Классициум (сборник)

«Кольцо Люцифера», «Мантия Богини Любви» и «Герметический Космос».

Через пять лет, поправив здоровье, Николай Степанович возвращается на Венеру, в 1954 году участвует во Второй Южной экспедиции, результатом которой, как известно, явилось образование первого постоянного человеческого поселения на юго-западном побережье Великого океана, занимающего восемьдесят процентов поверхности Венеры. В экспедиции он работает бок о бок с молодым Василием Шукшиным. Шукшин пытается знакомить Гумилёва со своими первыми литературными опытами, но не находит понимания у поэта.

В 1958 году, уже будучи видным экзогеографом, Гумилёв возвращается на Землю, защищает магистерскую диссертацию по классификации венерианской флоры и получает учёную степень доктора экзогеографии – по совокупности достижений. Казалось, солидный возраст, обретённое общественное положение должны были способствовать остепенению поэта. Однако в 1963 году поэт отправляется на Марс и, как только Тускуб IV провозглашает себя императором, присоединяется к мятежу. Исследователи до сих пор спорят, знал или не знал Гумилёв заранее о готовящемся самопровозглашении, помогал или не помогал он Тускубу взойти на марсианский трон… Большинство сходится на том, что появление поэта на Марсе всё же не было простой случайностью.

В ноябре 1965 года во время массированного десанта Международных сил, в сражении у подножия горы Олимп, Пятый бронепехотный полк имперцев, командиром штаба которого и являлся Николай Степанович Гумилёв, попал в окружение и сдался. Весь офицерский состав, не пожелавший отречься от самопровозглашённого императора, был расстрелян. Находившийся в это же время на Марсе сын поэта Лев, к тому времени видный этнолог, не успел спасти отца.

Точное место расстрела и последующего захоронения офицеров имперцев так и осталось неизвестным. Могилой Николая Гумилёва ныне считается всё южное подножие горы Олимп.

Баллада

Звездолет подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я взлетать в ад космических сфер
И увидел планет грозовое лицо.

Звездолет фыркал дюзой, бронею звеня,
Звал умчаться стрелою в далекую цель,
И я верил, что космос простерт для меня,
Что звезда – как рубин на прекрасном кольце.

Галактический волк, астероидный лев,
Тягой к странствиям дальним навылет пробит,
Я рыдал на Венере, от грез захмелев,
Я смеялся на Марсе, трезвея от битв.
За пределами разума – хохот и плач,
Но судьбу выбирать мы отнюдь не вольны,
За границы познанья я ринулся вскачь
И увидел там деву со взглядом Луны.

Тихий шепот ее – песня звездных орбит,
Трепет нежных ресниц – дрожь кометных венцов.
Чтобы не был я девой навеки забыт,
Я ей отдал кольцо. Да, я отдал кольцо.

И над жалким безумцем в ночи хохоча,
Объявляя, что вечно мне жить одному,
Люцифер подарил мне обломок меча:
«Я навеки…» – и надпись срывалась во тьму.

На далеком Меркурии

На Меркурии, доме счастья,
Солнце ближе, чем мать к младенцу,
Там деревья червонной масти,
Им от солнца некуда деться.

Там кипят водопады рая,
Омывая триумф весенний,
Бесконечно их умиранье,
Бесконечно их воскресенье.

На Меркурии нет наречий,
На Меркурии есть молчанье.
Не смущает язык человечий
Местный облик земной печалью.

Голос ангелов здесь не слышен,
Мощный хор их – немее камня.
Даже если взлететь повыше,
Можно тщетно внимать веками —

Ни дыхания звездной бури,
Ни стенания, ни старенья…
Оттого молчалив Меркурий,
Что на нем отдыхает время.

Мутант

Сегодня, я вижу, тобой овладела тоска,
И ветер мантилью кудрей по плечам разметал…
Послушай: далёко, на Марсе, в багровых песках
Изысканный бродит мутант.

Он грацией может сравниться с волною морской,
И кожа его в волдырях, что рубинам сродни,
Помазан на царство сухим марсианским песком,
Он тонок и мощен, он праведен, добр и раним.

Когда его видят садящиеся корабли,
То штурманы плачут и тихо грустит капитан,
Ему безразличны признанье, награды, рубли,
Настолько изыскан мутант.

