Потом он положил обе ладони на татами и низко поклонился.
— Вы правы, Хирага-сан, это был неоправданный риск. Прошу вас, примите мои извинения.
Хирага молча поклонился в ответ. Только после этого он расслабил мышцы, а Ори выпрямился. Оба знали, что с этого момента отношения между ними изменились. Навсегда. Они не стали врагами, просто перестали быть друзьями: всегда союзники, но друзья — никогда. Никогда вообще. Ори взял свою чашечку с саке и поднял её, приглашая Хирагу выпить; он с удовольствием отметил, что сдерживал кипевший в нем гнев настолько хорошо, что пальцы его совсем не дрожали.
— Благодарю вас.
Хирага выпил вместе с ним, подался вперед и налил им обоим.
— Теперь Сумомо. Пожалуйста, расскажи мне о ней.
— Я почти ничего не помню. — Ори открыл свой веер и взмахами его прогнал комара от лица. — Мама-сан Норико рассказала мне, что Сумомо возникла, как дух из леса, со мной на носилках и не рассказала ей почти ничего, кроме того, что врач гайдзинов разрезал рану, а потом снова её зашил. Она заплатила половину долгов Сёрина и уговорила её спрятать меня. Все время, пока она ждала вестей из Эдо, Сумомо почти не разговаривала, только расспросила про Сёрина, про то, что с ним случилось. Когда вернулся посыльный с твоим ответом, она тут же отправилась в Симоносеки. Единственная новость, которую она мне рассказала, была та, что Сацума готовится к войне и что ваши батареи в Тёсю опять обстреляли корабли гайдзинов в проливе, заставив их повернуть.
— Хорошо. Ты все поведал ей о Сёрине?
— Да. Она серьезно расспрашивала меня, а потом, когда я закончил свой рассказ, сказала, что будет отомщена.
— Она оставила какую-нибудь записку или письмо у мамы-сан?
Ори пожал плечами.
— Мне она ничего не оставляла.
Возможно, у Норико есть что-нибудь, подумал Хирага. Ладно, это может подождать.
— Она выглядела хорошо?
— Да. Я обязан ей жизнью.
— Да. Настанет день, когда она захочет получить с тебя этот долг.
— Возвращая долг ей, я возвращаю долг тебе и почитаю сонно-дзёи.
Некоторое время они сидели в молчании, гадая, о чем сейчас думает другой, думает по-настоящему. Вдруг Хирага улыбнулся.
— Сегодня в Поселении был шумный праздник, много этой их ужасной музыки и большая пьянка — такой у них обычай, когда мужчина соглашается жениться. — Он одним глотком опорожнил свою чашку. — Хорошее у них здесь саке. Один из торговцев — тот самый гайдзин, которого ты ранил на Токайдо, — собирается жениться на этой женщине.
Ори, огорошенный, посмотрел на него.
— На женщине с крестом? Она здесь?
— Я видел её сегодня вечером.
— Вот как, — пробормотал Ори, словно разговаривая сам с собой, потом допил своё саке и налил им обоим. Немного вина незамеченным пролилось на поднос. — Она выходит замуж? Когда?
Хирага пожал плечами.
— Не знаю. Я видел их сегодня вместе, он ходит, помогая себе двумя палками, как калека, — твой удар сильно ранил его, Ори.
— Хорошо. А… а женщина, как она выглядела?
Хирага рассмеялся.
— Невообразимо, Ори, более нелепого наряда не придумать. — Он описал её кринолин. И прическу. Потом встал и изобразил её походку. Вскоре оба мужчины едва не покатывались на татами от хохота.
— …груди торчат вот по сю пору, голые! Как раз перед тем как прийти сюда, я заглянул в окно. Мужчины открыто обнимали её, она и мужчина обнимали друг друга, кружась в каком-то подобии танца прямо перед всеми, под ужасный рев этих их инструментов — как можно называть это музыкой?! — подбрасывая юбки так, что нога открывалась до половины, и эти кружевные белые штаны до самых щиколоток. Я бы ни за что не поверил, если бы не увидел своими глазами, но она переходила от мужчины к мужчине, как дешевая блудница, которая отдается за один сэн, и они все хором подбадривали её. А этот дурень, который собирается жениться на ней, он просто сидел в кресле и улыбался во весь рот, ты только вообрази себе! — Он начал наливать, но бутылочка оказалась пуста. — Саке!
Дверь тотчас же скользнула в сторону, прислужница, не поднимаясь с колен, приблизилась с двумя новыми бутылочками, наполнила их чашки и так же удалилась. Он рыгнул, саке начинало действовать на него.
— Они вели себя как звери. Без своих пушек и кораблей они не достойны даже презрения.
Ори выглянул в окно, устремив взгляд к морю.
— Что такое? — Хирага вдруг насторожился. — Опасность?
— Нет, нет, ничего.
Хирага беспокойно нахмурился, вспомнив, как чутко Ори улавливал все, что происходило снаружи.
— Мечи у тебя здесь есть?
— Да, Райко стережет их для меня.
— Я ненавижу, когда мои мечи не заткнуты у меня за пояс.
— Да.
Какое-то время они пили в молчании, потом им принесли пищу, маленькие тарелочки с вареной рыбой, рисом, суши и сасими и португальское блюдо под названием «темпура» — рыба и овощи, обвалянные в рисовой муке и обжаренные в масле. До того как португальцы появились здесь примерно в 1550 году, первые европейцы у их берегов, японцы не знали техники жарения.
Насытившись, они послали за Райко, похвалили угощение, отказались от услуг Фудзико, после чего мама-сан поклонилась и оставила их.
— Ты можешь идти, Фудзико. Завтра я буду здесь вскоре после заката.
— Да, Хирага-сан. — Фудзико очень низко поклонилась, довольная, что её отпускают без дальнейшей работы, поскольку Райко уже сказала ей, что оба вечера были щедро оплачены. — Благодарю вас за то, что вы оказали мне честь, выбрав меня.
— Разумеется, ничего из того, что ты слышишь или видишь, никогда не будет упомянуто этому Тайре, или другому гайдзину, или вообще кому-нибудь.
Она вскинула голову, пораженная.
— Разумеется, нет, Хирага-сама. — Когда она увидела его глаза, сердце её глухо стукнуло. — Разумеется, нет, — повторила она чуть слышно, коснулась лбом татами и, глубоко напуганная, оставила их.
— Ори, мы рискуем, когда разговариваем при этой женщине.
— Мы рискуем с любой из них. Но она никогда не осмелится, как не осмелятся и остальные. — Ори помахивал веером, отгоняя ночных насекомых. — Прежде чем мы уйдем, мы договоримся с Райко о цене, за которую Фудзико поместят в дом низкого разряда, где она будет слишком занята, чтобы причинять нам неприятности, и окажется далеко от всех гайдзинов и бакуфу.
— Хорошо. Это хороший совет. Цена, правда, может оказаться высокой, Райко сказала, что Фудзико по непонятной причине пользуется огромной популярностью среди гайдзинов.
— Фудзико?
— Да. Странно, neh? Райко говорит, в постели их привычки так отличаются от наших. — Хирага увидел, как искривилась улыбка Ори. — Что?
— Ничего. Мы можем продолжить беседу завтра.
Хирага кивнул, осушил последнюю чашку, потом поднялся, снял с себя накрахмаленную юкату, которые все дома и гостиницы обычно предоставляли своим клиентам, и переоделся в самое обычное кимоно жителя деревни, надел на голову грубую шапочку и круглую соломенную шляпу, потом взвалил на плечо пустую корзину разносчика.
