грязью, от него пахло дымом и лесом. Вид Мэла Гормана поразил Мику, хотя после того, что ему довелось увидеть за последние двадцать четыре часа, удивить Мику было довольно трудно. Горман сидел возле своего стола в инвалидном кресле на колесах. К креслу была приторочена странная металлическая конструкция, нечто вроде прямоугольной рамы, от которой отходили многочисленные провода и трубки; они опутывали грудь, плечи и запястья Гормана. Рядом на специальном штативе был установлен прибор, контролировавший жизненно важные функции организма Гормана. Прибор тихо попискивал, кривая на мониторе показывала работу сердца. Старик время от времени поглядывал на прибор, словно хотел убедиться, что жизнь все еще теплится в его тощем теле. Горман был настолько слаб, что с трудом двигал головой; в его холодных голубых глазах Мика уловил необычное выражение — нечто похожее на страх. Интересно, подумал Мика, что с ним стряслось? У старика был такой вид, словно он повстречался с ужасным монстром, гораздо более страшным, чем он сам. Хотя Мика не мог вообразить чудовища страшнее Мэла Гормана.
— Ты вернулся, — слабым голосом произнес он.
— Да, — Мика сделал шаг вперед.
Грудь Гормана тяжело вздымалась — видимо, каждое слово давалось ему с трудом. Но вид больного старика не вызывал у Мики ни капли жалости. В его кошмарных снах этот человек представал злобным демоном, кровожадным мясником, который раздавил в своем костлявом кулаке маленькую золотую птичку. Но в реальности Мэл Горман был еще ужаснее: он обманул тысячи несчастных детей, заставив их пройти отборочные испытания, чтобы затем забрать их в армию и отправить на войну. Это он украл у Мики сестру и сказал родителям, что она умерла. Мика хорошо помнил, как в течение нескольких месяцев после исчезновения Элли каждую ночь слышал за стеной своей комнаты плач мамы. Помнил он и собственные ночные кошмары, которые не кончались с наступлением дня и едва не довели его до безумия; боль и ужас одиночества, преследовавшие его после того, как Горман отнял у него сестру. Ничего этого Мика не мог ни забыть, ни простить. В высоком окне позади Гормана он видел море; вздымающиеся волны с остервенением бросались на прибрежные утесы, как будто хотели разбить окно и, слизнув старика, унести его в пучину.
«Даже море ненавидит тебя, — думал Мика. — Только моя ненависть намного сильнее. Теперь настала моя очередь рассказать тебе парочку небылиц».
Он должен во что бы то ни стало заставить Гормана снова поверить ему. Необходимо убедить старика, что он, Мика, так же как и взрослые, хочет этой войны. Увиденное по ту сторону Стены привело его в бешенство, он ненавидел богачей, которые обрекли людей на жизнь в бетонных клетках, и всей душой хотел отомстить им.
Горман позвал своего дворецкого. Ральф явился в комнату с еще одним пледом и тщательно укутал колени хозяина, однако старик продолжал трястись в ознобе.
— Извини, что я приказал убить тебя, — бросил Горман таким тоном, словно речь шла о какой-то мелочи. — Я подумал, что ты нарушил свое обещание и сбежал. К сожалению, мне сообщили о нападении Эми-киборгов уже после того, как ваш самолет сбили.
— Ничего, — отмахнулся Мика, стараясь, чтобы случайный взгляд не выдал клокотавшую в нем ярость. — Все обошлось, я жив.
— Да, как ни странно, жив, — задумчиво произнес Горман.
Горман окинул взглядом стоявшего в дверях мальчика. Казалось, что, побывав по ту сторону Стены, он принес с собой какую-то новую неведомую силу, сотворенную из запахов земли и тишины леса.
— Почему ты вернулся? — спросил Горман, — Ты мог бы остаться за Стеной. Животные-киборги защитили бы тебя, а наши враги дали бы все, что только пожелаешь.
— Я вернулся, потому что я хочу убивать
Горман вскинул брови, довольный услышанным. В словах этого всегда спокойного мальчика звучало столько неподдельной злобы и ненависти.
— Хорошо. — Тонкие губы Гормана расплылись в улыбке. — Ты ненавидишь их, и я хочу, чтобы ты, Мика, убил их. Они украли у нас большую и самую красивую часть мира, настало время отомстить им за наши страдания. Мы тоже заставим их страдать и не остановимся до тех пор, пока не сотрем с лица земли их мир.
