Она усмехнулась.
— Вообще-то это было название девчонок, которые бродили вокруг ковбоев родео, выискивая, кого бы подцепить. Сейчас это означает любую техасскую авантюристку, выискивающую сладкого папочку.
— Я не авантюристка.
— Нет, ты даешь советы в своей колонке. Ты советуешь, что нужно быть собой и следовать прямо к поставленной цели.
— Все должны меня слушаться, — сказала я, и Хэвен засмеялась, поднимая свой стакан.
Я поддержала тост и отпила глоток.
— Пей столько, сколько захочешь, к слову сказать, — сказала Хэвен мне. — Харди не прикоснется к этому. Он сказал, что выпьет фруктовый напиток лишь только в том случае, если мы окажемся на тропическом острове, и никто из тех, кого мы знаем, не будет этого видеть.
— Каково это, с хьюстонскими парнями? — спросила я потрясенно.
Хэвен усмехнулась.
— Я не знаю. У меня есть подруга из Массачусетса, она наведывалась недавно, так вот она сочла здешних мужчин настоящими находками.
— Они ей понравились?
— О да. Единственной ее жалобой было то, что они не болтали достаточно много, на ее вкус.
— Возможно, она заводила с ними не ту тему разговора, — сказала я, и Хэвен хихикнула.
— Без шуток. На прошлой неделе я вынуждены была выслушивать дискуссию Харди и Джека о всех возможных способа разжигания костра без спичек. Они насчитали семь.
— Восемь, — послышался глубокий голос из дверного проема, и я обернулась, чтобы увидеть человека, появившегося в квартире. У Харди Кейтса было поджарое, мускулистое телосложение, избыток сексуальной притягательности, и самые голубые в мире глаза, которые мне когда-либо приходилось видеть. Его волосы не были так черны, как у Джека, скорее имели насыщенный богатый оттенок коричневого. Кладя набитый кожаный портфель, он подошел к Хэвен. — Мы вспомнили, — продолжал он свою мысль, — что еще можно отполировать основание банки кока-колы, а отражение использовать для поджога трута.
— Восемь, в таком случае, — сказала Хэвен, смеясь, и подняла лицо, так как он склонился к ней для поцелуя. Когда он поднял голову, она сказала, — Харди, это Элла. Девушка, что остановилась в моей квартире.
Харди наклонился и протянул мне руку.
— Приятно с вами познакомиться, Элла. — Его улыбка стала шире, когда он увидел Люка. — Сколько ему?
— Около трех недель.
Он послал ребенку одобряющий взгляд.
— Красивый мальчик. — Ослабив узел галстука, Харди посмотрел на кувшин светлой жидкости на журнальном столике. — Что вы все пьете?
— Сангрию, — Хэвен улыбнулась появившемуся выражению на его лице. — В холодильнике есть пиво.
— Спасибо, но сегодня вечером я начну с чего-нибудь покрепче.
Хэвен с тревогой посмотрела вслед своему удаляющемуся на кухню жениху. Харди казался расслабленным, но, видимо, Хэвен тонко чувствовала его настроение, потому что тоненькая тревожная морщинка пересекла ее лоб. Она встала и пошла к нему.
— Что случилось? — спросила она, когда он налил себе порцию «Джека Дэниэлса».
Харди вздохнул.
— Сегодня выяснял отношения с Роем, — взглянув на меня, он пояснил: — один из моих партнеров. — Его внимание вернулось к Хэвен. — Проанализировал месторождения старой скважины, и он думает, что мы можем обнаружить нефтегазоносную зону, если продолжим бурение. Но анализ при бурении показывает, что даже если мы и найдем месторождение, оно не обязательно будет стоить, чтоб его разрабатывали.
— Рой не соглашается? — спросила Хэвен.
Харди покачал головой.
— Он борется, чтобы держать чековую книжку открытой. Но я сказал ему, что бюджет должен оставаться прежним до тех пор, пока… — он извиняющее улыбнулся мне, — простите, Элла. Мой язык становится грубым после моего общения с рабочими парнями.
— Нет проблем, — сказала я.
Хэвен аккуратно обняла его за плечи, когда он опрокинул еще рюмку.
— Рою следовало получше все разузнать, прежде чем спорить с тобой. Твое чутье в поисках нефти поистине стало легендарным.
Отодвинув рюмку, Харди послал ей скорбную улыбку.
— По мнению Роя, мое эго тоже.
— Рой сам полон этого, — она наклонилась к нему, — нуждаешься в крепком объятии?
Я склонилась к Люку и играла с ним, пытаясь проигнорировать то, что быстро переходило в нечто сугубо личное.
Я услышала приглушенный шепот Харди о том, что он получит все, что хочет, позже, сопровождаемый Хэвен в другую комнату. Глянув на них, я увидела, что его голова склонилась к ней. Я быстро обратила все свое внимание на ребенка. Им нужно немного побыть наедине, подумала я.
Когда она вернулась в комнату, я начала собирать свою большую цветастую сумку.
— Пора нам уже идти, — торопливо сказала я. — Хэвен, это была лучшая сангрия, которую я когда- либо…
— О, останьтесь на обед! — воскликнула она. — Я сделала много цыпленка-эскабеш6. У нас будет немного острых закусок, оливки и сыр Манчего.
— Она — великий повар, — сказал Харди, обхватывая ее за плечи руками и притягивая к себе. — Оставайтесь, Элла. Или я закончу тем, что буду пить эту проклятую сангрию вместе с нею.
Я смотрела на них с сомнением.
— Вы действительно уверены, что не хотите побыть немного наедине?
— Даже если вы уйдете, у нас все равно ничего не получится, — сказал Харди. — Джек поднимается сюда.
— Джек идет сюда? — спросили Хэвен и я одновременно. Волна беспокойства окатила меня.
— Да, я встретил его в холле и позвал на пиво. Он в отличном настроении. Он только что встретился с районным юристом по вопросу реконструкции собственности на Mаккини Стрит.
— Они смогут обойти ограничения?
— Адвокат говорит так.
— Я говорила Джеку не волноваться. Хьюстонское зонирование — миф. Такого никогда не было, — Хэвен послала мне одобрительный взгляд. — Все пройдет отлично, Элла. Вы сможете уговорить Джека посетить Вечную Истину.
— Вы хотите, чтобы Джек пошел в церковь? — спросил Харди безучастно. — Дорогая, он был бы поражен молнией, как только вошел бы через парадный вход.
Хэвен усмехнулась ему.
— По сравнению с тобой, Джек — певчий мальчик из церковного хора.
— Только потому, что он твой брат, — сказал он ей доброжелательно, — я позволю тебе сохранить свои иллюзии.
Зазвенел дверной звонок, и Хэвен пошла, чтобы ответить на него. Я была так раздражена, что чувствовала биение своего пульса. Поцелуй ничего не означал, говорила я сама себе. Ощущение его тела рядом с моим ничего не значило. Его личный сладкий вкус, его жар…
— Эй, босс, — поднявшись на пальчики, Хэвен порывисто обняла Джека.
— Ты называешь меня боссом, только когда тебе что-то нужно, — сказал Джек, следуя за ней в квартиру. Он застыл с непроницаемым выражением лица, увидев меня. Он, должно быть, заглянул домой перед этим, чтобы переодеться после работы, потому что на нем были линялые джинсы и свежая футболка, которая, казалось, светилась белизной на фоне его бронзовой от загара кожи. Я расстроилась этому открытию, потому что это лишний раз ударяло по моему самообладанию.
