черты пригодными для выражения переживаний в собственном стиле: обязательной мимолетности жизни. Суть этих переживаний в том, что они для своего телесного проявления нуждаются в таких путях проявления, особые линии которых нельзя было бы ухватить и остановить <…>
<…> С нордической точки зрения, люди этого типа не владеют собой. Человек действия владеет собой, т. е. он смотрит на самого себя как на объект и подчиняется своей собственной оценке <….> Человек внешних эффектов тоже может владеть собой: он может быть дирижером своих внутренних сил и заставлять их играть для упражнения. Обе эти манеры поведения чужды и непонятны человеку откровения: вторгаться в игру мгновений для него кощунство. И если действия чистого человека действия или внешних эффектов предсказуемы, то этого третьего человека нет, мгновения прилетают и улетают, как ветер, никто не знает, откуда и куда, и он сам меньше всех. В один момент он играющий ребенок, в другой посланник Божий, проповедующий Откровение, в третий хищный зверь, рыскающий в поисках добычи.
Все качества, которыми обладает отдельный человек этого типа, имеют черты описанного здесь стиля. Если он, например, храбр, то его храбрость такова, что она возникает мгновенно, выражается в отчаянном поступке и может снова исчезнуть в следующий миг <…> Воинские добродетели этих людей иные, чем у нас. Если на нас нападают внезапно, то наша первая реакция остановиться и подготовиться к обороне. Для кочевого воина арабской степи первое и само собой разумеющееся бежать. Значит ли это, что он менее храбр
В обоих случаях не следует принимать во внимание разумные рассуждения. Речь идет лишь о первой автоматической реакции на внезапное нападение: мы останавливаемся, воин-кочевник бежит <…> Мы не можем здесь ставить вопрос, что нравственно выше. Для этого нужен надрасовый моральный масштаб, а его нет. Вопрос должен звучать иначе: почему один действует так, а другой иначе
Наш образ действий изначально связан с землей, с корнями. Стоять на ней и, если понадобится, умереть за нее для нас это само собой разумеется. Кочевник не связан с землей, с корнями, жизнь для него мгновенье бытия, вспыхивание и угасание, вращение и постоянные перемены. Быть здесь или там все равно. Поэтому, если грозит внезапная опасность, первым делом нужно сменить место, быстрей бежать <…>
Имеют ли эти различия что-нибудь общее с расой Разве нет в самых различных расах и крестьян, и кочевников
Это правда. Но не всякая раса одинаково пригодна и для крестьянского, и для кочевого образа жизни. Чисто кочевой образ жизни развила лишь та раса, которую мы называем пустынной <…> при нем ничто не постоянно, кроме смены пастбищ со сменой времен года; ничто не обязательно, кроме мгновения. Высшая добродетель воина-кочевника быть готовым в каждый момент схватить то, что ему достанется.
Сражающиеся этим способом воины нередко одерживали в истории победы над воинами нашего типа, начиная с борьбы Давида против Голиафа. Однако понятно, что воины этого типа совершенно отличны от того, что мы называем солдатами Человек мгновения не может жить в постоянном напряжении. То, к чему он стремится, должно обязательно исполниться сразу же, в том числе и военный успех. Если внезапное нападение ничего не дает, значит, битва проиграна <…>
<…> 3аставить пустынного человека откровения делать что-то, что не в его стиле, можно только средством в его стиле: огнем небесным, приказом Бога. Ему душа человека откровения покоряется без сопротивления, так как Аллах, всемогущий Творец это все, а творение ничто. Слово «ислам» означает именно покорность, безоговорочную отдачу себя на волю Творца, В Коране говорится: «Я создал дьявола и человека лишь для того, чтобы они были мне рабами» (Сура 51). Вся религиозная жизнь в пустынном стиле не может быть ничем иным, кроме безотказного и безоговорочного рабства у Бога и собственного уничижения перед всемогущим Творцом <…>
<…> Война как протяженные во времени плановые военные операции может вестись человеком этой расы лишь в том случае, если каждый ее миг пронизан тем, что мы ранее назвали «огнем небесным». В каждый момент Бог дает новый приказ, каждая боевая операция превращается в откровение. Крупномасштабная, длительная война возможна только как священная война (джихад): война во имя Бога, война рабов Божьих. И тот, кто падет в жаркой битве, будет взят Богом в рай, притом сразу же.
