Николаус сказал:
— Несомненно, нам придется все проверить.
— Но вы верите мне.
Мириам показалось, что Шиобэн не то чтобы удовлетворена или скромничает. Она просто хочет сделать свое дело.
Но каким же жутким оно было, это дело. Мириам стукнула кулачком по крышке стола.
— Черт, черт.
Шиобэн повернула к ней голову.
— Мириам?
— Знаете, я по роду своей деятельности привыкла к тому, что день ото дня все плохо. А тут мы по- настоящему угодили в бутылочное горлышко истории. Мы совершаем ошибки, мы бранимся по пустякам, мы никогда не достигаем согласия, мы делаем шаг вперед, а потом — два назад. И все же, в конце концов, как- то выкарабкиваемся.
Так и было. Например, Америка, которой девятого июня досталось больше любого другого региона, успела в значительной степени оправиться после катастрофы и теперь уже рассылала отряды спасателей по всему миру.
— Я так думаю, — продолжала Мириам, — что мы совместно выживаем как вид именно в результате того, что вместе справляемся со всеми этими кризисами. Мы взрослеем, если угодно. Работаем рука об руку, помогаем друг другу. Заботимся о том месте, где живем.
Шиобэн кивнула.
— Моя дочь недавно стала членом движения за этичное отношение к животным.
Речь шла об организации, решившей распространить понятие прав человека на других разумных млекопитающих, птиц и рептилий. Пылу, с которым эти энтузиасты взялись за дело, немало поспособствовал тот факт, что таксономисты не так давно переквалифицировали два вида шимпанзе в род Homo, то есть поставили их едва ли не в один ряд с людьми. В результате эти обезьяны автоматически превратились в юридических лиц (с припиской «не люди») и стали обладателями всех человеческих прав. Шимпанзе, можно сказать, приравняли к Аристотелю, еще одному совершенно разумному обитателю планеты, и при этом — не человеку.
— Может быть, уже слишком поздно…
Мириам прервала ее:
— Я надеялась, что если мы переживем этот злосчастный век, нам суждено вплотную приблизиться к величию. И вот теперь, когда будущее столь многообещающе — происходит это.
Шиобэн немного рассеянно проговорила:
— Похожие разговоры я слышала на Луне. Бад Тук сказал, что в случившемся проявилась ирония судьбы. Знаете, ученые с подозрением относятся к совпадениям. Специалист по теории заговоров определенно задумался бы, просто ли невезение то, что рост наших возможностей и приближение грядущей катастрофы совпали по времени.
Николаус нахмурился.
— Что вы хотите этим сказать?
— Не знаю, — ответила Шиобэн. — Просто мелькнула мысль, вот и все.
Мириам решительно изрекла:
— Давайте сосредоточимся на главном. Шиобэн, скажите, что нужно делать.
— Делать?
— Какие у нас задачи? Шиобэн покачала головой.
— Меня уже об этом спрашивали. Дело в том, что речь идет не об астероиде, который можно оттолкнуть в сторону. Это Солнце, Мириам.
Николаус спросил:
— А как насчет Марса? Марс ведь дальше от Солнца?
— Верно, но не настолько далеко, чтобы на его поверхности тоже не погибло все живое.
Мириам задумалась.
— Вы что-то говорили насчет того, что жизнь в недрах Земли может уцелеть.
— Глубинная горячая биосфера. Да. Существует мнение, что это и есть тот самый источник, с которого вообще началась жизнь на Земле. Вероятно, так может случиться снова. Возрождение, так сказать. Но пройдет миллион лет, прежде чем на Земле опять появятся простейшие одноклеточные микроорганизмы. — Она печально улыбнулась. — Сильно сомневаюсь, что разведчики в далеком будущем смогут узнать о нашем существовании.
— А мы могли бы выжить на такой глубине? Смогли бы питаться этими бактериями? — спросил Николаус.
Шиобэн неуверенно отозвалась:
— Возможно, достаточно глубокий бункер… Но разве мы сможем существовать автономно? Поверхность будет уничтожена, выйти на нее вновь станет нельзя. Никогда.
Мириам встала. Злость придала ей сил.
— Вот это мы и обязаны сказать людям? Что они должны выкопать норы в земле и ждать смерти? Мне нужно что-нибудь получше этого, Шиобэн.
Королевский астроном поднялась.
— Да, мэм.
— Мы встретимся еще раз.
Мириам начала взволнованно ходить по комнате. Остановившись, она сказала Николаусу:
— Нужно отменить все мои встречи до конца дня.
— Уже отменены.
— И еще нужно сделать несколько звонков.
— Сначала в Америку?
— Естественно.
Она первой вышла из комнаты — энергичная, возбужденная, на ходу строящая планы. Еще ничего не закончилось. На самом деле все только начиналось.
Для Мириам Грек конец света стал личным вызовом.
16
Опрос
Бисезе еще раз пришлось пройти через все это.
— И затем вы вернулись домой, — подчеркнуто выразительно выговорил капрал Бэтсон. — Из этого… другого места.
Бисеза сдержала вздох.
— С планеты Мир. Да, я вернулась домой. И это объяснить сложнее всего.
Они сидели в маленьком кабинете капрала Бэтсона в Олдершоте. Стены комнаты были окрашены в успокаивающие пастельные тона, на одной из них висел морской пейзаж. Обстановка, предназначенная для раскалывания «крепких орешков».
Бэтсон не сводил с нее глаз.
— Просто расскажите мне, что произошло.
— Я увидела затмение…
Ее каким-то образом втянуло внутрь Ока — огромного Ока, висевшего над полом в святилище Мардука в древнем Вавилоне. И через Око она попала домой, в свою квартиру в Лондоне, рано утром злосчастного дня девятого июня.
Но она не сразу оказалась дома. Было еще одно место, где она побывала вместе с Джошем, а дальше его не пропустили. Выжженная, красная, каменистая и пыльная равнина. Вспоминая о ней теперь, Бисеза думала, как этот пейзаж походил на снимки Марса, сделанные экипажем «Авроры-1». Но она там дышала
