уловки, распущенность, чтобы дать ей пищу для размышлений. А потом пусть попробует играть в невинность.
Добравшись до ее спальни, он без стука распахнул дверь, почти уверенный, что Вивьен в своем уединении потешается над всеми, кого она так ловко обманула притворной добродетелью. Он вошел в комнату и… остановился как вкопанный. Она сидела в кресле у камина с книгой на коленях, поджав под себя крошечные ступни. Золотистые отсветы пламени играли на обращенном к нему трогательном в своей беззащитности лице. На ней была белая ночная рубашка с глухим воротом и голубая кашемировая накидка, прикрывавшая талию и бедра.
Положив книгу на пол, Вивьен подтянула накидку повыше. Мучительное напряжение, сковавшее Гранта, достигло предела. У нее было лицо ангела и волосы подручной дьявола. Вымытые локоны ниспадали до талии, словно волны и завихрения расплавленной меди с вкраплениями всех оттенков красного и золотого. Такими волосами природа обычно награждает невзрачных женщин, чтобы компенсировать им недостаток красоты.
Но лицо и фигура Вивьен точно сошли с картины времен Ренессанса, лишь с тем исключением, что реальность была еще более утонченной и невинной, чем любой нарисованный образ. Теперь, когда опухоль сошла, чистая голубизна ее глаз сияла во всей красе. Рот, розовый и нежный, казался чудом природы.
У него захватило дух, сердце бешено колотилось. Грант стиснул зубы. Не будь он цивилизованным человеком, не гордись так своим хваленым самообладанием, то овладел бы ею прямо сейчас, здесь, не думая о последствиях. Он отчаянно ее желал.
Не замечая его яростной внутренней борьбы, Вивьен робко улыбнулась. Грант почти ненавидел ее за эту улыбку, теплую и нежную, проникавшую в самую душу.
Придя в себя, он ответил ей уверенной, несколько отчужденной улыбкой.
— Добрый день, мисс Дюваль. Думаю, нам пора поговорить.
Вивьен плотнее закуталась в накидку, разглядывая стоявшего перед ней мужчину. Она испытывала самые разные чувства, не последним из которых было любопытство. От слуг она знала, что Грант Морган — знаменитый сыщик с Боу-стрит. Самый отважный человек в Англии, как гордо добавила одна из горничных, и теперь Вивьен поняла, что она имела в виду.
Он был настоящим гигантом. Страдая от боли в течение последних двадцати четырех часов, она как-то не заметила, что грубоватый низкий голос и мрачные зеленые глаза принадлежат мужчине, который был необыкновенно… крупным. Широченные плечи, длинные мускулистые ноги, исполинский рост…
Он не был красивым в общепринятом смысле. Волевые черты бесстрастного лица казались высеченными из гранита. Вивьен перевела взгляд на его руки и почувствовала, как жаркая волна залила ее щеки при воспоминании о его нежных прикосновениях.
— Да, я тоже хотела бы поговорить, — откликнулась она.
Морган поднял тяжелое кресло и переставил его ближе к ней, проделав это с поразительной легкостью. Наблюдая за ним, Вивьен задумалась, каково это — обладать такой невероятной мощью. Его физическое присутствие, грубоватая мужественность и жизненная сила словно заполняли собой комнату. Он сел и устремил на нее проницательные зеленые глаза, окаймленные длинными ресницами. Их глубокий цвет напоминал березовую листву или дымчато-зеленую старинную бутыль.
— Мистер Морган, — начала она, не сводя с него глаз. — Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы сделали… за вашу доброту и щедрость и… — Ее щеки вспыхнули ярким румянцем. — Я обязана вам жизнью.
— Я не вытаскивал вас из воды, — возразил Морган сухо. — Об этом позаботился лодочник.
— Пусть так, но я бы умерла, — не унималась Вивьен. — Я помню, как лежала на набережной, настолько замерзшая и несчастная, что мне было все равно, выживу я или нет. А затем появились вы.
