шампанского и тактично удалилась.
Благодарная тишине личных апартаментов, Поппи села за туалетный столик и медленно распустила волосы. Ее губы болели от улыбок, а лоб стянуло от напряжения. Она выпила шампанское и принялась медленно расчесывать длинные волосы, позволяя им свободно ниспадать волнами цвета красного дерева. Щетина щетки приносила облегчение коже головы.
Гарри еще не пришел. Поппи думала о том, что скажет ему, когда он появится, но ничего не приходило на ум. Словно призрак, она медленно бродила по комнатам. В отличие от холодной формальности прихожей, остальные комнаты были декорированы роскошными плюшевыми тканями в теплых тонах, и здесь имелось множество местечек, где можно было посидеть, почитать, отдохнуть. Все – в безукоризненном порядке: оконные стекла отмыты до изумительной чистоты, вычищенные турецкие ковры пахли чайными листьями. Здесь были камины с мраморными или резными деревянными панелями и крытыми огнеупорным кирпичем очагами, и множество ламп и канделябров, чтобы комнаты хорошо освещались по вечерам.
Для Поппи подготовили отдельную, дополнительную спальню. Гарри сказал ей, что она может иметь столько комнат в своем личном распоряжении, сколько пожелает, – апартаменты были устроены таким образом, чтобы легко можно было попасть в смежные комнаты. Из-под лежащего на кровати стеганого покрывала нежного бледно-голубого оттенка выглядывали тонкие льняные простыни с вышитыми на них крохотными голубыми цветочками. Бледно-голубые шелковые и бархатные шторы окутывали окна. Это была прекрасная женская комната, и Поппи наслаждалась бы ею безмерно, если бы обстоятельства оказались иными.
Поппи попыталась решить, на кого она была больше всего зла: на Гарри, Майкла или на саму себя. Вероятно, на всех в одинаковой мере. И она ужасно нервничала, ожидая прихода Гарри. Ее взгляд упал на кровать. Она успокаивала себя мыслью, что Гарри не станет силой заставлять ее покориться. Его злодейство не перейдет к грубому насилию.
Сердце Поппи упало, когда она услышала, как кто-то входит в апартаменты. Девушка глубоко вздохнула раз, и еще раз, пока широкоплечая фигура Гарри не показалась в дверном проеме.
Он остановился, глядя на нее, черты его лица казались бесстрастными. Ратледж был без галстука, в открытой рубашке видна сильная линия шеи. Поппи заставила себя не шевелиться, пока Гарри шел к ней. Он потянулся, чтобы коснуться ее блестящих волос, позволяя им скользить между пальцами, будто жидкому огню.
– Я никогда прежде не видел их распущенными, – сказал Гарри. Он стоял достаточно близко, чтобы Поппи смогла почувствовать отголосок аромата крема для бритья и сильный запах шампанского в его дыхании. Его пальцы коснулись ее щеки, почувствовав дрожь ее застывшего в неподвижности тела.
– Боишься? – тихо спросил он.
Поппи заставила себя встретиться ним глазами:
– Нет.
– Может, тебе бы стоило. Я лучше отношусь к людям, которые меня боятся.
– Я в этом сомневаюсь, – возразила девушка. – И полагаю, что на самом деле все наоборот.
На его губах появилась улыбка.
Поппи смущало сложное сочетание эмоций, которые он в ней вызывал: враждебность, влечение, любопытство и возмущение. Отпрянув от Гарри, она подошла к туалетному столику и стала изучать маленькую фарфоровую шкатулку с позолоченной крышкой.
– Почему вы пошли на это? – услышала она тихий вопрос.
– Я подумала, что так будет лучше для Майкла, – девушка почувствовала удовлетворение, заметив его раздражение.
Гарри сел на кровать, приняв непринужденную позу. Он не отводил от нее взгляда.
– Если бы был выбор, я бы все сделал обычным образом. Я бы открыто ухаживал за вами, чтобы честно завоевать. Но вы уже остановили свой выбор на Бэйнинге. У меня оставался только один путь.
– Нет, это не так. Вы могли позволить мне быть с Майклом.
