Я так хочу!

внезапно показался нелепым. Как он может не быть увлечен ею? Неясные фантазии промелькнули в его голове… Ему бы хотелось прямо сейчас поднять это изящное тело на руки, посадить ее к себе на колени и зацеловать до бесчувствия. Ему хотелось проникнуть под юбки ее простого коричневого батистового платья и скользнуть руками по ее ногам. Сильнее всего ему хотелось стянуть верх ее корсажа и обнажить изящные маленькие груди. Никогда еще пара грудей не интриговала его так сильно, что было даже странно, ведь ему всегда нравились женщины с пышными формами.

Он смотрел, как она вновь сосредоточилась на деревянной раме. Было ясно, что она сбита с толку, потому что она теребила булавки и умудрилась снова уколоть пальцы при попытке правильно натянуть кружево. Неожиданно терпение Эндрю лопнуло, и он отобрал у нее булавки.

– Позвольте мне, – сказал он. Со знанием дела он натянул кружево, ловко расправил и закрепил его рядом булавок, причем каждая петелька кружева была пришпилена точно на кромке рамы.

Каролина не сочла нужным скрывать изумление при виде этой картины.

– Как вы этому научились?

Эндрю окинул раму с кружевом оценивающим взглядом, а затем отставил в сторону.

– Я был единственным ребенком в большом поместье, и мне было не с кем играть. В дождливые дни я помогал домоправительнице. – Он сам себе ухмыльнулся. – Если вас впечатлило мое умение натягивать кружево, то вы просто еще не видели, как я полирую серебро.

Она не улыбнулась в ответ, но посмотрела на него с любопытством. Когда она заговорила, ее голос был значительно теплее:

– Никто не поверит в ваше предполагаемое ухаживание. Я знаю, какого типа женщин вы предпочитаете. Видите ли, я разговаривала с Кейдом. И ваша репутация хорошо известна. Вы никогда не увлечетесь такой женщиной, как я.

– Я мог бы это убедительно изобразить, – сказал он. – На карту поставлено большое состояние. Ради этого я и за самим чертом готов ухаживать. Вопрос в том, сможете ли вы?

– Думаю, что смогла бы, – ровно ответила она. – Вы неплохо выглядите. Полагаю, кто-то даже считает вас красивым на особый, разнузданный и неряшливый лад.

Эндрю сердито посмотрел на нее. Он не был тщеславен и редко смотрел на то, как выглядит, с целью большей, чем убедиться в том, что его вещи чистые и хорошо отглаженные. Но даже не будучи тщеславным, он знал, что высок и хорошо сложен. И что женщины часто превозносят его длинные черные волосы и голубые глаза. Проблема заключалась в его образе жизни. Он слишком много времени проводил в помещении, слишком мало спал, слишком часто и подолгу пил. Он частенько просыпался в полдень с налитыми кровью и обведенными темными кругами глазами и помятым из-за ночных возлияний лицом. И его это никогда не волновало… до сих пор. Сравнивая себя с утонченным созданием, сидящим перед ним, он чувствовал себя большим и неопрятным грязнулей.

– Что вы хотели предложить мне в обмен на услугу? – спросила Каролина. Было очевидно, что она не собирается воплощать его план в жизнь, ей просто было интересно, как он собирался ее убеждать.

К сожалению, это было слабое место в его схеме. Он мало что мог ей предложить. Ни денег, ни поддержки общества, ни собственности, которой она захотела бы обладать. Было только одно достаточно искушающее предложение, с которым он мог к ней обратиться.

– Если вы согласитесь мне помочь, – медленно сказал он, – я оставлю вашего брата в покое. Вы же знаете, какое я на него оказываю влияние. Он по уши в долгах и изо всех сил старается не отстать от сборища негодяев и тупиц, которых мне нравится называть друзьями. Пройдет немного времени, и Кейд кончит совсем как я – испорченным циником без малейшей надежды на исправление.

По выразительному лицу Каролины стало ясно, что именно этого она и боялась.

– Насколько глубоко он увяз в долгах? – сдавленно спросила она.

Он назвал сумму, которая ошеломила ее и вызвала тошноту. Эндрю испытал прилив хищного удовлетворения. Да… он правильно угадал. Она достаточно сильно любила младшего брата, чтобы сделать ради его спасения все что угодно. Даже притвориться влюбленной в человека, которого презирает.

