Дай Бог, чтобы ты была права, Бернадетта. Если ты ошибаешься, к ночи я буду не теплее этой дохлой кошки.
Мы обошли гостиницу, вышли к плавательному бассейну, все еще покрытому льдом, и на террасу. Там горел костер.
Вокруг большого стола сидели Курт, Джонатан и Команда — человек двадцать.
И были довольны. Смеялись, говорили, кричали. Курт сидел во главе стола, как, блин, царица Савская. Когда заметили мое приближение, шум стих. Вид у Курта был ужасный — выгоревший дотла. Глаза его, казалось, смотрят одновременно и вправо, и влево.
— А, ну-ну! Мой старый друг Атен. Садись. Выпить хочешь?
Я думал, он засыплет меня вопросами, но он продолжал разговаривать с Джонатаном, который сидел от него слева. Это было что-то очень волнующее, потому что они сдвинули головы и все время беззвучно хихикали.
Когда я сел, ко мне приблизилась девушка шестнадцати лет.
Хотя градусник был не в силах поднять пузо выше нуля, она была одета в отрезанную снизу футболку, мини-юбку и босоножки. Руки и ноги у нее посинели. На красных губах залипла улыбка, но в глазах было чистейшее страдание.
— Напитки, сэр?
Ненависть к Курту у меня в душе закипела пузырями. — Девушка посмотрела на свой поднос. Там стояли бутылки, банки, сигары и чашки с разноцветными таблетками.
— Синий спирт очень согревает, — сказала она, — но это чистый алкоголь, и я вам советовала бы разбавить его пивом, если вы не привыкли.
По запаху, который источали банки синего спирта, я заключил, что это та жидкость, которой я промывал детали двигателей. Эти парни остатков разума лишились.
— Сэр?
— Пиво… просто пиво. Спасибо. Джонатан, попыхивая толстой сигарой, повернулся на меня посмотреть.
— Знаешь, Ник, мы все думали, что ты решил на нас забить. Все говорили, будто ты решил, что ты для нас слишком хорош.
— Верно. — Курт уставился на меня припухшими глазами. — Нас это очень огорчило. Мы даже послали людей тебя искать.
— Меня похитили, — объяснил я. — Мои родители. И Штанину тоже они украли.
— Так мы и думали… Где теперь Штанина?
— Мертвый… — Я хотел было рассказать им всю историю о массовых распятиях, но моя интуиция запела другую песню. — Я его убил.
— Ты его убил? — Курт и Команда обменялись удивленными взглядами.
— Ты молодец, — довольно сказал Курт. — Я всегда говорил, что тебе надо вступить в Команду. — Только посмотри, как это будет хорошо.
Он обвел рукой полный еды, выпивки и таблеток стол, потом прислуживающих девушек в гриме проституток и мини-юбках.
— Курт, — сказал я. — Я вернулся как мог быстрее, чтобы тебя предупредить. Ты не знаешь, но…
— Предупредить? Меня? О чем?
— Ты не знаешь об опасности, которая нам грозит. О том…
— Опасность? Предупредить? У нас тут никакой опасности нет, правда, Джонно? Не, Ник. В этих домах мы тут на фиг вне опасности.
— Но там…
— Тихо, Ник. Потом расскажешь. Сейчас мы веселимся. И у нас для тебя будет развлечение. Вот тут ведра с водой, а эти девушки хотят посоревноваться в конкурсе мокрых футболок. Правда, девушки?
— Да, Курт.
Девушки задрожали и отчаянно, безнадежно заулыбались. От этого зависела их жизнь.
— Хочешь посмотреть на конкурс мокрых футболок, Ник?
— Нет. Я хочу…
— Тогда не надо, сегодня Ник Атен командует — как скажет, так и будет… А, Билли, приведи этих двух сук. Самое время ими заняться.
Я заставил себя окаменеть. Эти жалкие садисты хотят видеть мое лицо, когда я буду смотреть на то, что они задумали. Я уже видел, как они тыкают сигаретами в голые ноги девушек-прислужниц и заходятся от ржания, когда девушки дергаются. Но не кричат. И болезненные улыбки с их лиц не сходят.
Привели семнадцатилетнюю девушку с собакой-Лабрадором. Она повизгивала и жалась к ногам девушки.
Один из Команды пнул собаку ногой и оттащил от хозяйки. Девушка заплакала.
Я похолодел: они привязали стальную трубу со взрывчаткой собаке на спину.
— Смотри, Ник, — ухмыльнулся Джонатан. —
Неизбежность надвигалась, как грузовик на край обрыва. Я мог только сидеть и смотреть, как случится трагедия.
Джонатан поджег сигарой фитиль привязанной к спине собаки бомбы.
— Давай, девка, беги! — крикнул Курт.
Девушка бросилась бежать. Тогда они выпустили собаку, и она бросилась вслед.
Это была чудовищная пародия на мирную сцену в городском парке. Девушка бежала со своей собакой. Бежала быстро. Собака — еще быстрее. Они бросались в стороны, петляя между деревьями. Собака виляла хвостом, розовый язык высунулся из пасти. Она увлеченно лаяла.
— Убежит она от собаки, как ты думаешь? — спросил Джонатан.
— Тогда ей надо бежать быстрее, — ухмыльнулся Курт. То, чем все это кончилось, удивило их обоих. На газоне в ста ярдах от нас девушка остановилась.
Она подозвала собаку, упала на колени и крепко обняла ее.
От взрывной волны треснуло окно на веранде. Команда зарычала от восторга. Счастливые дни.
Пьянка, смех…
Но я был трезв как холодный камень.
— Курт, позволь мне объяснить, — сказал я. — Взрослые накапливаются в соседней долине. И в любой день — теперь в любую минуту — могут напасть. Если это случится, то мы трупы.
— Ты несешь офигенную фигню, — выдохнул клуб сигарного дыма Джонатан. — Эти Креозоты уже торчат там неделями. И не выходят из долины… Они мухи не обидят.
— Не верь этому.
Я стал рассказывать, что я видел после своего ухода из Эскдейла, о безжалостном истреблении подобных нам людей.
У Курта глаза стали шире, потом сузились. Я коснулся больного нерва. В глубине души он боялся.
— Врешь!
— Я не вру. Зачем мне врать? Если мы чего-нибудь не сделаем прямо сейчас, в эту блядскую минуту, мы погибнем. Если до этого дойдет, надо будет подумать об уходе, по крайней мере чтобы вывести младших детей.
— Нет! Нет! Нет, нет и нет! — У Курта морда налилась кровью. — Никто ни хрена не уйдет! Все останемся, ясно? Ясно?
Я пытался продолжать, перечисляя истребленные Креозотами общины. Курт не слушал.
— Эй, Команда! Кажется, наш старый приятель. Ник паникер Атен, нарушил закон… Билли, тащи сюда еще одну. Сейчас Ник займется делом.
