— Прочь с дороги, сучка!
Энни услышала треск — это рвалась тонкая ткань. Но тут вдруг кучи сена взметнуло вверх словно от взрыва, и из сена выскочил Джейк. Он увлек Спейда куда-то к высокому борту воза.
Чьи-то руки обхватили ее сзади. Энни рванулась изо всех сил, но тут услышала знакомый голос Трэвиса:
— Боссу нужно свободное пространство, чтобы драться.
И ее стянули с воза.
Потом Трэвис снова запрыгнул на воз и атаковал какого-то неотесанного и наглого на вид ковбоя. В бледном свете луны мужчины сталкивались и падали, изрыгали проклятия и ухали. Энни, закусив губу, пыталась не упустить из виду стремительно мечущуюся фигуру Джейка, едва видную среди летающих клочьев сена…
Кто-то крикнул:
— Шериф едет!
— Ой-ой-ой, — негромко сказал Бак. — Попал Джейк как кур в ощип. С каким удовольствием Сэм засадит его в тюрягу!
Энни бросилась к возу:
— Джейк, пошли скорее. Нам пора домой.
Стоун обернулся. Лунный свет упал на его избитое лицо, и Энни с трудом сдержала стон.
— Слезай, Джейк. Все, драка кончена! Шериф Морган едет сюда.
— Да мы уже действительно тут закончили, — добавил Трэвис, вправляя себе вывихнутый палец с самым хладнокровным видом.
Джейк посмотрел на Бена, распростертого у его ног на сене.
— Одну минуту. — Он сгреб в кулак порванную рубаху Рассела и рывком заставил его сесть. — Ты все еще не извинился перед мисс Рид.
Поверженный Рассел угрюмо проворчал:
— Извините меня.
Джейк наклонился поближе к Расселу:
— Если еще раз увижу, что ты хотя бы подошел к ней, будешь носить свои зубы в коробочке! Понял?
— Понял, понял, — пролепетал Рассел разбитыми губами.
Джейк спрыгнул с воза, скривился от боли и, явно стремясь преуменьшить значение происшествия, сказал:
— Нет ничего лучше хорошей драки.
Энни потянула его за собой туда, где чернильно-черная тень деревьев обещала безопасность.
Когда они ехали обратно к Рейнбоу-Вэлли в старом грузовике, Энни припомнилась другая ночь — та, когда Джейк сказал, что «ни одна женщина не стоит того, чтобы драться за нее». А вот теперь он сидел рядом на пассажирском сиденье, весь в синяках и ссадинах, и шипел от боли всякий раз, когда их подбрасывало на ухабе.
Он дрался, чтобы защитить ее. Никто никогда из-за нее не дрался. Она почувствовала комок в горле. На глаза навернулись горячие слезы. Энни хотелось остановить грузовик и омыть его раны этими слезами, обнять его и целовать, пока не уйдет боль.
— Энни? — Его пальцы коснулись ее щеки. — Ты что, плачешь?
— Нет, — соврала она. Никогда в жизни она не призналась бы никому в такой слабости. Уж тем более Джейку.
Глава 9
Джейк проснулся и сразу же застонал. Последствия вчерашней драки заставили его почувствовать себя очень старым и сильно потрепанным ковбоем.
Как обычно, Энни встала раньше его и работников. Тихонько браня себя и свои разбитые, опухшие руки, которые причиняли немалую боль, он оделся.
Он вошел в кухню, которая приветствовала его запахами свежезаваренного кофе и бекона, скворчащего на сковороде, и, стараясь осторожнее обращаться со своим телом, которое болело во всех местах, сел за стол. Выпил большой стакан апельсинового сока, пытаясь не думать об обжигающей боли в разбитых губах, а, напротив, вспоминать поцелуи Энни.
— А, наш герой, — сказала Энни и поставила перед ним большую тарелку с яичницей болтуньей, беконом и жареной картошкой, а через несколько секунд вернулась с кофе и горячим печеньем.
Джейк опустил вилку и прокашлялся, не зная, как начать разговор.
Сегодня она казалась такой далекой…
Мужские голоса и грохот сапог нарушили ход его мыслей. Энни сказала:
— Вот и остальные идут, — и скрылась в кухне.
Джейк вполголоса выругался.
Вошел, как обычно, ленивым прогулочным шагом Трэвис, ухмылявшийся во весь рот.
— Эй, босс, если б я сам вчера тебя не видел на возу, то, ей-богу, подумал бы, что это тебя так отделала Старая Греховодница.
Джейк вместо ответа только многозначительно посмотрел на заплывший глаз Трэвиса и большую ссадину у него на щеке.
— Ну, если меня Старая Греховодница отделала, так она и тебя не забыла.
Трэвис плюхнулся на стул, выпил полный стакан сока и весело сказал:
— Да уж, рассчитался я кое с кем из тех, кто напал на меня тогда в «Рыжем быке».
Появился Бак и похромал к своему месту, кляня на чем свет стоит Бена Рассела и его банду. Взял горячую булочку, разломил ее, положил внутрь масла и сказал:
— Не так-то уж и плохо, что вчера случилась эта драка. Верна так нежно за мной ухаживала! — Он откусил добрую половину булочки. — И потом чуть до смерти не зацеловала.
Появились Тома и Стив, благодарно улыбнулись Энни, которая ставила на стол тарелки с яичницей, беконом, жареной картошкой да еще целую корзинку теплых булочек и печенья.
Джейк налил себе новую порцию кофе и обратился к своему закадычному другу:
— Ну что, шериф Морган сильно вчера разгорячился?
— Так разгорячился, хоть яичницу на нем жарь. — Трэвис деловито накладывал еду себе на тарелку. — Особо он остановился на том моменте, что Рассел оскорбил Энни и начал драку.
— Так что к тому времени, когда старина Трэвис кончил ему рассказывать, как все было, — подхватил Бак, — Сэм уже нацепил наручники и на Бена, и на Спейда. Сказал, продержит их в камере до утра, пока не протрезвеют. И еще велел им держаться подальше от ранчо Рейнбоу.
— Да, Сэм Морган может быть нормальным, когда захочет. — Джейк поставил кружку и встал. — Поеду посмотрю, что там с ветряком на Дэдмен-Крике. А Трэвис даст всем задание на сегодня.
Полдня Джейк провел, сражаясь с поломанным насосом. В три часа он увидел Трэвиса, галопом скакавшего к ветряной мельнице. Джейк нажал в последний раз, и механизм наконец заработал. Он посмотрел на крылья ветряка, шершавые от песка, который все время нес с собой горячий ветер, и убедился, что они вертятся исправно.
— Пейте от пуза, ребята, — объявил Джейк скоту, — вода за счет заведения.
Истомленный жаждой скот толпился возле края металлической цистерны, в которую из трубы вновь хлынула холодная вода.
Трэвис остановил своего чалого мерина рядом с Джейком и спрыгнул на землю.
— Я предлагал тебе помощь. Мое предложение по-прежнему в силе.
— Я не стану брать твои сбережения. — Джейк молча смотрел на скот. — Энни тут предложила способ поправить дела. Брать платных постояльцев, заявив себя как «настоящее скотоводческое ранчо,
