если она упадет, ее худое тело рассыпется на тысячи осколков. Однако впечатление это было обманчивым. Мика знал, что за хрупкой физической оболочкой скрывается человек с железной волей и решительным характером. Внешне Хелен смахивала на ведьму, она одевалась как бездомная бродяжка и обладала хладнокровием удава: никакие самые шокирующие признания не могли смутить старушку.
— Мне снова снились кошмары, — сообщил Мика.
— Неужели? — Хелен разогнулась и, тяжело дыша, направилась обратно к дивану. — Что-нибудь интересное?
— Не очень, — улыбнулся Мики, ему нравилось ее чувство юмора.
Хелен поудобнее устроилась на диване, как человек, который собирается провести вечерок перед телевизором, и положила коробку с пирожными на стол. Пирожные были черствыми, та же самая коробка, которую Мика видел неделю назад. Скорее всего, срок годности давно истек, но он все же отважился взять одно.
— Спасибо. — Мика откусил кусочек и прожевал, стараясь не морщиться.
— Ну, так ты расскажешь о своих скучных кошмарах? — спросила Хелен.
— Ну, если хотите…
— Выкладывай, — Хелен с энтузиазмом закивала головой, — обожаю захватывающие триллеры.
Мика доел пирожное, Хелен протянула ему еще одно, но Мика осторожно положил его на скатерть рядом со своей чашкой.
— Тебе снится один и тот же кошмар или каждый раз разный? — спросила Хелен.
— Один и тот же, — сказал Мика.
— С чего он обычно начинается?
Мика вспомнил начало своего сна и внутренне содрогнулся. Сейчас он не был уверен, хочется ли ему говорить об этом с Хелен. Мику охватило знакомое чувство ужаса, который не отпускал его даже после пробуждения и черным облаком преследовал в течение всего дня.
— Ты передумал? — спросила Хелен, наблюдая за тем, как Мика катает пальцем по скатерти крошки. — Неважно, мы можем поговорить о чем-нибудь другом или сыграть партию в покер.
— Нет, я действительно хочу рассказать вам мой сон. Просто… просто это очень страшно.
— О, я заинтригована. Начинай, пожалуйста, не томи.
— Ладно. — Мика сделал глубокий вдох. — Вначале я лежу на больничной койке. Больница похожа на ту, куда меня привезли… ну, в тот раз, когда я начал задыхаться. Я открываю глаза и вижу колышущуюся зеленую занавеску, а потом понимаю, что они забрали мою одежду и надели на меня больничную распашонку — вы знаете, такая дурацкая штука с завязками на спине, которая едва прикрывает задницу.
— А, да-да, знаю. Ненавижу эти больничные рубашки, — горячо воскликнула Хелен. — Совершенно неподобающая одежда для приличного человека, но для кошмара самый подходящий наряд. Но я тебя перебила, извини. Продолжай, пожалуйста.
— Занавеска начинает шевелиться, как будто кто-то хочет откинуть ее, но не в одном месте, а по всей длине. Потом она вспучивается, и я вижу контуры лиц, как если бы люди прижимались к ней с другой стороны. Вдруг картинка меняется, как в театре, когда поднимают занавес, и я оказываюсь среди этих ужасных людей. Они толпятся вокруг моей кровати, толкают друг друга и склоняют головы то вправо, то влево, как будто хотят получше рассмотреть меня.
Хелен удовлетворенно кивнула.
— Почему ты называешь их ужасными? Что тебе в них не нравится? — спросила она.
— Их головы, — Мика запнулся, — Боюсь, это прозвучит глупо…
— А ты попробуй, — подбодрила его Хелен, — Итак…
— Вместо нормальных голов у них на плечах старые телевизоры, знаете, такие квадратные ящики со стеклянным экраном, большие и тяжелые. Они слишком тяжелые для их тонких шей.
