Саймон Кларк
Тьма сгущается
Посвящается Алексу и Элен Кларк, моим детям, с благодарностью за их поддержку и терпение.
Часть первая
Кто однажды испытал опьянение властью ее выгоды, тот никогда по доброй воле не откажется от нее.
Глава 1
Что случилось с Розмари Сноу?
Хочешь власти?
Розмари уставилась на незнакомца, задавшего ей этот вопрос. “Он что, мысли читает?”
Розмари Сноу: длинные черные волосы, на левой щеке маленькая родинка, шестнадцать лет, застенчива, до сих пор отстаивает свою невинность с упорством, которому позавидовал бы боец- профессионал.
Она сидела на лавочке у обочины. Июньская жара растопила асфальт. Зыбкое марево превращало проносившиеся мимо автомобили в призраки. Пирожок с мясом, купленный с голоду на заправке, оставлял во рту отвратительный вкус картона с перцем. Сейчас Розмари Сноу душу бы продала за настоящий гамбургер из придорожного Макдональдса.
Затормозивший рядом “БМВ” спугнул воробьев, подбиравших крошки пригорелого теста. Безупречно белая машина казалась вылепленной из сливочного мороженого. Водитель приспустил стекло и заговорил с ней, как со старой знакомой.
Почему-то это не удивило ее.
“Лет тридцати, – решила Розмари, – и хорош, как телезвезда”: каштановые волосы, пышно взбитые щеткой, свободная мальчишеская улыбка. Но главное – глаза. Такой разрез глаз получается, когда, стоя перед зеркалом, тихонько оттянешь пальцами книзу наружные уголки. Они притягивали взгляд и говорили яснее ясного: этот человек не бросит в беде.
Он не бросит в беде Розмари Сноу.
– Черт украл язык? – улыбнулся незнакомец. – Смелей, мне-то ты можешь ответить. ХОЧЕШЬ ВЛАСТИ?
– Да! – неожиданно вырвалось у Розмари. – Хочу именно власти.
– Тогда садись в машину.
И, к собственному удивлению, девочка послушалась.
– Зачем вы так гоните? – спросила Розмари.
– Спешу. Тебе страшно?
– Нет.
Она не лгала, видела, что белый “БМВ”, ракетой несущийся по горной дороге, абсолютно послушен человеку за рулем.
Ей только хотелось бы знать: куда он так спешит?
Они останавливались только на заправочных станциях. Дважды на остановках он спал прямо в водительском кресле, просыпаясь ровно через час и снова трогаясь в путь.
Она смутно задумывалась: боится ли, что он остановит машину где-нибудь в пустынном месте и прикажет ей раздеваться, или ждет этого с нетерпением. Как бы то ни было, деваться некуда.
Глава 2
Западня
– Почему ты сбежала из дома, Розмари?
Она расслышала вопрос сквозь дрему. Мерный шорох шин усыпляет. Моргнув, выпрямилась в кресле. В голове крутились десятки разумных ответов, вполне объяснявших побег.
Все началось после развода родителей. Мать увезла ее в скучный промышленный городишко. Новая школа вся пропахла дешевой общественной уборной, а учеников, должно быть, набирали в аду.
Розмари не была ни жирной, ни малорослой, ни конопатой; она не пукала во время молитвы. Но Господь, в своей бесконечной мудрости, наделил ее родинкой на левой щеке. Блестящая, как свежий шрам, маленькая розовая родинка в форме буквы "z". Чертенята-одноклассники набросились на нее, как мухи на мед.
В школе ее беспрестанно преследовало назойливое жужжание:
– З-з-з-з...
Через три года учебы в этой школе она не могла спокойно смотреть на ос, мирно перелетающих с цветка на цветок, – ее тошнило.
– З-з-з-з...
– Спасайся кто может, идет Красная Зет! – орали они. Или:
– Слушай, ты ОСАзнала, что мы сегодня проходим, Красная Зет? Шекспира! Ты читала Шекспира, Красная Зет?
Она сидела, беспомощно уставившись на доску.
– Почитайте Красной Зет Шекспира! “Жужжать иль не жужжать, вот в чем вопрос!” А излюбленная шуточка...
– Слыхали, Красная Зет набивалась ко мне в подружки!
– Ну, и что ты ей сказал?
– Ясное дело – отЗынь!
Потом мать нанесла удар в спину. За год – за целых 365 душераздирающих дней до окончания школы – она снова вышла замуж. Розмари не ссорилась с отчимом (он держался вежливо и отчужденно), зато его доченька, Джейн... Она училась в одной школе с Розмари. Девица оказалась бывалая и пользовалась успехом. И с азартом встала во главе преследователей “осы”.
Три года Розмари хотя бы дома отдыхала от бесконечного зудения.
Теперь она засыпала под то же “ЗЗЗЗЗ”, доносившееся из соседней спальни и сменявшееся дурацким хихиканьем, которое доносилось к ней даже сквозь большую подушку.
Она не стала рассказывать об этом человеку, сидевшему рядом с ней в машине, светлой стрелой проносившейся сквозь сумрачные перелески, а заговорила о будущем:
– Я уехала к друзьям.
– Насовсем?
– Да. У них что-то вроде поместья. Большой ничейный сад, и в нем домик, переделанный из железнодорожного вагона.
Розмари восторженно описывала местность, рассказывала об ужинах с шашлыками у костра летними вечерами.
– Звучит приятно. Но ведь в вагончике зимой холодновато?
– Да нет. Кирк в прошлом году устроил замечательную печь. Понимаете, у Кирка Бана золотые руки. Он все умеет, за что ни возьмется!
– А как он выглядит? – спросил вдруг водитель, словно припоминая кого-то.
– Ну, ему семнадцать лет, глаза голубые, сам высокий, худощавый, но крепкий. Он много занимается физической работой – дрова, сад, а еще...
– А другие? Сколько их там?
