тяжелой, и у Мадлен мгновенно заныли мышцы. Напившись, Скотт отвернулся, и Мадлен помогла ему улечься.
– Хотите, я уйду? – тихо спросила она. Скотт закрыл глаза и молчал так долго, что Мадлен уже решила, что он вновь уснул,
– Останься, – сказал он наконец.
– Может быть, надо за кем-нибудь послать? За вашим другом или родственником?
– Нет. Мне нужна ты. – Он смежил веки, давая понять, что разговор окончен.
Несмотря на тревогу, Мадлен почувствовала непреодолимое желание улыбнуться. Даже заболев, Скотт оставался таким же властным, как обычно. По какой-то причине он пожелал, чтобы она осталась рядом с ним. Доверился ей. Мадлен забыла о том, что всего несколько минут назад ей хотелось уйти.
– Логан… – пробормотала она, точно пробуя на вкус его имя.
Каким-то образом вышло так, что теперь, после того как ее тщательно продуманный план провалился, она оказалась сиделкой у ложа больного. Ее замыслы были вконец расстроены. Но самым странным казалось то, что Мадлен даже не вспоминала о своих бедах. Ей хотелось только одного – вновь увидеть Логана здоровым.
Отойдя к письменному столу, стоящему у окна, Мадлен написала записку миссис Флоренс, объясняя, что произошло. Аккуратно сложив листок, она запечатала письмо сургучом, вызвала горничную и попросила ее доставить послание на Сомерсет-стрит, в дом миссис Флоренс.
– Пожалуйста, попросите слугу принести мои вещи, – добавила она. Горничная с поклоном удалилась.
Мадлен возобновила бдения у постели. Казалось, с каждым часом Логану становится все хуже – лихорадка усиливалась. Он был слишком слаб, чтобы спорить, когда Мадлен заставляла его выпить несколько глотков бульона. Проглотив полчашки, Логан вновь погрузился в сон.
Где-то в глубине дома большие часы пробили двенадцать – гулкий звук прокатился по комнатам. Мадлен отчаянно боролась со сном, но все же ее голова то и дело падала на грудь. Поднявшись, она потянулась, пытаясь прогнать дремоту. И невольно вздрогнула, услышав чьи-то шаги.
К постели больного приблизились миссис Бичем и камердинер.
– Как он? – обратилась к девушке домоправительница гораздо более дружелюбным тоном, чем прежде. Похоже, она смирилась с присутствием незнакомки и решила отбросить свои подозрения.
– Лихорадка усилилась, – ответила Мадлен.
– Доктор Брук так и говорил, – деловито кивнула миссис Бичем. – Дени, – она кивнула на камердинера, – поможет мне обтереть его холодной водой. Будем надеяться, это собьет жар. А вам, должно быть, не терпится немного отдохнуть. Думаю, вы согласитесь занять маленькую спальню рядом с комнатой мистера Скотта.
– Вы очень любезны, – сказала Мадлен, – но мне хотелось бы остаться здесь на случай, если я понадоблюсь мистеру Скотту…
– Я побуду с ним до вашего возвращения, – заверила домоправительница. – Вы должны поспать хотя бы несколько часов, мисс Ридли, чтобы завтра быть свежей.
Миссис Бичем была права. Мадлен вконец обессилела и понимала, что ей предстоит провести рядом с больным еще немало долгих часов, а может, и дней, прежде чем лихорадка отступит.
– Да, спасибо, – кивнула она; и домоправительница провела девушку в комнату для гостей.
Горничная уже успела разложить веши Мадлен в ящиках комода красного дерева. Над постелью нависал голубой шелковый балдахин в тон расшитому покрывалу. Мадлен отклонила предложение горничной помочь ей переодеться, заявив, что предпочитает делать это сама.
Надев белую ночную рубашку с оборками у ворота, Мадлен забралась в постель. Еще никогда в жизни она так не уставала. Сон мгновенно овладел ею – все мысли вытеснил желанный мрак.
С первыми лучами солнца Мадлен проснулась, чувствуя прилив сил. Поспешно надев халат, она отправилась в комнату Логана, поеживаясь от утренней прохлады. Горничная разводила огонь в камине, а миссис Бичем собирала мокрые полотенца, которыми всю ночь обтирали Логана, чтобы освежить его разгоряченное тело.
