* * *
Она проснулась, захлебываясь рыданиями, прижатая к чьей-то твердой груди.
— Нет...
— Кэт. Это — я. Тише, это — я. — Тёплая рука гладила её спину.
Она все ещё не могла прийти в себя, её влажная щека прижималась к мягким спутанным волосам. Низкий звук мужского голоса был ей явно знаком.
— Милорд?
— Да. Это всего лишь кошмар. Всё прошло. Позволь мне обнимать тебя.
В голове шумело. Тело содрогалось, она чувствовала себя совершенно разбитой, к тому же ей было ужасно стыдно. Лео прижал её к груди. Ощущая дрожь Кэтрин, он не прекращая гладил её по волосам.
— Что тебе приснилось?
Она покачала головой, издав сдавленный дрожащий звук.
— Что-то, связанное с Латимером, так?
После довольно продолжительного колебания она откашлялась и ответила:
— Отчасти.
Лео гладил её вздрагивающую спину, а его губы переместились на её мокрые от слез щёки.
— Ты боишься, что он явится за тобой?
Она покачала головой:
— Ещё хуже.
Лео очень мягко спросил:
— Может, ты расскажешь мне?
Кэтрин оттолкнулась от него и свернулась калачиком, уставившись в противоположную сторону.
— Ничего особенного. Сожалею, что разбудила вас.
Лео прижался к ней всем телом. Она вздрогнула, ощутив его тепло, разлившееся по её спине, длинные волосатые ноги, мускулистую руку, закинутую ей на плечи. Все его части тела, его запах, биение сердца, всё это окружило Кэтрин, его дыхание щекотало ей шею. Этот мужчина — невероятное существо.
И так неправильно получать от этого удовольствие. Всё, что Алтея говорила о ней, вероятно, было правдой. У неё характер шлюхи, тяга к мужскому вниманию... она настоящая дочь своей матери. Многие годы ей удавалось подавлять в себе эту сторону своей натуры. И вот теперь ей открылась истина, словно она всё увидела в зеркале.
— Не хочу быть похожей на неё, — прошептала Кэтрин, не подумав.
— На кого?
— На свою мать.
Его рука уверенно устроилась на её бедре.
— Твой брат твёрдо заверил меня, что ты, определенно, на неё не похожа. — Он немного помолчал. — С какой стати ты боишься, что станешь такой же?
Кэтрин молчала, но дыхание сбилось, когда она попыталась подавить новый поток слёз. Его нежность делала её слабой. Она бы предпочла видеть старого насмешливого Лео. Похоже, сейчас она совершенно не могла сопротивляться ему.
Он поцеловал её за ушком.
— Милая моя, — прошептал он, — не хочешь ли ты сказать, будто чувствуешь себя виноватой, из-за того, что вступила со мной в интимные отношения?
Это расстроило её ещё больше: он пришел к верному заключению слишком быстро.
— Возможно, чуть-чуть, — ответила Кэт и её голос сорвался.
— Бог ты мой, я в постели с пуританкой. — Лео распрямил её неподатливое тело и подмял под себя, не обращая внимания на протест. — Почему для женщины неправильно наслаждаться этим?
— Я не считаю, что это неправильно для других женщин.
— Только для тебя, так? — в его голосе прозвучала мягкая насмешка. — Почему?
— Потому. Я — четвёртое поколение в семье проституток. И моя тётя была весьма убедительна, когда утверждала, что у меня к этому естественная склонность.
— Любимая, но этим занимаются все. Для того, чтобы мир оставался населён.
— Нет, не для этого. Для разврата.
Он насмешливо фыркнул.
— Не бывает естественной потребности продавать себя. Проституцию породило общество, позволяющее женщинам заниматься этим отвратительным «ремеслом», чтобы содержать себя. Что же касается тебя... я никогда не встречал женщину, менее всего склонную к этому. — Лео играл со спутанными завитками её волос. — Боюсь, мне не понятна твоя логика. Нет никакого греха в том, чтобы наслаждаться прикосновениями мужчины, так же как это не имеет никакого отношения к проституции. Всё, что по этому поводу говорила твоя тётя — чистой воды манипуляция, и причины совершенно очевидны. — Его губы прошлись вдоль её шеи, оставляя дорожку из поцелуев на гладкой коже. — Мы не можем позволить тебе чувствовать себя виноватой, — заявил он, — особенно, когда это вызвано тем, что тебя ввели в заблуждение.
— Мораль — не заблуждение, — возмущённо ответила Кэтрин.
— Ах, вот в чем проблема! Ты смешала мораль, вину и удовольствие в одно. — Его рука нашла грудь девушки и нежно обхватила её. Горячий импульс метнулся в низ её живота. — Нет ничего правильного в отрицании чувственного удовольствия и ничего неправильно в желании его получить. — Она кожей почувствовала его улыбку. — Всё, что тебе необходимо, это несколько долгих ночей потворства желанию, проведённых со мной. Это изгонит из тебя всю вину. Если же это не сработает, то, по крайней мере, я буду счастлив. — Его рука скользнула вниз по её телу, большой палец коснулся края интимных завитков. Живот Кэтрин напрягся под его ладонью. Его пальцы двинулись дальше.
— Что ты делаешь? — спросила Кэтрин.
— Помогаю тебе в твоей проблеме. Нет, не благодари меня, мне это не трудно. — Его улыбающиеся губы задели её рот, и он слегка отодвинулся от неё в темноте. — Какое слово ты используешь для этого, любовь моя?
— Для чего?
— Для того сладкого местечка... вот здесь.
Её тело вздрагивало под его нежными ласками. Она почти не могла говорить.
— У меня нет этому названия.
— И как же ты к нему обращаешься?
— Я не обращаюсь!
Он спокойно рассмеялся.
— Зато мне известно несколько слов. Но у французов, что не удивительно, самое подходящее.
— Киска? — изумилась Кэт.
— Да, означает как животное из семейства кошачьих, так и самую мягкую часть женщины. Киска. Кошечка. Сладчайший мех... нет, не надо стесняться. Попроси меня погладить тебя.
Слова Лео заставили её дыхание прерваться.
— Милорд, — слабо запротестовала она.
— Попроси, и я все исполню, — повторил он, а его пальцы в это время переместились под её колено, поигрывая там чувствительной кожей.
Она проглотила готовый вырваться стон.
— Проси же, — шепотом уговаривал Лео.
— Пожалуйста.
Лео поцеловал её бедро, его губы были мягкими и горячими, а щетина возбуждающе царапала её нежную кожу.
— Пожалуйста, что?
Вот ведь безнравственный мужчина! Она поёрзала и закрыла лицо руками, хотя они и так находились в полной темноте. Её голос прозвучал глухо, пробиваясь сквозь преграду из пальцев.
