можно играть в футбол.
Еще должен сказать, что машина исключительно хорошо смотрится. Коллеги из автомобильной прессы называют ее претенциозной, но я с ними не согласен. Мне она кажется очень уравновешенной, статной и с хорошо подобранными украшениями. По внешнему виду и внутреннему пространству эта машина намного опережает всех своих конкурентов.
А ведь мы еще не поговорили о цене. Какую бы модель вы ни выбрали, она будет на тысячи и тысячи дешевле любой Audi или BMW. И на целый миллион дешевле чего-либо из Штутгарта.[318] Более того, страховка на Ford тоже не должна быть дорогой, поскольку сзади у него специальные пластичные панели, которые после небольшого удара сами восстанавливают прежнюю форму.
Но это еще не все хорошие новости. Попробуйте завести двигатель. Из-за размера и массы эта машина ощущается совсем по-иному, чем старая модель. Нет в ней того веселья и жизнерадостности. Даже 2,5-литровый двигатель с турбонаддувом, на котором я ездил, не вызывает желания войти в крутой вираж и насладиться острыми ощущениями. Зато она дает ощущение качества и комфорта. Почти как Volvo, что, по-моему, неудивительно. И это повод не заказывать дополнительную спортивную подвеску. Она подошла бы как кроссовки к хорошему твидовому костюму.
Ford сделал хорошую работу. Просто отличную, если учесть его финансовое положение. Единственная проблема — непритязательный логотип.
Хотя такой ли уж он непритязательный? Он, безусловно, был таковым, когда Тони Блэр встал у руля страны. Но с тех пор средний британец дезертировал с корабля, в результате чего в Великобритании повысились продажи BMW 3-series. Никто больше не хочет крутого яйца. Все хотят чего-нибудь, сбрызнутого соком, Иэна Маккеллена[319] в «Короле Лире».
А жаль. Потому что в результате Ford оказался на грани. И если он не удержится, что вполне возможно, то нам придется сказать «прощай» компании, которая дала нам Model Т, GT40, Mustang, Sierra Cosworth, Escort RS2000 и Cortina 1600E. Компании, приводившей в движение
Я не призываю вас купить Mondeo, только чтобы спасти корпорацию. Это ваши деньги и ваш выбор. Но мне будет грустно, если средств у вас достаточно, но вы все же его не купите.
Я, Грейс Келли[323] и романтическое приключение в итальянском стиле
Сегодня на въезде в деревню часто можно увидеть электронную табличку, которая показывает вашу скорость. Очень полезно… Но было бы вдвойне полезно, если бы какая-нибудь табличка показывала, насколько вы похожи на дебила.
Я даже придумал название для такого устройства: козлометр. Идея в том, чтобы устройство сканировало ваше лицо, прическу и одежду, сопоставляло эту информацию с тем, на какой машине вы едете, и оценивало вас по 10-балльной шкале.
Бритоголовый водитель BMW М3 получил бы 10, человек в льняном пиджаке на Saab — где-то 1 или 2.
А кто угодно на Ferrari 275 GTS — даже если он представляет собой невероятный гибрид Билла Гейтса с Ким Чен Иром, — получил бы 0. На этой машине просто невозможно выглядеть козлом.
Даже если вы козел.
Эта машина не входит в список великих Ferrari. Это не 250 GTO и не Daytona. Это не гоночная машина с акульим носом и не F40.
Мало кто из истинных автолюбителей слышал об этой машине. Даже для знатоков Ferrari эта машина — малоизвестное озеро-старица, Тим Хенмен[324] на колесах со спицами.
Если сравнивать Ferrari с The Who, то это не «Baba O’Riley», и не «Му Generation». Это скорее «Happy Jack».[325]
Отчасти проблема в том, что даже по меркам 1964 года эта машина была не слишком хороша.
Самое потрясающее, что у нее был необычно жесткий карданный вал, который изнашивался в момент, потому что двигатель все время ерзал на своей резиновой опоре. Поэтому у владельца машины не было возможности обнаружить, что тормозная система, судя по всему, была из вареной телятины. Самый эффективный способ затормозить на GTS — открыть дверь и тормозить ботинком.
По причинам, сокрытым во глубине времен, на модель 275 поставили 14-дюймовые колеса. То есть диски были меньше, чем хотелось бы инженерам. Они вполне подходили для того, чтобы заскочить в лавку за молоком, но на скорости их хватало на один, максимум два раза. После чего, боюсь, вам приходилось с удивленным и обиженным видом предстать перед производителем.
Была у этой машины еще одна интересная черта. Ferrari решили вместо пассажирского сиденья установить маленький двухместный диванчик, заявив, что они сделали машину 2 + 1. И правда, сделали. Но горе тому, кто решился посадить в середину девушку в юбке. Потому что каждый раз, переключаясь на пятую передачу, он получал бы пощечину.
Однако все это не важно, потому что, несмотря ни на что, это самая симпатичная Ferrari из всех, что когда-либо сошли с конвейера, — и, боюсь, вам меня не переубедить. А это значит, что она красивее всего на свете, включая Ракель Уэлч.[326] У которой, кстати, тоже была такая машина.
Меня беспокоят современные модели Ferrari. Они очень, очень эффектны, и мое уважение к техническим решениям конструкторов бесконечно. Эти машины оставляют всех конкурентов далеко позади. Но эмоционально они меня не цепляют, ни капли.
Модели 430, 599 и, в меньшей степени, 612 — такое же восхитительное достижение прогресса, как, например, ноутбук. Но от Ferrari я жду не свершений в области науки и техники. Я жду сердца и души. Любви и чувства. Я хочу, чтобы их машины походили не на ноутбук, а, скорее, на книгу или шедевр живописи.
Может быть, это как-то связано с новым и абсолютно бессмысленным увлечением компании — ставить на негоночные машины как можно больше безделушек из «Формулы-1». Квадратный руль с лампочкой, указывающей, когда переключать передачу. Полуавтоматическая коробка передач. Пятирежимная антипробуксовочная система. Загляните под капот 559, и вы увидите, что пластмассовый лист, закрывающий радиатор, по форме напоминает нос машин «Формулы-1». Это неумно. И пошло. Если проехать на такой машине перед козлометром, его просто разорвет.
В прежние времена при проектировании и маркетинге негоночных машин Ferrari не пытались использовать славу своих героев трека. Когда в 1964 году появилась модель 275, она ничем не походила на машину «Формулы-1» с двигателем V8, на которой Джон Сёртис завоевал в том году чемпионский титул. Причем даже не было попытки сделать вид, будто у них есть хоть что-то общее. То ли дело сейчас, со всей этой чемпионской мишурой и болтовней про антипробуксовочную систему.
Да, в те дни имена гонщиков Ferrari не выходили из заголовков, но негоночные машины они делали для плейбоев. Таких как Порфирио Рубироза,[327] который в три часа ночи, находясь в монпарнасском ночном клубе «Нью Джимми», внезапно вспомнил, что утром его ждет теннисный турнир в Монте-Карло. Несмотря на головокружение, так сказать, от бурной ночи в Париже, он рванул на своем Ferrari, и поначалу все шло хорошо, пока он не добрался до Булонского леса, где слетел с дороги, врезался в дерево и умер в тот же миг. 275-я модель появилась в те дни, когда машины Ferrari покупали «белые рыцари»,[328] люди, придумавшие jet set,[329] а вовсе не кучка IТ-специалистов из тех, кто заказывает
