— Ну, я много думал о том, что случится после моей смерти. Я, конечно, не стремлюсь к этому пока. Но начинаю задумываться: кто займется делом после меня? Кто присмотрит за «Санрайз»? Каро и Пит ничего не понимают в управлении ранчо. Они говорят о переезде на восток после рождения ребенка.
— В Северную Каролину? — догадалась Адди. Именно там ее мать, Сара, выросла, вышла замуж и через какое-то время умерла.
— Верно. Полагаю, ты слышала, как они об этом упоминали.
Он фыркнул.
— Восток. Пит будет чувствовать себя там как дома, это уж точно. Он не ковбой. Я надеялся, что мы сможем что-то из него сделать, когда они с Каро приехали пожить в «Санрайз». Но он не смог бы заарканить теленка, даже если бы тот стоял перед ним.
— А как насчет того, чтобы оставить ранчо Кейду?
— Кейд может делать все, что пожелает, но его сердце не здесь. Ему уже хочется почувствовать вкус городской жизни, и когда ему это удастся, он не захочет с ней расставаться. А Мэй проследит, чтобы ее сын получил образование в колледже и, в конце концов, оказался в какой-нибудь конторе с очками на носу и кипой книг на рабочем столе. Неприятно это признавать, просто Техас не в его крови. Так что остаешься ты. Но ты не можешь наследовать «Санрайз», милая. Какой бы умной ты ни была, ты всего лишь женщина.
— И я ничего не могу с этим поделать, — лукаво сказала она.
— Так что я собирался поступить как все здесь, после смерти продать ранчо и поделить деньги между теми, кого я оставил позади. Ты стала бы богатой женщиной, если бы я это сделал. У тебя было бы достаточно денег, чтобы ты делала все, что захочешь, всю оставшуюся жизнь. Но затем появился Бен.
Адди внимательно посмотрела на него.
— Какое отношение к этому имеет Бен?
Рассел улыбнулся.
— Он управляется на ранчо не хуже меня. Никакой пыли в глаза. Когда он говорит, что сделает что- то, он это выполняет, так или иначе. Мужчина, на которого можно положиться. Так что я решил назначить его попечителем. Это значит, что я оставляю «Санрайз» тебе, а управляющим будет он.
— Да ты, наверное, шутишь! — воскликнула Адди, округлив глаза.
Она так оскорбилась, словно была настоящей дочерью Рассела.
— Ты вручаешь ему свое ранчо, свои деньги и семью? Он может делать с нами все, что ему вздумается? Все, что у нас есть, будет в его распоряжении? О Господи, он ведь нам даже не родственник!
— Я вставлю несколько условий в завещание, — сказал Рассел, как будто это должно было ее успокоить. — Во-первых, «Санрайз» будет нельзя продать без одобрения семьи.
— Что если Бен окажется плохим попечителем? Мы можем его уволить?
— Нет, это — единственное, чего вы не можете изменить. Он будет попечителем, пока не умрет и не будет похоронен. Но не волнуйся, он будет чертовски хорошим управляющим. Я упокоюсь с миром, зная, что оставил все в его руках.
Тех самых руках, которые тебя задушат! Мысли Адди смешались. У Бена был прекрасный мотив убить Рассела. После того, как завещание будет подписано, все ранчо и огромное состояние окажутся в его руках, если только Рассел Уорнер умрет.
— Папочка, я знаю, что ты ему доверяешь, — сказала она неровным голосом. — Я знаю, что ты рассчитываешь на него и заботишься о нем. Но будет ошибкой наделить его такой властью после твоей смерти.
— Ох, милая, — утешительно сказал Рассел, — я знаю, ты, наверное, разочарована тем, что «Санрайз» окажется в руках попечителя вместо того, чтобы все эти деньги перешли к вам. Но это единственный способ не дать растянуть ранчо по кускам. Бен — моя единственная страховка от этого. Я не хочу, чтобы мое ранчо погибло, просто потому что я умру. Все так просто.