Мы уничтожим все, что есть за Стеной: их особняки и замки, мы дотла выжжем их леса и убьем все живое. Ты хочешь участвовать в этой войне?
— Да, — соврал Мика, стараясь не отвести глаз от пылающих ненавистью глаз Гормана. — Я сделаю все, что вы прикажете.
— Умница, хороший мальчик, — приторно-ласковым голосом похвалил его Горман. — Подойди поближе. Я хочу посмотреть на тебя.
Мика пересек комнату и приблизился к столу Гормана, чувствуя, как от страха подгибаются колени. Как это чудовище может говорить об убийстве людей, об уничтожении лесов и животных и при этом спокойно улыбаться?!
Мика содрогнулся от ужаса и отвращения. Однако Горман был уверен, что мальчик говорит правду. Глядя на стоящего перед ним двенадцатилетнего подростка, он видел в нем лишь живое оружие, готовое выполнить любой его приказ. Горман ликовал, власть снова была в его руках, он снова держит под контролем весь мир, хотя его старое сердце работает исключительно благодаря насосам, проводам и хитроумным приборам. Дурные предчувствия, которые мучили его долгое время, отступили; мысль о том, что от этого мальчика и его сестры исходит какая-то скрытая угроза, мгновенно отодвинулась в самый дальний уголок сознания. Сейчас перед Горманом стоял мальчик, который хотел убивать. Отлично, он предоставит ему такую возможность; без сомнения, парнишка будет великолепным убийцей.
— Расскажите мне об Эпидемии, — тихим голосом попросил Мика. — Я хочу знать, как это произошло.
— Это началось пятьдесят лет назад, — сказал Горман. Его лицо перекосилось, словно он проглотил лимон. — Но мы, конечно, ничего не знали. Я как раз купил чудесный домик в Канаде. Увы, моя покупка оказалась бессмысленной тратой денег. Сначала идея спасения Земли пришла в голову мировым лидерам — президентам, премьер-министрам, королевским фамилиям, потом к ним присоединились крупные бизнесмены и известные актеры. Они создали тайное общество под названием «Клуб Охраны Окружающей Среды». Их целью было спасение нашей планеты от разрушительных последствий деятельности человека, потому что к тому моменту, если мы не вырубали леса и не осушали реки, то либо закатывали землю в асфальт, либо отравляли ее химикатами. С каждым годом на планете оставалось все меньше и меньше лесов; все больше и больше видов животных исчезало, а наводнения — результат глобального потепления — становились все более разрушительными. Наши запросы росли, мы потребляли все больше и больше, а войны, которые мы вели, становились все более изощренными и губительными для планеты. Все вокруг жаловались на загрязнение окружающей среды, но никто ничего не делал. Правда, кое-кто пересел с автомобилей на велосипеды, некоторые перестали носить натуральные меха, но это мало что меняло, а тем временем наша планета находилась на последнем издыхании. Конечно, сама идея спасения Земли заслуживала всяческого уважения, но, к сожалению, члены Клуба не собирались спасать ее для всех, их интересовало только собственное спасение. Когда ты, Мика, воспринимаешь нечто как данность, а это нечто вдруг исчезает, ты начинаешь относиться к нему как к самому дорогому. Надеюсь, ты меня понимаешь. Животные и растения стали цениться на вес золота. Неожиданно богатым людям стали не нужны эксклюзивные автомобили, меховые манто, туфли и сумки из натуральной кожи, им захотелось слушать птичек и любоваться цветами, они пожелали иметь в своем распоряжении весь мир, чтобы превратить его в свой личный сад. И единственный способ добиться этого — избавиться от миллионов бедняков, которые производят горы отходов и засоряют нашу планету. Мы путались у них под ногами, Мика! Мы жили на землях, где они хотели разбить свои сады, и тогда они придумали историю про Эпидемию. Самый грандиозный исторический спектакль, который когда-либо разыгрывался на земле. Лучшие кинокомпании мира со всей своей техникой и опытом создания спецэффектов приняли в нем участие; киношники могли бы получить десятки «Оскаров» за те фильмы, которые выдавали за «репортажи в прямом эфире». Что люди видели по телевизору? Обезумевших от крови и убийств животных с воспаленными глазами, которые крушат дома и машины. Трюк