Под глазами домоправительницы залегли темные круги, на лбу появились морщинки, которых еще вчера не было.
– Все по-прежнему, – сказала она в ответ на вопросительный взгляд Мадлен.
Мадлен подошла к кровати. Кожа Логана была сухой и горячей, губы слегка потрескались. Фланелевая пижама валялась на полу, а простыня прикрывала больного лишь до пояса, так что были видны мускулистый торс, темные кустики волос под мышками и впадинка пупка. Мадлен впервые видела почти обнаженного мужчину. Ее взгляд блуждал по его телу, едва прикрытому тонкой тканью; она оглядела и длинные ноги, и выпуклости чресел, отчетливо вырисовывающиеся под белым полотном. Щеки девушки покрылись стыдливым румянцем. Отвернувшись, она обнаружила, что миссис Бичем наблюдает за ней.
– Вы приходитесь мистеру Скотту отнюдь не компаньонкой, – заявила домоправительница. – И еще… Я не знаю, кто вы, но вы не любовница его.
Глава 6
Мадлен смутилась, не зная, что ответить. Ее сердце бешено колотилось, и от гулкого стука в ушах путались мысли.
– Почему вы так решили? – спросила она наконец. Миссис Бичем улыбнулась.
– Об этом говорит каждая мелочь. Прежде всего ваша ночная рубашка: это одеяние предназначено только для сна. А потом, ваши манеры, то, как вы смотрите на него… Вы не были близки с ним, сомнений быть не может. Вы слишком хорошо воспитаны и совсем еще молоды. А мистеру Скотту по вкусу совсем другие женщины – те, что носят шелковые пеньюары, спят до двух часов дня и ни за что не унизятся до такой грязной и нудной работы, как уход за больным. Нет, вы ему не любовница,
– Я работаю в «Столичном театре», – призналась Мадлен. – Я не актриса, а всего-навсего помощница… Но я считаю мистера Скотта своим другом. По крайней мере надеюсь, что он питает ко мне дружеские чувства.
– Вы влюблены в него, – заметила миссис Бичем.
– О нет! – поспешно возразила Мадлен, чувствуя, как отливает кровь от лица. – Как я уже говорила, я не испытываю к мистеру Скотту иных чувств, кроме дружеских, и, может быть, восхищаюсь его талантом.
– И вы взяли на себя столько хлопот, так рисковали своим здоровьем только ради дружбы?
Мадлен озадаченно смотрела на пожилую даму, У нее перехватило горло, в груди вновь появилась тупая боль, которую она ощущала минувшей ночью.
– Пожалуй, пора прекратить этот разговор, – сказала миссис Бичем, которая, судя по всему, была тронута выражением лица Мадлен. – Причины, по которым вы оказались здесь, меня не касаются. Оставайтесь в доме сколько пожелаете, если мистер Скотт не примет иное решение.
Мадлен кивнула и опустилась в кресло.
– Он уже давно ничего не ел, – продолжала домоправительница. – Я велела принести тосты с молоком. Может быть, вам удастся уговорить его проглотить хотя бы несколько кусочков.
Мадлен не заметила, как домоправительница ушла. Она смотрела на профиль спящего мужчины. Утренний свет отбрасывал резкие тени на его лицо, создавая подобие загара бывалого моряка или разбойника с большой дороги.
Сжав обеими руками ладонь Логана, Мадлен поглаживала ее, касаясь поросшего редкими волосками запястья. Его рука была ухоженной и сильной, ногти – коротко подстриженными и отполированными. На пальцах не было колец, только следы царапин и ссадин. Мадлен вспомнила прикосновение этой ладони к ее лицу, груди, легкие движения кончиков пальцев… Ей хотелось вновь ощутить его ласки, она мечтала, чтобы они продолжались бесконечно, превращаясь в нечто иное, еще более желанное. Сама того не замечая, она медленно наклонилась к его руке и прикоснулась к ней губами. Поцеловав ладонь Логана, Мадлен ощутила на ней вкус собственных слез.
Она ему не нужна… Он ясно дал ей это понять. А она убила слабый росток доверия между ними, прибегнув ко лжи, назвавшись чужой фамилией, решив использовать Логана в своих корыстных целях. Разве может столь гордый человек простить подобные проступки? Вряд ли.