— Ты уже сказал Бену?
— Еще нет.
— Может быть, лучше немного подождать, — пробормотала Адди, и замолчала не услышав ответа от Рассела. Она попыталась сосредоточиться на окружающем пейзаже, чтобы не разразиться тирадой от беспомощности. От этого не будет толку.
* * * * *
Земля кишела людьми и скотом, воздух был густым от пыли и запаха животных и пота. Тысячи коров лечили от мясных мух и глистов, насекомых, которые заводились в открытых ранах и питались гноящейся плотью. Страдающих лонгхорнов обтирали смесью жира и карболовой кислоты, которая убивала крупных личинок и успокаивала мучительную боль.
Но лонгхорны не знали, что люди пытаются помочь, и яростно сопротивлялись. Сыпля грязными ругательствами, мужчины уворачивались из-под копыт животных, которые бросались на них. Облака пыли клубились, поднимались и оседали вокруг движущихся фигур, засыпая одежду мужчин и прилипая к коже. Животные вокруг них кружили словно красно-коричневые воды бурной реки.
Рассел и Адди остановились посмотреть, стараясь не мешать.
— Тяжелая работа, — сказала Адди, почти про себя. — Жаришься на солнце. Пораниться ничего не стоит. Никаких машин в помощь, и нет времени на отдых. Не понимаю, как кому-то может нравиться нечто подобное.
— Подожди, пока придется спиливать рога самым агрессивным животным, — отозвался Рассел и ухмыльнулся.
— Зачем они это делают? Что заставляет мужчину хотеть стать ковбоем?
— Не знаю, задается ли мужчина этим вопросом. Он либо делает, либо нет, вот и все.
— В этом нет ни капли романтики. Эта работа совсем непохожа на то, как ее описывают в романах или журналах. И уж конечно они получают не так и много денег за то, что делают!
— Черта с два не получают! Я плачу моим ребятам сорок долларов в месяц. Это почти на десять больше, чем они смогут получить еще где-нибудь в нашей стране за ту же работу.
— Я просто не понимаю, что их привлекает.
Рассел не слушал.
— Поехали, милая. Вон Бен вытаскивает бычка из болота.
Она неохотно последовала за ним, проехав дальше по пастбищу в сторону, где два лонгхорна основательно застряли в болотце, пытаясь ускользнуть от туч мух, спрятавшись в глубокой грязи. Один из бычков издавал жалобные звуки, в то время как другой, тихий и изнуренный, не протестовал, пока его тащили, привязав веревками к штырям на седлах нескольких ковбоев.
Адди неприязненно поджала губы при виде Бена, который обвязывал веревками лонгхорна. Его «Ливайсы» почернели от грязи от колен и ниже. Казалось, что он валялся в грязи вместе с коровами. Пот струйками стекал по его грязному лицу и шее, и кончики черных волос на затылке влажно завивались. Именно здесь ему самое место, в грязи.
— Похоже, Бену сегодня пришлось нелегко, — прокомментировала она с заметным удовлетворением.
— Он не боится работы. — Рассел с любовью посмотрел на старшего рабочего. — Мужчины уважают его за это. И они знают, что он не попросит их сделать то, чего не стал бы делать сам. Самое сложное на свете, Аделина, это работать на человека, который ленивее тебя, и столь же легко работать на того, кого уважаешь.
Это не слишком вписывалось в ее представление о Бене Хантере. В конце концов, он ведь убьет Рассела ради собственной выгоды. Легкие деньги. Такие люди не любят работать, разве не так? Ей не понравилось то, что у Бена могут иметься и хорошие качества, это усложняло ее представление о нем, как о беспринципном преступнике. А ей хотелось, чтобы все было элементарно.
Если бы она могла с кем-то о нем поговорить, с кем-то, кто помог бы ей облегчить бремя молчания! Все были так раздражающе довольны Беном. Они восхищались им и уважали его, не зная, что он на самом деле за человек.
