Придерживая рубашку на груди, Лара посмотрела на распростертое на кровати длинное тело мужа. Их взгляды встретились, и они обменялись неуверенными улыбками.
– Как ты? – мягко спросил Хантер.
Лара ответила не сразу, пытаясь найти определение чувству, которое переполняло все ее существо. Это была странная смесь радости, покоя и тепла – более совершенное и чудесное ощущение, чем все, что ей приходилось испытывать прежде. Она не хотела расставаться с Хантером ни, на минуту – хотела провести с ним весь день и все последующие дни, пока не узнает о нем все, даже самую незначительную мелочь.
– Я счастлива, – сказала она. – Так счастлива, что мне даже страшно.
Его глаза стали темными и мягкими, как патока.
– Почему же страшно, любовь моя?
– Потому что я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Хантер жестом поманил ее к себе, но она рискнула приблизиться лишь настолько, чтобы скользнуть по его губам мимолетным поцелуем, и тут же резво отскочила.
– Куда ты собралась? – полюбопытствовал он.
Лара задержалась в дверях, с улыбкой взглянув на мужа:
– Оденусь и пойду смотреть на цыплят.
Глава 15
Так как работы по расширению приюта требовали времени, необходимо было что-то немедленно предпринять, чтобы избавить находившихся в тюрьме детей от невыносимых условий. Лара не могла допустить, чтобы они и дальше оставались в омерзительных заведениях, обреченные жить среди опасностей и нечистот. Единственным разумным решением представлялось уговорить жителей Маркет- Хилла взять детей к себе домой, пока приют не сможет их принять. К сожалению, эта идея неожиданно натолкнулась на единодушное сопротивление горожан.
– Как можно быть настолько бессердечными? – пожаловалась она Хантеру, входя в библиотеку после утренних визитов, которые не принесли ей ничего, кроме вежливых отказов принять участие в судьбе детей. Она сняла шляпку и бросила ее на кресло, нервно обмахивая веером разгоряченное лицо. – Я обращалась с просьбой взять ребенка или двух только к тем, кто располагает достаточными средствами. И всего лишь на несколько месяцев! Никто не желает и пальцем пошевелить. Я была так уверена, что могу рассчитывать на миссис Харткап или, скажем, на Уиндхэмов…
– Практические соображения, – прозаически пояснил Хантер, отодвигаясь от стола, за которым сидел. Посадив Лару к себе на колени, он принялся расстегивать короткую, отделанную рюшами накидку, закрывавшую се шею и плечи. – Если отбросить в сторону благие порывы, солнышко, то ты должна признать, что предлагаешь им не совсем обычных детей. Добрые граждане Маркет-Хилла убеждены, что сироты из тюрьмы – будущие преступники, прошедшие неплохую подготовку. Едва ли их можно в этом упрекнуть.
Сидящая у него на коленях Лара напряглась и устремила на мужа строптивый взгляд;
– Как ты можешь так говорить? Ведь Джонни – просто ангел!
– Да, он примерный парнишка, – согласился Хантер, с усмешкой покосившись на окно. В этот момент снаружи раздались треск и хлопки, и Лара сообразила, что это Джонни самозабвенно предается своему любимому занятию – бомбардирует камнями крошечные пульки с порохом или палит из игрушечного пистолета, зарядив его теми же пульками. – Но Джонни – исключение, – продолжил Хантер. – Вполне вероятно, что другие дети нуждаются в специальном внимании и заботе. Не исключено, что среди них найдутся и такие, которым можно доверять не более, чем диким животным, вырвавшимся на волю. Не стоило и надеяться, что Харткапы или Уиндхэмы, да и остальные, примут на себя подобную ответственность.
– А я надеялась, – упрямо заявила Дара, с хмурой гримасой взирая на сочувственное лицо мужа. – Хантер, что же делать?
– Подожди, пока закончится строительство нового крыла приюта и наймут дополнительный штат учителей, – ответил он.
– Я не могу ждать. Я хочу, чтобы детей забрали из тюрьмы немедленно! Я привезу их всех сюда и позабочусь о них сама, если придется.