— А что-нибудь еще вы помните? О себе, о своем прошлом? Может, вы с кем-то боролись или ссорились…
— Нет. — Она прижала руки к шее, осторожно исследуя больное место, и устремила на Гранта вопросительный взгляд. — Мистер Морган… кто это сделал?
— Пока не знаю. Вы чертовски некстати потеряли память.
— Мне очень жаль.
Он пожал плечами:
— Едва ли это ваша вина.
Куда делся нежный незнакомец, который заботился о ней прошлой ночью и сегодня утром? Неужели этот самый человек обнимал и утешал ее, врачевал ее синяки, укладывал в постель, как заботливый родитель обожаемого ребенка? Теперь он казался мрачным и совершенно неприступным. Он сердился, а она не знала почему. Вивьен почувствовала себя еще более одинокой, чем раньше. Он был для нее всем, и его холодность ранила ее.
— Вы чем-то недовольны, — сказала она. — Что случилось? Я сделала что-нибудь не так?
Ее расстроенный вид несколько смягчил Гранта. Не решаясь встретиться с ней взглядом, он сделал глубокий выдох, пытаясь взять себя в руки.
— Нет, — пробормотал он, тряхнув головой. — Все в порядке.
Может, он узнал о ней что-нибудь такое, что ему не нравится, предположила Вивьен. Она задрожала,
— Мне страшно, — проговорила она, сцепив руки на коленях. — Я все время пытаюсь что-нибудь вспомнить. Я ничего не узнаю. Все чужое. Ничто не имеет смысла. И при этом кто-то ненавидит меня настолько, чтобы желать моей смерти…
— Этот кто-то уверен, что вы утонули.
— По-вашему, преступник — мужчина?
— У женщины не хватило бы сил задушить вас голыми руками. Более того, в вашей личной жизни почти нет женщин. Подавляющее большинство ваших знакомых составляют мужчины.
— О-о… — Неужели нельзя рассказать ей все, не вынуждая задавать вопросы? Это просто пытка — смотреть в его каменное лицо и гадать, какие тайны из ее прошлого привели ее к этой невероятной ситуации. — Вы сказали… мне может не понравиться то, что вам известно обо мне, — нерешительно напомнила она.
Он полез в карман сюртука и вытащил небольшую книжку, переплетенную в темно-красную кожу.
— Взгляните на это, — отрывисто произнес он, сунув томик ей в руки.
— Что это такое? — настороженно спросила она.
Он не ответил, не сводя с нее беспокойного взгляда, выдававшего его нетерпение.
Вивьен осторожно открыла книжку, переворачивая страницы, исписанные аккуратным женским почерком. Списки, имена, даты… Наткнувшись на более чем откровенный пассаж, она ахнула и захлопнула томик, подняв на него потрясенный взгляд.
— Зачем, во имя Господа, вы показали мне эту гадость? — Она протянула ему книжку, но он не сделал попытки взять ее. Швырнув томик на пол, она уставилась на него как на свернувшуюся змею. — Чье это творчество и какое отношение оно имеет ко мне?
— Ваше.
— Мое? — Ледяные мурашки поползли по ее телу, и она плотнее запахнула кашемировую накидку. — Вы ошибаетесь, мистер Морган. — От негодования голос ее звучал резко и холодно. — Я не писала ничего подобного. Я не могла.
— Откуда вы знаете?
— Не могла и все! — Потрясенная и обиженная, она бросила на него укоризненный взгляд.
После короткой паузы он заговорил тихо и невыразительно:
— Вы куртизанка, Вивьен. Самая известная в Лондоне. Вы неплохо заработали на своем ремесле.
Лицо ее стало белым как полотно. Сердце лихорадочно забилось в груди.
— Не правда! — воскликнула она. — Эта книжонка принадлежит кому-то другому.
— Я нашел ее в вашем доме, в спальне.
— Зачем бы я стала… то есть зачем кому-то записывать подобные вещи?
— В качестве инструмента шантажа, — мягко предположил он. — А может, чтобы не сбиться со счета.
