счастья в семье.
Мадлен приложила руку к животу, словно оберегая притаившееся там крохотное существо. Логан наверняка будет любить это невинное дитя. Даже если он не примет ее любовь, она сумеет сделать его счастливым отцом.
Логан спал беспокойно, часто ворочаясь и что-то бормоча. Каждый раз, едва он начинал шевелиться, Мадлен убаюкивала его, сидя рядом, словно заботливая няня или сиделка. Утром она на цыпочках вышла из комнаты, боясь потревожить сон мужа. Выкупавшись, она переоделась в темно-синее утреннее платье, отделанное белым кружевом. Позавтракав в одиночестве, она провела несколько часов за столом, отвечая на письма.
– Прошу прощения, миссис Скотт… – Ее размышления прервал голос дворецкого, принесшего визитную карточку на серебряном подносе. – Вас спрашивает граф Рочестер. Узнав, что мистера Скотта нет дома, граф пожелал выяснить, примете ли его вы, несмотря на столь ранний час.
Охваченная беспокойством, Мадлен невидящими глазами уставилась на карточку. Жгучее любопытство смешалось в ее душе с тревогой. О чем хотел поговорить с ней граф? Мысленно она возблагодарила Бога за то, что Логан по-прежнему крепко спал в комнате наверху. Неизвестно, как он повел бы себя, узнав о прибытии Рочестера.
– Я приму его, – наконец решилась Мадлен. Медленно укладывая перо в инкрустированную серебром подставку, она добавила:
– Я сама выйду в холл.
– Хорошо, миссис Скотт.
С гулко бьющимся сердцем Мадлен вышла из комнаты. Всю ночь она размышляла, каким же человеком должен быть Рочестер, если он был способен годами лгать своим сыновьям, мог отказаться от Логана, видя, как юноша, его сын, страдает от рукоприкладства мужлана-фермера. Еще не успев познакомиться с графом, Мадлен уже наполнилась презрением к нему, однако в глубине ее души теплились отблески сочувствия к его горестной судьбе. В конце концов, Эндрю был единственным законным сыном Рочестера, и его смерть наверняка причинила графу нестерпимую боль.
Она замедлила шаги, увидев в холле седовласого мужчину. Рослого, слегка сутуловатого, с резкими, даже угловатыми чертами лица, начисто лишенного малейших признаков теплоты или добросердечия. Несмотря на то что сходство между графом и Логаном не бросалось в глаза, Мадлен вполне могла поверить, что они состоят в родстве. Подобно Логану, граф казался
Человеком, предпочитающим одиночество, наделенным несгибаемой волей и жизненной силой. Его облик красноречиво свидетельствовал о недавнем горе: лицо осунулось, кожа стала серой, глаза тусклыми.
– Лорд Рочестер, – произнесла Мадлен, не протягивая руки и ограничившись вежливым кивком.
Похоже, се непочтительность только позабавила графа.
– Миссис Скотт, – начал он скрипучим голосом, – с вашей стороны было весьма любезно принять меня.
– Я сожалею о вашей утрате, – неловко пробормотала она.
Последовала пауза, во время которой они молча разглядывали друг друга.
– Вам известно обо мне многое, – наконец сделал вывод Рочестер. – Я вижу это по вашим глазам. Мадлен кивнула.
– Да, он рассказал мне правду.
Густая седоватая бровь графа вопросительно приподнялась.
– Полагаю, он изобразил меня бессердечным чудовищем?
– Он просто назвал факты, милорд.
– Я и не ожидал, что Скотт сделает столь удачную партию, – заметил Рочестер. – Не думал, что в жены ему достанется особа благородного происхождения и безупречного воспитания. Как вам удалось уговорить родителей принять его предложение?
– Они были рады породниться с таким преуспевающим и известным человеком, – хладнокровно солгала Мадлен.
Рочестер окинул ее проницательным взглядом и, похоже, почувствовал фальшь в голосе, но ответил на ее слова одобрительной улыбкой.
– Мой сын сделал удачный выбор, – повторил он свою похвалу.
– Ваш сын? – переспросила Мадлен. – А у меня создалось впечатление, что вы все еще не собираетесь признавать его.
– Именно об этом я и хотел поговорить с ним.
Мадлен не успела продолжить расспросы: в коридоре послышались шаги, и оба собеседника одновременно обернулись. С бесстрастным выражением лица Логан подошел к ним и остановился рядом с Мадлен, не сводя со старика ледяного взгляда.
Сон пошел на пользу Логану. Его волосы поблескивали после недавнего умывания, лицо было чисто выбрито. Он оделся в белую рубашку, темные брюки и жилет из узорчатого зеленовато-серого шелка. Но несмотря на благопристойный вид, тени под глазами и бледность, проступающая под загаром, говорили о недавнем злоупотреблении спиртным.
– Ума не приложу, что привело вас сюда, – сказал Логан вместо приветствия.
– Ты – все, что у меня осталось, – просто ответил Рочестер, не обращая внимания на слова сына и тон, каким они были произнесены.
Ядовитая улыбка тронула губы Логана.
– Надеюсь, вы не предлагаете мне стать заменой Эндрю?
– С Эндрю я совершил много ошибок и не собираюсь это отрицать. Возможно, меня не назовешь идеальным отцом… – Голос его дрогнул.
– Возможно? – с хриплым смешком переспросил Логан.
– …но я возлагал на Эндрю большие надежды, строил грандиозные планы. Я… – Рочестер с трудом сглотнул слюну и, торопясь, закончил:
– Как бы там ни было, я любил его.
– Вам следовало бы сказать об этом Эндрю, – сухо заметил Логан.
Рочестер покачал головой, словно разговор причинил ему мучительную боль, но продолжал;
– Да, я возлагал на Эндрю большие надежды. Его мать была утонченной женщиной, тонким, деликатным существом голубой крови. Я выбрал ее, чтобы происхождение моего сына было безупречным.
В отличие от старшего ребенка, – вставил Логан.
– Да, – просто признался Рочестер. – Ты не вписывался в мои планы. Я убедил себя, что лучше всего забыть о тебе и начать все заново. Мой сын – законный сын – ни в чем не нуждался. Я был готов оставить ему огромное наследство, дать образование в лучших школах, ввести в высшие круги общества. Эндрю мог обрести шумный успех… Однако он терпел сокрушительное фиаско во всем, за что брался. Ни умения владеть собой, ни тщеславия, ни таланта, ни интереса к чему-либо, кроме спиртного и азартных игр! А ты… – Он разразился ироническим смехом. – Я не дал тебе ничего, считая тебя полукровкой, беспородным щенком. А ты каким-то чудом ухитрился сколотить себе состояние и занять достойное место в обществе. Ты даже сумел жениться на женщине, которая по праву должна была принадлежать Эндрю!
Логан окинул его сардоническим взглядом.
– Говорите, что вам угодно, Рочестер, и уходите.
– Отлично. Я хочу положить конец вражде между нами.
– Между нами нет никакой вражды, – бесстрастно возразил Логан. – Теперь, когда Эндрю мертв, мне нет никакого дела до того, что будет с вами. У вас нет ничего общего со мной, с моей женой и моими детьми. Вы для меня не существуете.
Холодность Логана не удивила графа.
– Разумеется, ты вправе сам принять решение. Но я могу многое сделать для твоей семьи, если ты позволишь. Прежде всего благодаря моему влиянию ты можешь стать пэром, особенно после того, как мы соединим наши владения. Хотя я не вправе завещать все свое имущество незаконнорожденному, я могу оставить тебе щедрое наследство.