Я знаю, что скоро охотники грянут с небес,
И ловчий уже приготовил нейтронную сеть…
Но ты не готова к словам о войне и борьбе,
Ты – дочь этой дряхлой планеты, такая, как все.

И как я тебе опишу экзотический Марс,
Где в древних руинах вздыхает веков маета?
Ты плачешь? Послушай… Далёко, в песчаных холмах,
Изысканный бродит мутант.

Исаак Бабель. Путевые заметки полномочного корреспондента журнала «Нива» Исаака Бабеля (не оконч.) Планета Марс, декабрь 1942 – апрель 1943 года (Автор: Ника Батхен)

Исаа?к Эммануи?лович Ба?бель (настоящая фамилия Бо?бель) (1 (13) июля 1894–22 апреля 1943) – русский писатель. Родился в Одессе в семье торговца-еврея. Выжил во время погрома 1905 года. Обучался в одесском университете и киевском институте финансов, отчислен за неуспеваемость. Работал клоуном, коммивояжером, был замешан в «деле Грачей» по контрабанде турецких апельсинов и табака. С 1912 по 1914 год состоял под наблюдением как активный анархо-синдикалист, позднее отошел от политики. В 1915 году в киевском журнале «Алоэ» опубликовал первый рассказ «Розы для Маргариты». В 1916 году по совету А.?М. Горького «ушел в люди», был учителем русского и французского в Слониме, добывал нефть в Баку, разводил скаковых лошадей в Бессарабии. В 1919 году вместе с первой женой Розой Бронштейн эмигрировал во Францию. Служил в Легионе, воевал в Алжире, Афганистане, Нигере. Интересовался авиацией. Продолжил литературные опыты в 1924 году, опубликовав «Легион Жизни» – летопись наемников. В 1927 году вышла вторая книга «Одесную Одессы» – ностальгические воспоминания о любимом городе писателя. В 1928 году репатриировался в Россию. Стал известен как беллетрист и путешественник, сотрудничал с журналами «Вокруг Света» и «Нива». Третий сборник рассказов «Явь» отразил впечатления Бабеля от недостаточных на его взгляд перемен в образе жизни Российского государства. Благодаря активной полемике в центральных газетах, на повестку дня в Государственной думе в очередной раз был вынесен вопрос об отмене черты оседлости для евреев и в 1932 году был принят закон о равноправии всех граждан Российского государства вне зависимости от их национальной и расовой принадлежности. В 1933 году на сцене МХАТ была поставлена пьеса Бабеля «Рассвет» – о пути к знаниям, открытом социалистами для детей разных народов.

В 1934 году в издательстве «Омега» пропала рукопись первого романа Бабеля – «Кони белые». До сих пор не установлено, была ли рукопись изъята цензурой или похищена недоброжелателями. Сам Бабель с трудом перенес утрату, заболел нервным расстройством и до 1939 года отошел от художественной литературы. Полет «Святогора 4» стал переломной вехой в творчестве автора. Роман «Как это делали на Луне» вошел в золотой фонд российской фантастической литературы. Невзирая на рекомендации врачей, Исаак Бабель настоял на включении себя в качестве корреспондента в состав полномасштабной экспедиции к Марсу на звездолете «Перун». Погиб 22 апреля 1943 года – вместе с грузовиком сорвался в пропасть за двое суток до старта звездолета к Земле.

Творчество Бабеля оказало огромное влияние на литераторов так называемой «южнорусской школы» (Ильф, Петров, Катаев, Паустовский, Светлов, Багрицкий) и получило широкое признание во всем мире, его книги переведены на многие иностранные языки.

Первая ночь

Тени вспарывали туман, перечерчивали лучами оплавленное стекло кратера. Туша солнца ползла по небу, словно рыба вверх брюхом, красная рыба в красной, мутной от глины реке. Колючий ветер трогал наши шинели, гладил щеки, целовал губы, тут же пухшие алыми трещинками. Укрывшись за валуном, унтер Горечавкин смолил самокрутку с поспешной жадностью. На его умном, хищном лице читалось острое наслаждение, ноздри вздрагивали. В звездолете запрещали курить вообще – слишком много людей набилось в железную клетку, слишком много техники, топлива, аппаратов и невозможных надежд.