— Но сделать мы ничего не в силах, Крис. Только ждать. Может, кто-нибудь появится снаружи и поднимет тревогу. Тогда, Бог даст, там разберутся. А до тех пор...
— Нет. Надо сесть и подумать, как подать отсюда сигнал. Позвать на помощь...
— Садись, Крис. Думай. Я тоже присяду, прежде чем свалюсь.
С крыши здания морского форта Крис наблюдал за темными фигурами, маячившими на берегу в вечернем сумраке. Огромные клубы тумана накатывали с моря, словно еще один, облачный, прилив.
Крис закусил костяшку указательного пальца. Должен же быть какой-нибудь выход. Выход должен быть!
Думай, тупица, думай...
Найди способ спасти свой дом, жену, сына.
Думай... думай... думай...
Начинался вечер.
В комнате батарейной палубы шестилетний Дэвид вел беседу, точнее, монолог с человеком массивного телосложения, настоящим гигантом, накрытым одеялом.
— Почему вы, взрослые, не говорите детям, что происходит? — ворчал Дэвид, сложив руки на коленях. — Я ведь понимаю, что-то случилось. Плохие люди не выпускают нас отсюда, да?
Человек под одеялом не шевелился.
За спиной у Дэвида залаяла собака майора. Люди глядели в окно. На что? Дэвид смотрел — вода да туман. Можно было подумать, что вот сейчас из воды выпрыгнет самая интересная штука в мире.
— Хорошо бы Тони опять устроил барбекю. Жареная кукуруза, картошка, бургеры. А ты качал бы меня на тарзанке. Она еще там, Марк?
Из-под одеяла торчали лишь клок черных волос и рука с полусогнутыми пальцами.
— Мы не можем поехать в магазин, потому что нас кто-то отсюда не выпускает, да? Поэтому мы не можем купить еды? Мне теперь часто хочется есть. Но я не говорю маме, а то она будет волноваться. Знаешь, в кладовой осталось не очень много. Я понимаю, папа с мамой не виноваты. Это те плохие люди снаружи. Поэтому я сейчас пойду в постель. Во сне не так хочется есть. — Мальчик встал. — Спокойной ночи, Марк.
Дэвид с батарейной палубы вышел в вечерние сумерки. Стояла тишина. Его папа в одиночестве сидел на каменных ступеньках. Думал.
В фургоне Дэвид стянул с себя футболку и джинсы и надел пижаму. По привычке зашел в гостиную и включил телевизор. Тот, разумеется, не работал — не было электричества.
Вот бы сейчас посмотреть один из видеофильмов про Супермена!.. От этого стало бы легче. Порции такие маленькие; все время хочется есть. А еще он слышал, что мама прошлой ночью не спала. Сначала было не разобрать, что это за шум, но он все продолжался и продолжался.
Потом Дэвид узнал этот звук.
Она плакала.
Крис добрых полчаса сидел на каменных ступеньках, пытаясь родить идею, которая вызволила бы их отсюда. Рано или поздно сафдары неминуемо проникнут внутрь, теперь это лишь вопрос времени.
Размышляя, он машинально смотрел во двор... Вдруг из тени возникла массивная фигура, странно покачиваясь, словно плохо умела ходить.
Крис вскочил на ноги.
«Господи, они внутри!» Эта мысль прострелила ему голову, как пуля палача.
Высокий человек медленно вышел на сумеречный вечерний свет.
Марк Фауст. Он шел, пошатываясь; жизнь только-только возвращалась в его члены. Крис посмотрел туда, где, скрючившись, на одной из пушек сидел Тони Гейтман. Тони тоже заметил старого друга.
Здоровяк ожил. Теперь он двигался вполне целенаправленно.
Марк зашагал прямо к фургону, где Рут кипятила воду для становившегося все жиже кофе.
Крис следом за ним вошел внутрь.
Марк медленно обвел глазами фургон. Его лицо осунулось, щетина превратилась в бороду.
— Похоже, мне полагается немного кофе. И еды.
Его лицо было непроницаемо.
Рут подала ему полную кружку черного кофе.
— Еды у нас мало. Но я откладывала бисквиты, которые вам причитаются. В пластмассовой коробке, позади вас.
Марк неуклюже повернулся, заполнив собой все пространство фургонной кухни. С дивана за ним наблюдал Дэвид, широко раскрыв глаза.
Марк вытащил пригоршню бисквитов.
И протянул их Дэвиду. У него на лице расплылась такая широкая улыбка, что весь фургон как будто осветился.
— Это тебе, сынок. Когда я был такой, как ты, терпеть не мог ложиться спать на пустой желудок. Кстати, насколько я знаю, тарзанка по-прежнему висит на том же дереве. Ждет, когда ты придешь покачаться.
Дэвид радостно схватил бисквиты.
— Спасибо, Марк.
— На здоровье. — Марк, взяв свой кофе, шагнул во двор и потянулся, разминая задеревеневшие руки.
Крис вышел за ним.
— Пора что-то предпринять, — сказал Марк. — Похоже, времени в запасе мало.
— Мы сделали все, что могли. Тони говорит, что нам остается только ждать.
— Тони Гейтман — ленивый олух. — Марк ухмыльнулся. — Кое-что мы сделать еще можем. Эй, Гейтман, доставь нам удовольствие, покажи свою противную физиономию!
Маленький лондонец осторожно пересек двор, возможно, опасаясь, что его друг потерял разум где-то под одеялом. Марк выглядел почти что веселым. Как человек, который знает, что предстоит выполнить работу, и которому не терпится за эту работу взяться.
К мужчинам, собравшимся в кучку в сгущающейся темноте, присоединилась Рут.
— Что теперь? — спросил Тони.
Марк с наслаждением сделал большой глоток горячего кофе.
— Я решил отправиться за помощью.
— Как, ради Бога?
Марк молча кивнул на мотоциклы мальчишек Ходджсонов, прислоненные к стене морского форта.
— Марк, это самоубийство. Ты отлично знаешь.
— Самоубийство — оставаться здесь, старина.
Крис покачал головой.
— Ты же видел, что случилось с Уэйнрайтом. Эти твари чертовски проворны.
— Ты не сможешь даже прорваться мимо тех, которые за воротами. Теперь насыпь постоянно блокируют четверо монстров.
— Если тебя интересует мое мнение, — сказал Тони, — это как раз то, чего они ждут: чтобы мы запаниковали, попытались вырваться — и попали прямо им в лапы.
Однако Марк не унимался:
— Не вопрос. Расчистим насыпь ружьями. Нам это уже удавалось, мы вывели подонков из строя на
