайней мере, что не вы…
— Нет, — просто сказал Джон, — не я. Сейчас все объясню, но сначала хочу получить свое виски.
Они вошли в небольшую комнату. Она была само совершенство. Джон всегда приходил сюда с особенным удовольствием. Для него Флик и эта гостиная были неотделимы друг от друга. На ажурном серебряном столике (чистейших кровей Кватроченто, гордость антиквара — скупщика краденого) их