— А, знаю, — подтвердила Хелен, — когда я была маленькой, у меня в спальне стоял такой. Изображение было ужасным.
— Бог мой, да вы действительно ужасно старая, — воскликнул Мика и тут же прикусил язык. — Ой, извините, я не хотел.
— Ничего, все в порядке, — расхохоталась Хелен. — Я
— Есть. Они видны на экранах телевизоров. Это очень страшные лица, похожие на скелеты, кожа сухая и желтая, плотно обтягивает скулы, и волос на голове почти нет, они похожи на мумии. Люди начинают разговаривать, они обсуждают, как им лучше приготовить меня. Одни говорят, что предпочли бы съесть меня в виде отбивной, а другие настаивают, что рубленый бифштекс будет вкуснее. А в ногах кровати стоит Главный Мясник, он ничего не говорит, просто точит нож и пристально смотрит на меня. И тут меня охватывает настоящий ужас, я пытаюсь пошевелиться и не могу. Я парализован. Вдруг комната погружается в темноту, экраны начинают светиться еще ярче, теперь я вижу только их лица. Люди перестают спорить, они молча смотрят на меня и облизывают свои морщинистые губы длинными шершавыми языками.
— Ты узнаешь кого-нибудь из них? — спросила Хелен. — Это учителя из твоей школы или, может быть, человек с ножом похож на полицейского, который сообщил вам о смерти Элли?
— Нет, — Мика поежился, — Но они очень старые, напоминают ходячих покойников.
— Твои ходячие покойники смахивают на людей, которые принимают таблетки бессмертия, — пренебрежительным тоном сказал Хелен. — Ничего глупее не придумаешь — платить сумасшедшие деньги за горсть таблеток, чтобы стать похожим на скелет и пугать окружающих своей физиономией. И все это ради лишних пяти-шести лет жизни. Взять хотя бы наш парламент, настоящая гробница. После Эпидемии все самые отвратительные люди заняли все самые высокие посты. Таблетка бессмертия — это самое вредное изобретение нашего времени. Я считаю, что люди должны достойно уходить из жизни, когда приходит их срок. Но это только между нами, я не стала бы распространяться на подобную тему с малознакомыми людьми. — Хелен многозначительным взглядом уставилась на Мику поверх своей чашки.
— Я понял, — улыбнулся Мика.
— Что еще ты можешь рассказать о телеголовастиках? — спросила Хелен.
— Большинство из них мужчины, но я заметил парочку женщин. А в конце Главный Мясник вскидывает руку с ножом, и я вижу, как лезвие сверкает в голубоватом отблеске его лица-экрана.
— А чем все заканчивается? Они сжирают тебя в виде отбивной или рубленого бифштекса? — поинтересовалась Хелен.
— Не знаю. Я кричу и просыпаюсь. Мои вопли пугают маму.
— Еще бы, — хмыкнула Хелен.
ГЛАВА 5
Розовый яд
Жить в квартире-раскладушке было не так-то просто. Единственная зелень, которую видели обитатели этих квартир, была зеленая плесень на стенах соседних домов. После того как на Земле случилась Эпидемия и большая часть планеты стала непригодна для жизни, людям пришлось оставить насиженные места и, навсегда позабыв о том, что такое солнце, лес и зеленая трава, переселиться в города вроде Барфорд-Норда, которые специально построили для беженцев. Здесь начинало казаться, что все население земного шара сгребли в одну кучу, бросили в огромный котел и тщательно перемешали, а затем разлили по бетонным коробкам. Например, соседом Мики был человек из Монголии, который большую часть жизни прожил в войлочной юрте; этажом выше жила женщина из Перу, когда-то она работала на ферме по разведению лам, теперь все они жили в квартирах-раскладушках. Существование в столь ограниченном пространстве научило людей терпению. Если ты живешь в квартире размером с носовой платок, раздражаться бессмысленно. Для того чтобы достать одну вещь, сначала надо убрать другую, а если ты