– А как насчет Джонни? – ровным голосом поинтересовался Хантер. – Как ты объяснишь ему, что все твое время будет посвящено дюжине других ребятишек и ничего не останется на его долю?
– Я скажу ему… Я просто скажу… – Ларе замолчала, огорченно застонав. – Он не поймет, – признала она. Хантер снисходительно покачал головой.
– Солнышко мое, – ласково проговорил он. – Я бы мог посоветовать тебе ожесточить свое сердце хоть чуть-чуть.., но знаю, как это сделать.
– Я не оставлю детей в тюрьме на несколько месяцев, – твердо сказала Лара.
– Будь по-твоему, черт побери! Я посмотрю, что можно сделать, но сомневаюсь, что мне повезет больше, чем тебе.
– У тебя получится, – заверила его Лара, мгновенно преисполнившись надежды. – У тебя просто талант добиваться от людей всего, чего захочешь.
Хантер неожиданно усмехнулся:
– У меня есть и другие таланты, которые я собираюсь показать сегодня вечером.
– Возможно!.. – лукаво бросила она и, соскочив с его колен, выпорхнула из комнаты.
Хантер вдруг стал необыкновенно общительным, нанося визиты, уговаривая, торгуясь – а порой и оказывая давление – со свойственным ему обаянием, пока не нашел временное пристанище для всех двенадцати ребятишек. Будучи руководителем одной из его кампаний, затеянной, правда, совсем с другой целью, Лара могла себе представить, каково пришлось жителям города, пытавшимся отказать ему.
После проведенной вместе ночи, когда она впервые испытала наслаждение в объятиях мужчины, ее отношение к Хантеру изменилось. Теперь она знала, что ему можно доверять.
Хантер – добрый человек, с некоторым изумлением поняла Лара. Ее муж был добр не только по отношению к ней, но и ко всем окружавшим его людям… Она не знала, чем вызвана подобная перемена, но благодарила Бога за нее. Хотя Хантер скептически относился к филантропическому пристрастию жены вмешиваться в жизнь других людей, тем не менее он как будто понимал ее и в пределах разумного даже помогал.
Он постоянно был чем-то занят, но его нынешняя деятельность не имела ничего общего с тем, на что уходило все его время в первые годы их супружества. Раньше он не мог обойтись без скачек, охоты, не говоря уж о его пристрастии к игорным клубам. Лара подозревала, что его бывшие партнеры пережили горькое разочарование, обнаружив, что Хантер вернулся из Индии с повышенным чувством ответственности по отношению к тем, кто так или иначе зависел от него. Он расширил участие Кросслендов в судовладельческих, торговых и промышленных компаниях и приобрел пивоварню, которая ежемесячно приносила солидный доход. Заинтересовавшись состоянием дел в собственном поместье, Хантер вплотную занялся вопросами земледелия и скотоводства и произвел различные усовершенствования, на которых давно уже настаивали арендаторы.
Привыкнув с юных лет к привилегированному положению и сознанию собственной неуязвимости, Хантер некогда полагал, что мир существует только затем, чтобы потворствовать его прихотям. Бесплодие Лары было единственным случаем, когда он не получил того, на что рассчитывал, и это явилось для него тяжким ударом. Теперь он стал старше и мудрее, ничего не воспринимал как должное и взвалил на свои плечи ответственность, от которой раньше всеми возможными способами уклонялся.
Не то чтобы Хантер был святым… В его характере присутствовали черты настоящего плута, доставлявшие Ларе немало удовольствия. Соблазнитель, насмешник и лукавый искуситель, он заставлял ее забывать о строгих принципах и дурачиться с беспечностью и легкомыслием, которых она раньше в себе не замечала. Однажды он явился к ней в спальню с намерением насладиться зеркалом на потолке, прежде чем мистер Возможности лишит супругов этого уникального шанса. Невзирая на стыдливые протесты жены, он занимался с ней любовью под их зеркальным отражением и от души веселился, когда она сразу после этого нырнула под одеяло. Н” благопристойном музыкальном вечере он развлекался тем, что нашептывал ей на