Обратимся теперь снова к вере этой расы. Нордический человек имеет собственную внутреннюю опору, он может жить в своем стиле даже без сознательного обращения к Богу, быть далеким от Бога и даже безбожником, но не становится от этого плохим. Отказ от веры с нордической точки зрения вопрос нравственных ценностей. У человека откровения все иначе: нравственно самостоятельная жизнь в стиле нордического человека это в его глазах жизнь без движения, а вера в Бога, который живет в душе и говорит изнутри, мерзость и кощунство. Бог «на небеси», он все: все ценное и вся жизнь исходят из его рук. Нордический человек владеет сам собой, человеком откровения владеет Бог <…> Он неспособен ни какие решительные действия, ни как политик, ни как солдат без обращения к Богу.
Человек избавления. Переднеазиатская (алародийская, арменоидная) раса
<…> «Прирожденный еврей еще сам должен сделать из себя еврея» (Велльгаузен). Быть «хорошим евреем» значит, собственно, также осилить и изучить огромный материал религиозных знаний еврейской чеканки и впитать его в себя. Кажется, что в еврействе сознательно развивается и культивируется особая черта, которая, вообще-то, не является исключительно еврейской, а представляет собой черту стиля людей определенного типа, встречающихся как в среде еврейства, так и вне этой среды <…>
<…> Речь идет о черте т. н. «одухотворенности», которой чуждо все эмоциональное и телесное и которая стремится избавиться от него или преобразовать в «духовное».
Мы поставили в данном случае слово «дух» в кавычки, чтобы подчеркнуть, что это слово здесь должно пониматься в совершенно особом смысле, а именно только в смысле людей этого типа. Есть также нордический, средиземноморский, пустынный дух, но люди этих типов не ставят духовные ценности выше всех прочих. Для настоящего нордического человека душа и тело одно целое, которое свободно и мощно развивается, потому что только при полнокровной жизни расцветает здоровый нордический дух. Но эти ценности здоровья и свободных радостей тела вовсе не являются чем-то само собой разумеющимся для людей нового типа, который мы теперь описываем. Для них все это сомнительно и на последней ступени возвышения должно быть даже отнесено к разряду негативных ценностей, если душа этого типа стремится превратиться в «чистый дух». Дух для нее не есть нечто, свободно исходящее изнутри для того, чтобы понять мир, сразиться с ним и подчинить его своим законам: это нордический способ духовного творчества. А для человека переднеазиатского типа дух это нечто, действующее на него снаружи и устанавливающее для него незыблемые законы. «В начале было слово». Дух это слово, а слово есть буква, а буква нечто неподвижное, неизменное. Задача человека «поглотить» книгу, т. е. настолько впитать в себя установленные в ней законы, чтобы ими было пронизано все внутреннее, все живое до конечной стадии окостенения. Только дух должен жить, поглотив всю остальную жизнь. Для нордического человека здесь необъяснимое противоречие: оправдывать существование только неподвижного, чуждого всему, что мы называем жизнью. И всякое «откровение» в смысле людей пустыни (т. е. протосемитов) застывает в буквах закона, как только попадет в руки людей этого типа.
История народов, у которых преобладали кровь и дух этого типа, дала ряд типичных образов, которые, несмотря на очень различные способы проявления, все имели целью подобную «одухотворенность». Аскет, который во всем многоцветии жизни видит лишь соблазн к нарушению закона, а в телесных мучениях средство умерщвления плоти, ведет совершенную, святую жизнь в описанном стиле. Ступенькой ниже него стоит толкователь закона. Он выступает во множестве форм, кончая заучившимся маленьким учеником хедера, который к четвертому году обучения за буквами уже не видит солнца. Современная жизнь породила среди живущих в Европе евреев бесчисленные эрзац-формы такой «одухотворенности». Одна из них отчужденная от природы «чистая» интеллектуальность, другая беспокойное копание в самом себе по инструкциям популярных психоаналитических брошюр фрейдистской школы эрзац-путь для бездуховных людей, сулящий избавление без принесения в жертву плоти <…>
