поступки и мысли. В этом отношении я в полной безопасности. Однако не могу утверждать, что в мире нет такого человека — и я даже не скажу, что уже его встретила, — которого я порой немного не боялась бы. Я боялась бы даже смотреть на него — вдруг он печален, или потерян, или слишком задумчив, или — хуже всего — размышляет о своих сокровенных горестях или обидах, так что ему дела нет, смотрю ли я на него.
В маленькой комнатке на чердаке высокого дома в гетто оставленные мисс Грейстил свечи замигали и погасли. В комнатушку заглянула луна, и старая дама из Каннареджо принялась пожирать оставленное дамами телячье фрикасе.
Она уже собиралась проглотить последний кусочек, как вдруг зазвучала английская речь. Мужской голос произнес:
— К сожалению, мои друзья не задержались, чтобы представить нас друг другу. Всегда так неловко, мадам; когда двум незнакомым людям приходится знакомиться самим. Так вот, мое имя Стрендж. А вас, насколько я знаю, зовут миссис Дельгадо. Очень приятно.
Стрендж стоял, опершись спиной на подоконник, скрестив на груди руки и в упор разглядывая ту, к кому обращался.
Она же, напротив, обратила на него так же мало внимания, как и на мисс Грейстил, тетушку Грейстил да и вообще на всех, кто приходил в эти последние дни. Старуха его почти не заметила — как кошка не замечает то, что ее не интересует.
— Во-первых, разрешите вас заверить, — продолжал Стрендж, — что я не таков, как докучливые визитеры, которые сами не знают, зачем пришли. У меня к вам предложение, миссис Дельгадо. Нам очень повезло, мадам, встретиться именно в это время. Я могу исполнить ваше самое сокровенное желание, а за это вы выполните мое.
Миссис Дельгадо никак не показала, что слышит. Она повернулась к блюдцу, на котором лежала дохлая мышь, и открыла свой древний рот, чтобы сожрать и ее.
— Ну же, мадам! — воскликнул мистер Стрендж. — Мне придется настоять на том, чтобы вы на минуту отложили свой обед и вняли моим словам. — Он наклонился и взял блюдце. Наконец-то миссис Дельгадо заметила его присутствие. Она негромко и недовольно мяукнула и взглянула на него с негодованием.
— Научите меня, как сойти с ума. Мысль очень проста. Сам удивляюсь, как я раньше до нее не додумался.
Миссис Дельгадо издала низкий звук, больше всего похожий на рычание.
— О, вы сомневаетесь в разумности моей просьбы? Наверное, вы правы. Желать самому себе безумия — слишком дерзко и неосторожно. И мой наставник, и моя жена, и мои друзья — все страшно рассердились бы, если бы узнали.
Он замолчал. С лица внезапно исчезло ехидное выражение, а голос утратил легкий ироничный тон.
— Однако с наставником я расстался, жена умерла, а от друзей я отделен двадцатью милями холодной воды и значительной частью континента. Впервые с тех пор, как занялся этим странным ремеслом, мне не надо ни у кого спрашивать совета. Итак, с чего начать? Вы должны дать мне что-то — что-то, что может служить символом и сосудом вашего безумия. — Он внимательно осмотрел комнату. — К сожалению, у вас нет ничего, кроме платья, которое на вас надето… — Взгляд гостя упал на блюдце, которое он так и держал в руке… — и вот этой мыши. Я предпочел бы мышь.
Стрендж начал произносить заговор. В комнате внезапно вспыхнул серебряный свет — что-то среднее между белым пламенем и сиянием фейерверка. Какое-то время это сияние разделяло мистера Стренджа и миссис Дельгадо. Потом волшебник сделал движение, словно желая швырнуть свет в старуху. Свет действительно полетел к ней и на мгновение окутал ее серебром. Внезапно мисс Дельгадо исчезла, а на ее месте появилась серьезная, даже несколько мрачная девочка в старомодном платье. Девочка исчезла — ее сменила красивая молодая женщина с решительным, своевольным выражением лица. Она на глазах начала набирать годы, красота сохранялась, однако в глазах уже забрезжила искра безумия. За одно мгновение на старом пыльном стуле сменились один за другим все образы, в которых воплощался дух миссис Дельгадо. И все они тут же исчезли.
На стуле остался лишь мятый шелк — кипа шелковых тряпок. И из них выбралась маленькая серая кошка. Она легко и изящно спрыгнула на пол, потом с такой же грацией взобралась на подоконник и исчезла в темноте.
— Ну вот, получилось, — заключил мистер Стрендж. Он взял за хвост полусгнившую мышь. Несколько кошек сразу проявили к нему интерес, мяукая и мурлыча, они принялись тереться о его ноги.
Стрендж сморщился: интересно, что же пришлось вытерпеть Джону Аскглассу, чтобы создать английскую магию?
Ему хотелось понять, заметит ли он сам произошедшие перемены. Вспомнит ли после заклинания о том, что должен определить, в своем ли он уме или уже нет? Сможет ли сам сказать, есть ли в его мыслях хоть толика здравого смысла? Джонатан Стрендж в последний раз взглянул на окружающий мир, а потом открыл рот и осторожно положил в него мышь…
Он понял, что лежит на спине и смотрит вверх, в непонятную смесь темноты, кровельных стропил и лунного света. Появилось призрачное лицо, лишая остатков самообладания, оно заглянуло в его собственное. Дыхание казалось теплым, влажным и несвежим. Он не помнил, чтобы ложился, как, впрочем, не помнил почти ничего вообще. Он попытался понять, где находился — в Лондоне или Шропшире. Странное ощущение пронизывало его, словно по телу ходят сразу несколько кошек. Он с трудом поднял голову и увидел, что так оно и есть.
Он сел, и кошки моментально исчезли. В разбитое окно заглядывала полная луна. Медленно, переходя от воспоминания к воспоминанию, он начал составлять причудливую мозаику вечера. Вспомнил заклинание, при помощи которого перевоплотил старуху, потом собственный план повергнуть себя в безумие, чтобы обрести общество эльфов. Поначалу все казалось настолько далеким, что он решил, будто вспоминает события по меньшей мере месячной давности. И тем не менее он лежал в уродливой комнатенке, а карманные часы утверждали, что время едва тронулось с места.
Ему удалось сохранить мышь. По счастливой случайности он накрыл ее рукой и спас от кошек. Стрендж засунул мышь в карман сюртука и торопливо вышел из комнаты. Он не хотел больше оставаться здесь ни минуты, с самого начала комната казалась кошмарной — сейчас же она сделалась средоточием невыразимого ужаса.
На лестнице он встретил каких-то людей, однако они не обратили на него внимания. Всех обитателей дома он заранее заколдовал, и теперь им казалось, что этот человек постоянно ходит по их лестнице, заглядывает в комнаты, и вообще, присутствие его в доме совершенно естественно. Впрочем, если бы кто- то спросил, кто он такой, дать ответ они не смогли бы.
Стрендж отправился на свою квартиру возле площади Санта-Мария Дзобениго. Очевидно, безумие старухи все-таки заразило его. Прохожие на улице казались совсем другими, лица выглядели глупыми и злобными, даже шли они какой-то странной, искаженной походкой.
«Ну, хоть в одном не приходится сомневаться, — подумал. Стрендж. — Старуха и впрямь была тяжелой душевнобольной. В ее состоянии мне все равно не удалось бы вызвать эльфа».
На следующий день волшебник встал очень рано и сразу после завтрака принялся по известным
