— О каком обещании вы говорите?
— Она поймет.
Ровно через три дня после отъезда Кристофера и Одри в Лондон Беатрикс отправилась в дом Феланов проведать Альберта. Как и следовало ожидать, терьер вел себя безобразно: перевернул вверх дном все, что можно было перевернуть, сутки напролет лаял и скулил, разорвал в клочья ковры и мебельную обивку и укусил за руку лакея.
— Но хуже всего то, что разбойник отказывается от еды, — сообщила измученная миссис Клокер. — Похудел так, что можно пересчитать ребра. Если, не дай Бог, что-нибудь случится, хозяин нам этого не простит. Что за наказание! Самое отвратительное, мерзкое создание на всем белом свете!
Горничная, занятая полировкой перил, не преминула вступить в разговор:
— Пугает до потери сознания. По ночам воет так, что, того и гляди, мертвых разбудит. Какой уж тут сон?
Экономка печально кивнула:
— Сущее наказание. Но хозяин строго-настрого приказал никому его не отдавать. Как бы ни хотелось избавиться от несносного животного, страх перед гневом господина заставляет терпеть.
— Я готова помочь, — негромко заверила Беатрикс. — Твердо знаю, что все получится.
— Кому именно, хозяину или собаке? — не удержалась от ехидного уточнения миссис Клокер. В голосе сквозила безысходность.
— Пожалуй, начну с собаки, — ответила Беатрикс многозначительным шепотом.
Заговорщицы обменялись понимающими взглядами.
— Была бы рада, если бы представился шанс, — пробормотала экономка. — Этот дом совсем не похож на то место, где кому-то может стать лучше. Здесь только болеют, умирают и тоскуют.
Замечание заставило Беатрикс немедленно принять решение.
— Миссис Клокер, я никогда бы не осмелилась просить вас нарушить категоричные инструкции капитана Фелана. И все же… если бы мне удалось подслушать ваш разговор с горничной и выяснить, где в настоящее время находится Альберт, вас бы никто не обвинил, правда? И если бы Альберт внезапно убежал… и если бы совершенно неизвестный человек приютил его на время, но никому об этом не рассказал, то вам нечего было бы бояться.
Экономка просияла.
— Ах, какая же вы умница!
Беатрикс сдержанно улыбнулась:
— Знаю.
Миссис Клокер повернулась к горничной и громко, внятно произнесла:
— Нелли, хочу тебе напомнить, что Альберт заперт в маленьком синем сарае возле огорода.
— Да, мэм! — Сообразительная девушка даже не взглянула на гостью. — А я хочу вам напомнить, что поводок лежит в холле, на овальном столике.
— Очень хорошо, Нелли. Может быть, тебе стоит предупредить садовника и других слуг, чтобы они не обращали внимания, если случайно заметят, как кто-то направляется в синий сарай?
— Да, мэм.
Горничная поспешила выполнить поручение, а экономка благодарно взглянула на гостью.
— Говорят, вы творите с животными чудеса. Чтобы приручить этого блохастого дьявола, потребуется истинная магия.
— Чудеса здесь ни при чем, — скромно улыбнулась Беатрикс. — Секрет успеха в терпении и настойчивости.
— Да благословит вас Господь, мисс! Альберт — ужасное животное. Если собака — друг человека, то судьба капитана Фелана вызывает тревогу.
— И у меня тоже, — искренне согласилась Беатрикс. Найти синий сарай не составило труда.
Хлипкое строение, предназначенное для садовых инструментов, сотрясалось от метаний узника. Стоило Беатрикс приблизиться, как из-за двери донесся оглушительный лай. Хотя она ни минуты не сомневалась в собственной способности усмирить разбушевавшегося зверя, яростные, почти потусторонние звуки заставили остановиться.
— Альберт!
Лай стал еще громче, но теперь к нему прибавились всхлипы, очень похожие на человеческие рыдания.
Беатрикс медленно села на землю и прислонилась спиной к стене.
— Успокойся, Альберт, — мягко попросила она. — Как только ты перестанешь шуметь, я тебя сразу выпущу.
Пес зарычал и принялся скрести когтями дверь.
Беатрикс уже успела изучить несколько книг, посвященных воспитанию собак, причем одна из них касалась непосредственно терьеров. Вывод напрашивался сам собой: бесполезно пытаться учить Альберта, основываясь на подавлении воли и наказаниях. Скорее всего подобные методы принесут лишь вред. Специалисты писали, что терьеры нередко стремятся перехитрить человека. Оставалось одно: награждать за хорошее поведение как похвалами и лаской, так и вкусной едой.
— Конечно, ты глубоко несчастен и одинок, бедняга. Хозяин уехал, а твое место рядом с ним. Но я пришла специально для того, чтобы пригласить тебя к себе домой и предложить поработать над хорошими манерами. Конечно, сделать из тебя комнатную собачку вряд ли удастся, но научить мирной жизни ничто не мешает. — Беатрикс помолчала и с задумчивой улыбкой добавила: — Признаться, я и сама с трудом вписываюсь в светское общество. Почему-то кажется, что в хороших манерах немало неискренности и даже обмана. Ну вот, наконец-то ты замолчал. — Она встала и подняла щеколду. — Постарайся запомнить первое правило: нападать на людей нельзя, это очень грубо!
Пес стрелой вылетел из сарая и радостно прыгнул на спасительницу. Если бы Беатрикс предусмотрительно не схватилась за дверной косяк, то наверняка бы упала. Не переставая скулить, Альберт встал на задние лапы и принялся тыкаться мордой куда попало, словно хотел поцеловать. Выглядел он тощим, костлявым и растрепанным, а пах отнюдь не фиалками.
— Хороший, хороший мальчик. — Беатрикс ласково гладила жесткую шерсть. Попробовала надеть поводок, но не успела: пес улегся на спину и задрал лапы. Она со смехом принялась чесать ему живот. — Пойдем со мной, милый. Уверена, тебе у нас понравится, подружишься со всеми. Только первым делом надо будет хорошенько вымыться.
Глава 12
Кристофер благополучно доставил Одри в Лондон, где молодую вдову радушно встретили родные. Многочисленное семейство Келси соскучилось по милой сестре. К всеобщему удивлению, после смерти мужа миссис Фелан никому не разрешала остаться с ней в Гемпшире и долгий год траура провела наедине с леди Фелан.
— Твоя мама — единственный человек, способный почувствовать утрату так же остро, как чувствую я, — объяснила она деверю по пути в Лондон. — Все это время мы делили горе пополам, утешали и поддерживали друг друга. Любой из членов моей семьи непременно постарался бы окружить меня любовью и заботой, развлечь — и помешал бы исполнению ритуала, превратив траур в простую формальность. Нет, я правильно поступила, отказавшись от общения и прожив в глубокой печали ровно столько, сколько требовала душа. Ну а теперь настало время прийти в себя и вернуться в общество.
— Тебе отлично удается организовать чувства, не так ли? — сухо осведомился Кристофер.
— Да, кажется, получается. Вот если бы заодно можно было организовать и твои чувства… в настоящее время они напоминают перевернутый ящик с шейными платками.
— Шейные платки — полбеды! — вздохнул Кристофер. — Скорее, столовое серебро с острыми краями!
