— Она исчезла.
— И ты подумал, что она у меня? — Латимер неверяще хохотнул.
— Докажи, что нет, — Лео посильнее стиснул горло врага, — и, может быть, я оставлю тебя в живых.
— Что мне толку от неё, — опухшее лицо Латимера потемнело, — или от любой другой шлюхи, из-за... из-за того, что ты мне устроил! Ты мне всё испортил! Расследования, вопросы с Боу-стрит... угрозы бывших приятелей. Знаешь, сколько врагов ты себе наживёшь?
— Гораздо меньше, чем ты.
Латимер корчился в его беспощадной хватке:
— Проклятье, они хотят моей смерти!
— Надо же, какое совпадение, — процедил сквозь зубы Лео, — я тоже.
— Какой бес в тебя вселился?— возмутился Латимер. — Она же
— Если с ней что-нибудь случится, мне нечего будет терять. И если через час я не найду её, ты поплатишься жизнью.
Что-то в его тоне заставило Латимера выпучить от ужаса глаза:
— Я не имею к этому никакого отношения.
— Говори, или я откручу тебе голову, жаба.
— Рэмси, — голос Гарри Ратледжа прорезал воздух, словно клинок.
— Он утверждает, что её здесь нет, — пробормотал Лео, не отводя взгляда от своей жертвы.
Раздалось несколько металлических щелчков, а затем Гарри приставил к центру лба Латимера дуло кремневого пистолета.
— Отпусти его, Рэмси.
Лео повиновался.
Испуганный хозяин дома издал бессвязный звук, и в комнате воцарилась могильная тишина. Латимер не сводил взгляда с Гарри.
— Вспомнили меня? — тихо спросил Гарри. — Мне нужно было сделать это ещё восемь лет назад.
Похоже, ледяной взгляд Гарри испугал Латимера больше, чем убийственный — Лео.
— Пожалуйста, — прошептал Латимер непослушными губами.
— Или вы в течение пяти секунд скажете мне, где искать мою сестру, или я проделаю в вашей голове дыру. Пять.
— Я ничего не знаю, — взмолился Латимер.
— Четыре.
— Клянусь жизнью! — на глазах его показались слёзы.
— Три. Два.
— Пожалуйста, я что угодно сделаю!
Гарри заколебался, оценивающе разглядывая его, и прочёл правду в глазах пьяного.
— Проклятье! — тихо сказал он, и опустил пистолет.
Пьяно всхлипывающий Латимер осел на пол. Гарри посмотрел на Лео:
— Она не у него.
Они быстро обменялись мрачными взглядами. Лео впервые ощутил родство с Гарри, разделяя с ним в этот момент отчаяние по поводу одной и той же женщины.
— Кто ещё мог бы захотеть похитить её? — пробормотал Лео. — Нет никого, с кем бы она была связана в прошлом... кроме тёти. — Он помолчал. — В тот вечер, когда мы были на спектакле, Кэт встретилась с мужчиной, который работает в борделе, Уильямом. Она знала его ещё мальчиком.
— Бордель находится в Мэрилебоне, — внезапно сказал Гарри, направляясь к двери. Он жестом показал Лео следовать за ним.
— Зачем тётке могла понадобиться Кэт?
— Не знаю. Может быть, она окончательно сошла с ума.
Бордель был похож на увядающую плоскогрудую красотку. Отделка фасада отслаивалась и перекрашивалась бесчисленное множество раз, и, в конце концов, кто-то решил, что она уже не стоит труда. Грязные окна покрыты сажей, передняя дверь перекошена, будто в похотливой полуулыбке. Домишко рядом с ним был гораздо меньше — заброшенный ребёнок с опущенными плечами, стоящий рядом с распутной старшей сестрой.
Как часто бывало в тех случаях, когда борделем владела семья, хозяева жили отдельно. Лео узнал дом по описанию Кэт. Это здесь когда-то жила наивная девочка, не подозревая, что её уже лишили будущего.
По улице, пересекающей главную, они верхом домчали до зловонного проулка за борделем, в который выходили разваливающиеся конюшни с покосившимися стенами, одного из многих в лабиринте закоулков и улочек, спрятанных позади парадных улиц.
Двое мужчин стояли, привалившись к косякам здания побольше — борделя. Один из них, здоровяк, явно был местным вышибалой. В мире проституции в обязанности вышибалы входило поддержание порядка в борделе и разрешение споров между шлюхами и клиентами. Второй, щуплый коротышка в повязанном на талии переднике с карманами, видимо, был лоточником; маленькая накрытая тележка стояла на краю проулка.
Заметив, что пришедшие разглядывают чёрный ход в бордель, вышибала вполне дружелюбно произнёс:
— Господа хорошие, дамочки пока не работают, вам придётся придти вечерком.
Лео собрал всю свою волю, чтобы разговаривать с громилой приятным тоном:
— У меня дело к хозяйке заведения.
— Сдаётся мне, не примет она вас... но можете спросить Уилли, — здоровяк махнул мясистой рукой в сторону обветшалого домика. Вид у него был расслабленный, но взгляд — хваткий.
Лео и Гарри подошли к ветхой двери в соседний дом. От дверного молотка давным-давно осталась только кучка дырок от гвоздей. Лео громко, но аккуратно постучал в дверь костяшками пальцев, хотя от нетерпения ему хотелось выбить дверь одним пинком.
Через секунду дверь, скрипнув, открылась, и перед Лео предстала бледная и недокормленная версия Уильяма. Как только он узнал Лео, зрачки молодого человека тревожно расширились. Он, наверное, и побледнел бы, если бы не был уже бледен до предела. Он попробовал тут же закрыть дверь, но Лео успел протиснуться вперёд.
Схватив Уильяма за запястье, Лео поднял руку вверх и осмотрел окровавленную повязку на его руке. Кровь на кровати... Мысль о том, что этот парень мог сделать с Кэт, вызвала приступ столь сильной ярости, что затмила всё остальное. Лео просто перестал думать. Через минуту он оказался на полу, верхом на Уильяме, которого безжалостно молотил. Как сквозь туман, он понял, что Гарри, выкрикивая его имя, пытается оторвать его от парня.
Привлечённый шумом драки, в дверь ворвался вышибала и кинулся на Лео. Рэмси перекинул здоровяка, который был и тяжелее, и крупнее, чем он сам, через голову, и при этом от удара тяжёлого тела об пол затрясся весь дом. Перекатившись, вышибала вскочил на ноги, и его пудовые кулаки рассекли воздух с сокрушительной силой. Лео отскочил, защищаясь, и ударил правой в челюсть. Вышибала легко блокировал удар. Однако, Лео дрался не по правилам «Лондонского призового ринга»[46], и тут же пнул громилу по колену. И как только тот со стоном согнулся от боли, Лео исполнил своеобразное фуэте или удар с разворотом, резко выкинув, разгибая, согнутую ногу и с лёту врезав ею противника по голове. Вышибала повалился на пол у ног Гарри.
Отметив про себя, что редко увидишь дерущихся настолько нечестно, как его шурин, Гарри кивнул Лео и направился в пустую приёмную.
Дом был пугающе пустым, единственными звуками были крики Лео и Гарри, пока они искали Кэтрин. Разило опиумным дымом, а окна покрылись такой толстой плёнкой копоти, что в занавесках не было ни малейшей нужды. Все комнаты были запущены донельзя — слои пыли, углы в паутине, ковры засажены пятнами, деревянные полы все в царапинах и выбоинах.
