Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

Я не знал, как по-французски будет «бухгалтерия». Я пришел за деньгами, а не за демагогией.

— Из?..

— Из финансового отдела.

— Зайди ко мне в одиннадцать, — повторила Марианна особенным тоном, каким обычно разговаривают со слабоумными. — Всего доброго.

Сказала как отрезала.

В одиннадцать я был у ее кабинета. Девушка заявилась в одиннадцать пятнадцать с кофе в руках. Мы зашли в кабинет; Марианна нашла подставку под кружку, повесила кардиган на спинку кресла, приоткрыла окно, чтобы проветрить помещение, и, проявив чудеса сообразительности, нашла кнопку включения компьютера, — проделав все это, она и принялась щелкать мышкой, невольно демонстрируя сломанный ноготь указательного пальца.

— А, теперь понимаю…

Интересно, она улыбнулась или распахнула рот для демонстрации желтых зубов?! В любом случае эта гримаса была адресована мне. Я стоял, с угрожающим видом — надеюсь! — нависая над рабочим столом Марианны. На нем красовался цветок, в ядовитых свойствах которого не было сомнений.

— У тебя нет carte de sejour,[69] — констатировала Марианна и вновь улыбнулась, будто ждала от меня благодарности за свое потраченное драгоценное время на такой бестолковый вопрос.

— Carte de sejour?

— Да.

— А это что? — спросил я, обойдя грамматически правильную модель и уложив все в малюсенький вопрос. Раздраженная моим невежеством, Марианна с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза к потолку.

— Не могу точно сказать. У нас до этого не работали иностранцы.

Я знал, что «carte» обозначало «удостоверение».

— Это удостоверение личности?

— Думаю, да.

Марианна производила приятное впечатление человека, которому до лампочки любые необъяснимые загадки природы.

— Где я… могу достать carte de sejour?

— Не знаю. — С этими словами Марианна пожала плечами, задействовав каждую мышцу тела. Недовольство на ее лице означало полнейшее безразличие. — Знаю одно, что бухгалтерия не может перечислить деньги, пока у тебя нет удостоверения.

— И ты мне об этом не сказала? — Самое хреновое было, что мы обращались друг к другу на «tu», словно были лучшими приятельницами, которые делятся секретами макияжа в женском туалете.

— А что, они тебя не предупредили? — спросила Марианна, вне себя от ярости за такую безалаберность со стороны коллег.

— Нет, не предупредили, — ответил я и тут же перешел на французский: — J'ai besoin argent.[70] — Я изъяснился хоть и грамматически некорректно, но вполне доступно для понимания. — Maintenant.[71]

— Tu veux une avance?[72]

Аванс? О каком авансе идет речь, если я не получил зарплату за прошедший месяц? Но сейчас было не время пускаться в дебаты с представительницей французского стиля мышления.

— Да, аванс, — ответил я.

— Сейчас все улажу по телефону. — С каждой последующей кнопкой на телефонном аппарате Марианна, казалось, потихоньку расставалась с мрачной гримасой. Она вдруг осознала, что проблема рассасывается; даже несмотря на то, что проблема не касалась ее лично, дело происходило в ее кабинете, и все это вызывало практически такое же раздражение, как если бы это была ее личная проблема. Но сейчас, похоже, все разрешится и ее оставят в покое!

— Они занесут тебе чек сегодня утром, — сказала Марианна после непродолжительного разговора с бухгалтерией. — У тебя есть какое-нибудь удостоверение личности? Паспорт? Carte de…

Неожиданно в моем воображении заплясали жестокие сцены, доставляющие мне неимоверное удовольствие: работники кадровой службы умирают от удушья, подавившись собачьими фекалиями и ростками горшечного растения.

Кристин села на телефон в поисках способов заполучить для меня злополучную carte de sejour.

В прекрасном настроении я ошивался в кабинете Кристин не менее получаса, постепенно пьянея от тонкого аромата ее волос, пока она преодолевала бюрократическую череду телефонных переключений на пути к нужному департаменту.

В конце концов в руках у нее оказался длинный список необходимых мне адресов и документов.

Мне, как гражданину Евросоюза, нужно было явиться в prefecture — главное управление полиции, располагавшееся за цветочным рынком на острове Сите, на противоположном от собора Нотр-Дам берегу Сены. Слушая описание маршрута из уст Кристин, создавалось впечатление, что места там очень живописные!

Все, что требовалось от меня, — взять с собой паспорт, трудовой договор, три фотографии, последний счет за оплату электричества, а также свидетельства о браке всех хомячков, которые у меня были с 1995 года. Для каждого из документов должны быть предоставлены копии, отпечатанные на средневековом пергаменте. Нет probleme.

Приятная новость, сообщенная Кристин, состояла в том, что компания предоставляет мне один выходной на разрешение всей этой бюрократической проволочки. «Как цивилизованно», — подумал я.

— Прекрати смотреть на меня так (comme ca), — сказала она, перехватив мой взгляд, полный благодарности, которую она приняла за вожделение. Отчасти, надо признаться, так оно и было.

— Comme quoi?[73]

— Comme ca![74] — Кристин рассмеялась и оттолкнула меня.

— Va travailler![75]

Как это француженкам удается уклоняться от сексуальных домогательств, не прекращая при этом флиртовать? Господи! До чего же они сексуальные! Даже когда посылают тебя!

Новый день и новый урок о принципах французской жизни: начальство дает тебе один выходной, зная, что тебе понадобятся как минимум три.

Следующим утром я шел в prefecture, прокладывая путь сквозь завалы длинных коробок из-под цветов, разбросанных вокруг неубранного рынка.

Меня вместе с сумкой просветили рентгеном, проверили металлоискателем и отправили в очередь. И все это ради того, чтобы женщина в пуленепробиваемой кабинке, полчаса обслуживавшая нескольких человек, что были передо мной, вернула мне документы, унизительным тоном объяснив, что я не представил копии всех необходимых им страниц и что нельзя улыбаться на фотографиях, сдаваемых в подобные учреждения.

На следующий день она обнаружила, что я не принес счет за электричество, необходимый в качестве подтверждения места моего проживания. Я объяснил ей, что счета нет, так как живу в гостинице. В таком случае, сказала она, требуется справка от работодателя, подтверждающая достоверность информации. Нет, факс, который готовы прислать из моей компании сейчас же, пока я жду в соседнем кабинете, не подходит. Ей требуется оригинал с «живой» подписью. И в любом случае мне никто не позволит сидеть в комнате ожидания, раз у меня нет всех необходимых документов. «А не могли бы вы сообщить мне об этом вчера?»