Огненный шторм

А как ты, должно быть, хорош в карри с имбирем и томатом!

Псина скалит зубы. Птица клюет воздух. На миг мне кажется, что дворняга с пичугой вот-вот схватятся прямо у причала не на жизнь, а на смерть.

— Аполлон, Аполлон, с гостями нужно обращаться вежливо! — говорит Даркон. — О, за нами приехали.

Подъезжает кавалькада джипов. Вскоре мы летим по серпантину к внушительным воротам.

На воротах я замечаю знакомый узор — на этот раз чеканный: змей пожирает журавля. Сделано очень правдоподобно: так и чувствуешь, как журавлю больно.

Над воротами — серебряная буква, стилизованная «Д», та самая, которую я видел на гроссбухе в капитанской каюте «Лизабетты», с чешуйчатыми драконьими крыльями.

Разве отец не предупреждал тебя, что следует остерегаться огнедышащих чудовищ?  — напоминает мне Джиско.

Ага, соглашаюсь я, и огромные ворота открываются.

Кажется, мы направляемся прямиком в логово химеры.

И ничего не можем поделать, замечаю я, когда джипы въезжают внутрь. А что, ты думаешь, отец предупреждал меня именно насчет Даркона?

Не уверен, признается Джиско. Однако наш гостеприимец напоминает мне кое-какие кошмары из будущего. Темная армия не останавливалась ни перед чем, чтобы завоевать преимущество.

Да, Эко рассказывала. Делали киборгов.

И широко экспериментировали с генетическим материалом. Химера в греческой мифологии — существо с львиной головой, козьим туловищем и змеиным хвостом. Но в генетике химерами называют создания с составными ДНК.

Ты имеешь в виду, что Даркон может оказаться не человеком?

Он может оказаться более чем человеком.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище. — Даркон делает широкий жест, и ворота за нами закрываются.

А перед нами лежит его горная усадьба.

Это скопление белых домиков, соединенных между собой изящными переходами. Домики, поблескивающие на утреннем солнце, спроектированы так, чтобы формой и размерами соответствовать склону, на котором они расположены. К серебристым пескам пляжа, окаймляющего чарующе прекрасную полукруглую бухту, уступами спускаются террасы с хрустальными бассейнами, садами, полыхающими яркими красками тропических цветов, и пенистыми фонтанами.

— Прелесть, правда? — спрашивает Кайли.

— Ничего так, — бурчу я, как будто видывал на своем веку миллиардерские усадьбы побогаче и частные острова получше.

— Феми покажет тебе твою комнату и даст возможность освежиться, — говорит Даркон. — А потом я повезу тебя на экскурсию. Нам еще надо обсудить дела, а времени не так уж много. — Завуалированная угроза в серых глазах становится такой ощутимой, что впору руками потрогать. — Кроме того, я хочу познакомить тебя со своими зверюшками.

62

Джиско уводят на поводке на псарню.

Феми провожает Джека в крыло для гостей-которых-можно-изувечить-в-любой-момент.

Неплохая конура. Большая светлая комната с мраморной ванной и потрясающим видом на океан из всех окон.

— Через час я вернусь и отведу вас к Даркону, — говорит Феми. — Не нужно ли вам еще что- нибудь?

— Страховка от несчастного случая была бы кстати.

Бесстрастный Феми не улыбается даже уголком рта.

Принимаю колючий, обжигающий душ. Надеваю шорты и футболку, которые мне приготовили. Сидят как влитые.

С минуту изучаю себя в зеркале в полный рост. Не верится, что это тот самый Джек Даниэльсон, который месяц назад придавал так много значения футбольному матчу в Хедли-на-Гудзоне.

Тем не менее это он — из зеркала мне улыбается тот самый парнишка спортивного сложения, со светло-русыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Американская улыбка в тридцать два зуба. Шесть футов два дюйма ростом. Хобби: девчонки, кино, скоростные автомобили.

Тот же парнишка, те же руки и ноги, почти то же лицо. Разве что взгляд чуточку посерьезнее — из-за перенесенных горестей и страданий. И подбородок чуточку порешительнее, — как-никак, предстоит спасать мир.

А в остальном тот же парнишка. Тот же — и совсем другой. Джек — и совсем не Джек.

Кем же я стал? Не знаю. Может быть, Даркон знает обо мне больше, чем я сам? Похоже на то. А зверюшки, с которыми он хочет меня познакомить, не те ли самые, которые отгрызли руку капитану «Лизабетты»?

В дверь трижды тихонько стучат. Тук, тук, тук. Тьфу ты. Помню я этот стук. Не было печали.

Открываю дверь. На пороге стоит Кайли, одетая как с весьма игривой рекламы нарядного дамского белья.

— Можно мне поучаствовать в общем веселье?

— Особого веселья тут нет, я один, — с трудом выдавливаю я, глядя, как она переступает порог и затворяет за собой дверь. — Что это на тебе надето… если можно так выразиться?

— Я называю это «тонг-саронг», — отвечает она и улыбается так, что от этой улыбки растаял бы дворец Снежной королевы.

Это она кокетничает? Или дразнится? Ничего себе «тонг-саронг»!

— А что? Тебе не нравится мой наряд?

— Он как-то не оставляет никакой свободы воображению.

— Ну, значит, воображение у тебя небогатое, — мурлычет Кайли. — Мне кажется, мы с тобой еще совсем не все друг дружке показали.

Она оценивающе мерит меня взглядом, словно решая, в какой я весовой категории.

— Ты про кого-то забыла, — говорю.

— Про кого это?

— Про Даркона.

Кайли пожимает плечами. Подходит поближе.

— Нам он сейчас ни к чему.

— А по-моему, это важно. Вы давно вместе?

— Не очень. Познакомились в Испании. В ночном клубе. — Щебеча, Кайли не забывает обшарить глазами все углы. Что она высматривает? Скрытые камеры и микрофоны? Если она боится, что за нами следят, зачем она со мной кокетничает?

— Он пригласил меня на свою яхту. Девушке неудобно отказаться от такого приглашения.

— А потом он, видимо, пригласил тебя на свой остров. И опять было неудобно отказаться, да?

— Ну, мне стало любопытно, — хихикнув, признается Кайли. — В первый раз познакомилась с парнем, у которого собственный остров.

— А теперь у него собственная ты, правда? Не хочу нарушать границы частных владений.

Кайли мотает головой, и белокурые кудри так и танцуют.

— А вот и нет, Джек, я только своя собственная. Больше ничья. Я вольный дух.

Чтобы доказать это, она пускается в беспечный пляс. Кружится, делает пируэт и оказывается ко мне вплотную. И поет: