Он пожал плечами, как если бы это не имело значения.
– Это случилось очень давно. Я едва помню ее.
– Почему вы приехали в Англию?
Опять пауза.
– Я решил заняться гостиничным бизнесом. И в независимости от того, ждал ли меня успех или провал, мне хотелось быть подальше от отца.
Поппи могла лишь догадываться о том, какое количество невысказанной информации таилось за этими скупыми фразами.
– Это не вся история, – скорее заявила, нежели спросила девушка.
Тень улыбки коснулась его губ.
– Нет.
Поппи вновь посмотрела на розу, чувствуя, как пылают ее щеки.
– Вы... вы... хотите детей?
– Да. Будем надеяться, что их будет больше, чем один. Мне не нравилось быть единственным ребенком.
– Вы бы хотели растить их в отеле?
– Да, конечно.
– Полагаете, что здесь подходящая обстановка?
– У них будет все самое лучшее. Образование. Путешествия. Обучение всему, что их заинтересует.
Поппи попыталась представить: каково будет детям находиться в отеле? Возможно ли в таком месте, как это, когда-нибудь почувствовать себя дома? Кэм как-то сказал ей, что для цыган домом был целый мир. До тех пор, пока с тобой твоя семья, ты всегда будешь дома. Она посмотрела на Гарри, размышляя, на что это было бы похоже – жить вместе с ним. Он казался таким замкнутым и неуязвимым. Было сложно представить этого мужчину, делающим обычные вещи, такие, как, например, бритье или стрижка волос, или пребывание в постели с простудой.
– Будете ли вы верны своим брачным клятвам?
Гарри выдержал ее пристальный взгляд.
– В противном случае, я бы не стал их произносить.
Поппи решила, что опасения ее семьи по поводу того, чтобы разрешить ей лично переговорить с Гарри, были совершенно оправданы. Потому что он был столь убедителен и трогателен, что она начала всерьез рассматривать идею брака с ним.
О сказочных мечтах придется позабыть, если она будет вынуждена вступить в брак с мужчиной, которого не любила и едва знала. Но взрослые люди должны нести ответственность за свои поступки. И так уж случилось, что Поппи не была единственной, кто рисковал в этой ситуации. У Гарри не имелось никакой гарантии, что в конечном итоге он получит такую жену, какая была ему нужна.
– Это нечестно, что только я задаю вопросы, – сказала Поппи. – У вас они тоже должны иметься.
– Нет. Я уже решил, что хочу вас.
Поппи не смогла сдержать ошеломленного смешка.
– Вы все решения принимаете столь импульсивно?
– Как правило, нет. Но я знаю, когда следует доверять своим инстинктам.
Казалось, что Гарри собирался добавить что-то еще, когда боковым зрением он заметил какое-то движение на земле. Проследив за его взглядом, Поппи увидела Медузу, невинно ковылявшую по дорожке сквозь розовую беседку. Маленькая коричнево-белая ежиха была похожа на разгуливающую жесткую щетку. К удивлению Поппи, Гарри опустился на корточки, чтобы привлечь ежика.
– Не дотрагивайтесь до нее, – предупредила Поппи. – Она скрутится в клубок и вонзит в вас свои иголки.
Но Гарри опустил руки на землю, ладонями вверх, по обеим сторонам от любознательного ежика.
– Привет, Медуза.
Он осторожно подвел руки под ежика.
– Прости, что вынужден прервать твою зарядку. Но поверь, тебе не захочется столкнуться с кем-либо из моих садовников.
Поппи с недоверием наблюдала как, успокоившись, Медуза с готовностью устроилась на теплых мужских ладонях. Ее иголки опустились, и она позволила Гарри поднять и перевернуть ее животиком вверх. Гарри гладил мягкий белый мех у нее на брюшке, в то время как изящная мордочка Медузы поднялась, и ежиха со своей неизменной улыбкой стала внимательно разглядывать Гарри.
– Я никогда не видела, чтобы кто-то, кроме Беатрис, брал ее на руки подобным образом, – сказала Поппи, вставая рядом с ним. – У вас есть опыт обращения с ежами?
– Нет, – Гарри с улыбкой наклонился к ней. – Но у меня имеется некоторый опыт в обращении с колючими женщинами.
– Простите меня, – голос Беатрис прервал их разговор, и она появилась в туннеле из роз. Девушка была взъерошена, обрывки листьев прилипли к платью, волосы растрепаны. – Я, кажется, сбилась со следа... ох, ты здесь, Медуза!
Она усмехнулась, увидев Гарри, бережно державшего ежика на руках.
– Доверяй мужчине, который умеет обращаться с ежом. Я всегда это говорила.
– В самом деле? – сухо спросила Поппи. – Никогда не слышала ничего подобного.
– Я говорила это только Медузе.
Гарри осторожно передал животное в руки Беатрис.
– 'У лисы множество уловок, – процитировал он, – а у ежа – всего одна'.
И, улыбнувшись Беатрис, добавил:
– 'Но наилучшая'.
– Архилох, – быстро сказала Беатрис. – Вы читаете греческую поэзию, мистер Ратледж?
– Вообще-то нет. Но для Архилоха делаю исключение. Он хорошо излагает свои мысли.
– Отец обычно называл его 'неистовый ямб', – сказала Поппи, и Гарри рассмеялся.
И в это мгновение Поппи приняла решение.
Хотя у Гарри Ратледжа и имелись недостатки, но он открыто признавал их. И мужчина, который смог очаровать ежика и понимал шутки, касающиеся древнегреческих поэтов, был человеком, ради которого стоило пойти на риск.
Раз уж у нее не получилось выйти замуж по любви, то она могла бы, по меньшей мере, выйти замуж ради надежды.
– Беа, – прошептала Поппи, – не могла бы ты оставить нас наедине на несколько минут?
– Конечно. Медуза с удовольствием пороется в земле на другой дорожке.
– Спасибо тебе, дорогая.
Поппи вновь повернулась к вытиравшему руки Гарри.
– Могу я задать еще один вопрос?
Он настороженно посмотрел на нее и вытянул руки, как бы показывая, что ему нечего скрывать.
– Гарри, вы могли бы сказать, что вы – хороший человек?
Ему пришлось хорошенько подумать, прежде чем ответить.
– Нет, – наконец произнес он. – В сказках, которые вы упоминали прошлой ночью, я, вероятно, был бы главным злодеем. Но возможно, что злодей будет относиться к вам гораздо лучше, чем это сделал бы принц.
Поппи задумалась, что же с ней было не так, если его признание скорее позабавило ее, нежели напугало.
– Гарри, не стоит ухаживать за девушкой, заявляя, что вы – злодей.
Ратледж ответил невинным взглядом, который нисколько не обманул ее.
– Я пытаюсь быть честным.
– Возможно. Но вы также пытаетесь предвосхитить любые нелестные отзывы о себе. Вам удалось сделать все критические замечания о вас неэффективными.
Гарри прищурился, как если бы она удивила его.
