Дэвиду отдали ключи от дома (их забрала с собой полиция, чтобы затем передать в регистратуру в больнице). Он проверил двери дома. Все было надежно заперто.
— Живописно. — Бернис говорила вполголоса, словно из-за ландшафта чувствовала себя крохотной и незначительной. — Смотри, через сад течет ручей.
— Исток Леппинга, как мне сказали, — отозвался Дэвид. — Подожди здесь, я только запру дверь в мастерскую.
Открытая дверь в мастерскую раскачивалась на ветру.
— Все на месте? — Бернис обхватила себя руками, будто ей было холодно.
— Думаю, да, но не мешает проверить. Последнее, что нужно дяде, это вернуться домой и обнаружить, что взломщики поставили все вверх дном.
— Он здесь живет один?
Дэвид кивнул.
— Его жена умерла лет пятнадцать назад.
— Похоже, ничто не тронуто.
Дэвид быстро оглядел кузню. Бутылка виски по-прежнему стояла на полке, огонь в жаровне погас, но жар, исходящий от камней, чувствовался до сих пор. Меч, над которым трудился дядя, лежал на наковальне.
— Совсем по-артуровски, а? — Он кивнул на меч. — Мой дядя делал реплику магического фамильного меча.
— А, того, что был найден в рыбе?
— Того самого. — Дэвид попытался произнести эти слова беспечно, но сам воздух, казалось, был насыщен чем-то многозначительным и недосказанным, как будто вот-вот случится что-то невероятное. Чудовища просыпаются...
— Я запру, — сказал он, когда оба они вышли на улицу. Он закрыл тяжелую дверь.
— Так зачем твоему дяде понадобился динамит?
— Для того, чтобы взломать стальные прутья, закрывавшие вход в пещеру со стороны холма — вон там.
— Но для чего, во имя...
Остановившись, он поглядел на Бернис. Ветер швырял волосы ей в лицо. Глаза девушки были расширены и серьезны.
— Как он сказал, чтобы натравить мертвых на живых, — отозвался Дэвид. — Он спустил на нас армию вампиров.
— Ты в это веришь?
Дэвид рассмеялся, но в этом смехе был привкус печали.
— Нет, конечно. Несчастный старикан, наверное, слишком долго просидел здесь, на продуваемых всеми ветрами холмах. Старые сказки Леппингтонов, без сомнения, стали у него навязчивой идеей. — Он вдруг бросил на нее удивленный взгляд: — А почему ты спрашиваешь? Ты поверила?
Не успела Бернис открыть рот, чтобы ответить, как по заднему двору гулким эхом раскатился грохот. Раздался он со стороны здания, венчающего вход в пещеру. Повернувшись, Дэвид увидел, что тяжелые двери постройки распахнуты и раскачиваются на ветру. Время от времени одна из створок с грохотом ударялась о косяк.
Дэвид вздохнул.
— Надо думать, милый дядюшка оставил после себя в пещере полный кавардак. Динамит? Ну и ну, готов поспорить, у полиции возникнет немало вопросов, где он его раздобыл. — Он зашагал в сторону каменной постройки с парой качающихся на ветру дверных створок.
— Осторожно, — встревожилась Бернис. — Если там был взрыв, в пещере может быть небезопасно.
— Не беспокойся, — улыбнулся он в ответ. — Меня туда на... Клещами не затащишь. Правда, лучше бы закрыть двери на случай, если ребятишкам взбредет в голову исследовать подземелья.
Он подпер дверь, опустил болт в специально выдолбленную в половой доске дыру. Потом он поймал вторую дверь, готовясь закрыть и ее тоже.
Тут он на мгновение помедлил, вглядываясь в темный зев пещеры, лежащей за отделанным деревом входом. На полу виднелись капли крови. Он представил себе, как дядя взрывает стальное заграждение: сила взрыва отбрасывает его на стену, потом он, шатаясь, выбирается за двери, на нетвердых ногах добредает до дому, где еще успевает позвонить в «скорую помощь», по лицу у него течет кровь...
Пасть туннеля завораживала. Он поймал себя на том, что всматривается в кромешную тьму. Тьму, казавшуюся чем-то большим, чем просто отсутствие света. Казалось, протяни руку и сможешь пощупать эту прочерченную пурпурными сполохами тьму. Создавая ощущение чьего-то присутствия, сама тьма как будто стала формой.
Оказывается, Бернис тоже всматривалась во тьму. Будто эта темная дорога к сердцу горы обладала способностью гипнотизировать. И кто знает, что лежит за ней? Пещеры, туннели. Озеро из легенды. Озеро и огромная рыбина с серебряной чешуей, которая плавает и плавает медленными кругами где-то глубоко под землей.
Было во всем этом что-то завораживающее. Хотелось просто шагнуть вперед, пройти в пещеру, позволить бархатистой тьме поглотить тебя.
— Дэвид. — Голос Бернис звучал очень тихо, чуть громче шепота. — Дядя просил тебя вспомнить, что ты видел в пещере.
Дэвид безмолвно кивнул.
— Он сказал, это важно. Что когда ты был маленьким, он брал тебя с собой в пещеру и ударял по прутьям ограды железным прутом.
— Да.
— Зачем он это делал?
— Не знаю.
— Прутья клетки иногда трясут, чтобы привлечь внимание запертого в ней животного, так?
— Да. — Голос Дэвида упал до шепота. Все мускулы словно свело судорогой. Внезапно мир оказался далеко. С тем же успехом голос Бернис мог доноситься со дна глубокого колодца.
Все его внимание было приковано к пещере, уходящей в недра холма, будто артерия, что змеится внутри человека, чтобы войти в его бьющееся сердце.
— Ты помнишь, что видел тогда, Дэвид?
— Нет.
— Ты стоял здесь с дядей. Он потряс прутья клетки... звяк, звяк, звяк... Что ты тогда увидел?
Внезапно он изо всех сил вцепился в дверь, зубы у него щелкнули — это резко дернулись мускулы, заставив сомкнуться челюсти. Ощущение чего-то, налетающего из глубин памяти. Рухнула стена — и все, что лежало за ней, хлынуло наружу.
— Дэвид. Что ты видел?
— Я видел их... — Он повернулся к Бернис. В душе у него было холодно, очень холодно. — Я видел их... они вышли из темноты.
— Их, Дэвид? Кто это был?
— Люди. — Горло у него перехватило, это тело предприняло последнюю отчаянную попытку не дать вернуться воспоминаниям. Он конвульсивно содрогнулся. — В пещере. Там были люди. Десятки людей. Я помню лица... они были белые. Белые, как кусок кости. — Он встретился взглядом с глазами Бернис — широко открытыми испуганными глазами. — И это были чудовищные монстры.
2
Леппингтон, город, а не человек, претерпевал трансформацию от ночи к дню. Уже открылись газетные киоски. Мальчишки катили по городу на велосипедах с сумками, тяжелыми от воскресных газет, в свою очередь, распухших от воскресных приложений, которые так никто и не прочтет до конца.
Бескрайние скотобойни светились над городом, их кирпичные бока еще сияли после грозы. Огромные помещения для забоя хранили безмолвие. Полы чисты, воздух тих и тяжел после дезинфекции.
Река Леппинг, вздувшаяся после дождя, шумно перекатывалась по валунам, вокруг которых вода белела
