Даже если он не брал браслет, все равно этот человек негодяй. Он дурно вел себя по отношению к Софии. Кстати, — сказала она, поспешно меняя тему разговора, — где моя компаньонка?
— А разве она здесь? — спросила Тилли.
— Разумеется. Если бы мисс Мартин осталась дома, все решили бы, что это именно она украла браслет. — Леди Нили повернулась и многозначительно посмотрела на Питера. — Та же история произошла бы и с вами, мистер Томпсон.
Питер молча кивнул.
Губы леди Нили скривились в улыбке, и, повернувшись, она громко позвала свою компаньонку:
— Мисс Мартин! Мисс Мартин!
Она удалилась, шурша шелками пышного розового наряда.
Тилли невольно подумала о том, что мисс Мартин заслужила медаль за свое долготерпение.
— Вы были великолепны! — сказала Тилли Питеру. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь давал такой жесткий отпор этой даме.
— Пустяки, — промолвил Питер.
— Вы не правы…
— Тилли, тише, — понизив голос, остановил ее Питер.
Тилли замолчала, видя, что к ним приковано внимание многих гостей.
— Хорошо, давайте прекратим этот разговор, — согласилась она. — Меня мучит жажда. Где же лимонад? Будьте так добры, проводите меня к буфету.
Питер не мог отказать Тилли в просьбе на глазах десятков любопытных гостей. Тилли едва сдержала улыбку удовольствия, когда Питер покорно взял ее под руку и повел к столику с прохладительными напитками и закусками.
Питер был удивительно хорош в вечернем костюме. Тилли не знала, почему он не надел сегодня военный мундир, предпочтя штатское платье, которое прекрасно сидело на его стройной широкоплечей фигуре, вызывавшей восторг у дам.
— Вы были замечательны, когда защищали лорда Истерли, — прошептала Тилли. — Этот джентльмен должен быть благодарен вам…
— Любой на моем месте поступил бы точно так же.
— Неправда, вы прекрасно знаете, что так сделал бы далеко не каждый, — возразила Тилли. — Вы как будто стыдитесь того, что у вас обостренное чувство долга и чести. А мне ваши представления о чести импонируют.
Питер покраснел и стал смущенно поправлять галстук. Тилли хотела рассмеяться, но сдержалась, зная, что ее смех еще больше смутил бы Питера.
Она еще раз убедилась в том, что действительно влюблена в этого человека. Это было восхитительное чувство. Тилли теперь уже не мыслила себя без Питера. Он стал частью ее души, которая с недавних пор сильно переменилась.
— Давайте выйдем на воздух, — предложила Тилли и, не дожидаясь ответа своего спутника, попыталась увлечь его к застекленной двери на террасу.
Однако Питер отдернул руку.
— Тилли, вы же знаете, что это плохая идея.
— Вы боитесь за свою репутацию или за мою? — насмешливо спросила она.
— И за ту и за другую. Хотя позвольте напомнить вам, что моя пострадает в гораздо меньшей степени.
«А моя не пострадает совсем, если ты на мне женишься», — подумала Тилли. У нее, конечно, и в мыслях не было обманом заставить Питера вступить с ней в брак, но она не могла не думать о замужестве. Тилли представляла, как они будут стоять у алтаря в церкви, где соберутся все ее друзья, как Питер будет слушать слова клятвы верности, которые она с трепетом будет произносить, и у нее сладко сжималось сердце.
— Никто не обратит на нас внимания, — сказала Тилли, снова потянув Питера за руку. — Кроме того, вы же видите, что многие гости уже вышли в сад. Мы там будем не одни.
Питер взглянул сквозь стеклянные двери и увидел, что в саду прогуливается несколько пар. Поразмыслив, он решил, что в данных обстоятельствах прогулка не нанесет урона репутации Тилли.
— Ну, хорошо, — наконец сдался он, — если вы настаиваете, я согласен вывести вас на свежий воздух.
Тилли торжествующе улыбнулась: — О да, я настаиваю!
Ночной воздух был прохладен и свеж. Тилли с наслаждением вдохнула его. Питер пытался удержать свою спутницу на террасе, напротив длинной череды застекленных двустворчатых дверей, однако Тилли тянула его в сад, где царила тень.
Питер понимал, что не должен уступать ей, но у него не было сил сопротивляться натиску Тилли.
Она с решительным видом увлекла его к двери.
— Вы действительно думаете, что браслет украли? — спросила Тилли, как только они остановились у балюстрады террасы, с которой открывался вид на освещенный газовыми фонарями сад.
— Я не желаю говорить о браслете, — заявил Питер.
— Хорошо, а я не хочу говорить о Гарри. Питер улыбнулся. В тоне Тилли было что-то забавное. Она сама почувствовала это и тоже улыбнулась.
— О чем же нам побеседовать? — спросила Тилли.
— Может быть, о погоде? Тилли презрительно фыркнула.
— Я знаю, что вы не любите обсуждать политику или вопросы религии, — заметил Питер.
— Сейчас такой разговор был бы неуместен.
— Вы правы, в таком случае сами предложите тему для разговора.
— Хорошо, — согласилась Тилли. — Расскажите мне о своей будущей жене.
— О жене?
— Ну да. Вы же утверждаете, что ищете себе жену. Расскажите, какой она должна быть. Я хочу помочь вам в поисках.
— Вы собираетесь помогать мне?
— Почему нет? Из-за меня вы рискуете испортить себе репутацию и прослыть охотником за богатым приданым. На этом балу мы уже в течение получаса разгуливаем вдвоем на виду у всех. Вы теряете драгоценное время и возможность осуществить свою мечту. Поэтому я чувствую себя обязанной помочь вам в поисках жены. Это самое малое, что я могу для вас сделать.
Тилли зябко передернула плечиками, кутаясь в мягкий голубой шарф.
Питер некоторое время молчал, взвешивая все «за» и «против».
— Ну, хорошо, — наконец сдался он. — Что именно вы хотите знать?
Тилли улыбнулась, радуясь своей победе.
— Она должна быть умной?
— Разумеется.
— Хороший ответ, мистер Томпсон. Питер учтиво поклонился. Он наслаждался этой игрой, хотя понимал, что не должен был допускать ее.
Тилли побарабанила указательным пальчиком по щеке, обдумывая следующий вопрос.
— Она должна быть чуткой?
— Мне бы этого хотелось.
— Она должна любить животных и детей?
— Она должна, прежде всего, любить меня, — с улыбкой ответил Питер. — Это все, что вас интересует?
Тилли бросила на него сердитый взгляд, и Питер засмеялся, прислонившись к балюстраде. Его охватило странное чувство, он как будто погрузился в полузабытье. Они находились на великосветском, шумном столичном балу, но для Питера сейчас никого не существовало, кроме Тилли.
— Если она будет действительно умной, — косясь на Питера, заявила Тилли, — то ее отношение к вам будет зависеть от вашего отношения к ней. Вы же знаете старую мудрость: относись к другим так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе.