– Это только начало, – сказал ей Эндрю. – Пройдет немного времени, и Кейд окажется в такой глубокой яме, что выбраться будет невозможно.

– И вы позволите этому произойти? Вы будете просто стоять рядом и смотреть, как он рушит свою жизнь? И как разоряет меня и мою мать?

Эндрю слегка пожал плечами и ответил.

– Это его жизнь, – объяснил он очевидное. – Я ему не сторож.

– Боже мой, – сказала она прерывающимся голосом. – Вам на всех, кроме себя, наплевать, так?

Его лицо ничего не выражало, он изучал потертую, нечищеную поверхность своего очень дорогого сапога.

– Мне нет никакого дела до тех, кто растрачивает свою жизнь рядом со мной. Но если вы согласитесь помочь мне, я позабочусь о Кейде. Я сделаю так, чтобы остальные люди нашего круга не приглашали его в клубы и публичные дома. Я приму меры к тому, чтобы все заимодавцы, которых я знаю – а поверьте, знаю я их немало, – не дадут ему кредита. Его не допустят ни к одной игре с высокими ставками в Лондоне. Более того, если меня восстановят в отцовском завещании, я оплачу все финансовые обязательства Кейда.

– А Кейду известно о вашем плане? – Каролина, бледная и сосредоточенная, смотрела на него.

– Нет. Но это гарантирует его спасение.

– А если я откажусь принять ваше предложение?

Жесткая, даже жестокая улыбка искривила его губы. Эндрю с горечью осознал, что это улыбка его отца.

– Тогда ваш брат находится на пути в ад… прямо рядом со мной. А вам придется собирать осколки. Мне будет очень неприятно видеть, как ваше фамильное поместье продадут за долги Кейда. Не самая приятная перспектива для вашей матери быть вынужденной в преклонном возрасте жить из милости у родственников. И для вас, чего уж там, не лучшая перспектива.

Он окинул ее оскорбительным изучающим взглядом, который задержался на груди.

– Что вы умеете такого, чем можно заработать достаточно для поддержки вашей семьи?

– Вы дьявол, – прошептала Каролина. Ее затрясло от эмоций, хотя было непонятно, был ли это гнев, страх или, быть может, сочетание того и другого.

В наступившей тишине Эндрю почувствовал, как у него груди все перевернулось. Ему неожиданно захотелось взять свои слова назад… утешить и ободрить ее… пообещать, что он никогда не позволит беде прийти в ее семью. Он испытывал к ней странную нежность, и как он ни пытался освободиться от этого чувства, оно упорно оставалось где-то глубоко внутри него.

– Какой у меня есть выбор? – сердито спросила Каролина, прежде чем он смог произнести слова раскаяния.

– Так значит, вы согласны? Вы притворитесь, что принимаете мои ухаживания?

– Да… Согласна. – Она возмущено на него посмотрела. – И как долго все это продлится? Недели? Месяцы?

– До тех пор, пока граф не восстановит меня в завещании. Если мы будем достаточно убедительны, это не займет много времени.

– Не знаю, смогу ли я это выдержать, – сказала она, рассматривая его с откровенной неприязнью. – Я хотела бы точно знать, насколько далеко зайдет эта авантюра. Слова? Объятия? Поцелуи? – Перспектива поцеловать его казалась ей столь же очаровательной, как требование поцеловать козла. – Предупреждаю вас, я не позволю погубить свою репутацию, даже ради Кейда!

– Я еще не обдумывал детали. – Его лицо хранило непроницаемое выражение, но в голосе проступило испытываемое им облегчение. – Я не скомпрометирую вас. Все, что мне нужно – это создать видимость того, что нам приятно быть вместе.

Каролина вскочила с дивана так резко, как будто для нее внезапно перестало существовать земное тяготение. Каждая линия ее тела выражала смятение.

– Это невыносимо, – пробормотала она. – Не могу поверить, что хотя я ни в чем не виновата… – Она развернулась и уставилась на Эндрю. – Когда мы начнем? Давайте поскорее. Я хочу, чтобы эта возмутительная авантюра закончилась как можно быстрее.