– Маловероятно, что он когда-нибудь сделал бы вам предложение. Он обманывал вас и себя, предполагая, что смог бы убедить отца одобрить свой выбор. Если бы вы видели лицо старика, когда я показал ему письмо, – он был смертельно оскорблен тем фактом, что его сын выбрал себе жену, стоящую настолько ниже его по положению.
Это было больно, но вероятно, Гарри именно этого и хотел. Поппи застыла.
– Тогда почему вы не дали всему этому случиться? Почему было бы не подождать, пока Майкл бросит меня, а потом выйти вперед и собрать осколки?
– Потому что существовала возможность того, что Майкл осмелился бы бежать с вами. Я не мог рисковать. И я знал, что рано или поздно вы поймете: то, что у вас было с Бэйнингом, лишь слепое увлечение.
Поппи взглянула на него с совершеннейшим презрением:
– Да что вы знаете о любви?
– Я видел, как ведут себя влюбленные люди. И то, чему я стал свидетелем в ризнице сегодня утром, даже близко не было похожим на это. Если бы вы действительно хотели друг друга, ни одна сила в мире не смогла бы помешать вам выйти из этой церкви вместе.
– Вы бы этого не допустили! – с возмущением выкрикнула Поппи в ответ.
– Правда. Но я уважил бы попытку.
– Никому из нас не нужно ваше чертово уважение.
То, что она говорила за Майкла, также как за себя... 'нас'... заставило лицо Гарри окаменеть.
– Какими бы не были ваши чувства к Майклу, теперь вы – моя жена. А он женится на какой-нибудь наследнице с голубой кровью, как ему и следовало поступить с самого начала. Нам же осталось только решить как вы и я начнем нашу семейную жизнь.
– Я бы предпочла фиктивный брак.
– Я вас не виню, – спокойно сказал Гарри. – Однако, брак не станет законным пока я не пересплю с вами. И, к вашему несчастью, я никогда не оставляю лазеек.
Значит, он намеревался настоять на своих правах. Ничто не удержит его от получения того, чего он хотел. Глаза и нос Поппи защипало. Но она бы скорее умерла, чем заплакала перед ним. Девушка бросила на Гарри полный отвращения взгляд, а между тем ее сердце забилось так, что она почувствовала пульсацию от его ударов в собственных висках, запястьях и лодыжках.
– Я поражена столь поэтическим заявлением. Пожалуйста, давайте завершим сделку, – и девушка, судорожно дыша, начала расстегивать позолоченные пуговицы своего пеньюара непослушными дрожащими пальцами. – Все, о чем я прошу, сделайте это быстро.
Гарри отошел от кровати и с легким изяществом подошел к ней. Своею теплой ладонью он накрыл обе ее руки, пальцы девушки сжались.
– Поппи, – он подождал, пока она сможет собраться и посмотреть на него. Его глаза весело заблестели. – Вы заставляете меня чувствовать себя подлым насильником, – заметил Гарри. – Честно говоря, я никогда не навязывался женщине. Простого отказа, вероятно, хватило бы, чтобы удержать меня.
Инстинкт Поппи подсказывал ей что он лжет. Но... возможно, он не лгал. Черт бы его побрал за то, что играл с нею, как кот с мышью.
– Это правда? – спросила девушка с оскорбленным достоинством.
Гарри простодушно посмотрел на нее:
– Откажите мне, и мы узнаем.
Факт, что такой презренный человек может быть таким красивым, является доказательством того, что мир устроен крайне несправедливо, или, по крайней мере, очень плохо организован.
– Я не собираюсь отказывать вам, – ответила Поппи, отталкивая от себя его руки. – Я не стану развлекать вас, разыгрывая представление девственницы, – она продолжила расстегивать пуговицы пеньюра. – И я бы с удовольствием покончила с этим, чтобы потом мне нечего было бояться.
Гарри отошел, снял сюртук и бросил его на спинку стула. Поппи уронила пеньюар на пол, и скинула комнатные туфли. Прохладный воздух забрался под край ее тонкой батистовой ночной сорочки и овеял ледяными завитушками ее лодыжки. Она едва могла думать, ее снедали страх и беспокойство. Будущее, на
