потом смотрите, тут многие хотят поиграть. Мы ведь не можем не уступить детям?
– Вы просто боитесь, что я еще раз выиграю.
Он весело усмехнулся.
– Хорошо, будь по-вашему.
Они заняли свои места за столом. Рэйчел приступила к умопомрачительным маневрам на игровом поле с деревянным шариком. Ее атаки следовали одна за другой. Она норовила закинуть шарик в ворота противника. Но Слоан постоянно успевал прикрыть сразу несколько точек. И каждому ее броску он противопоставлял непробиваемую защиту. Финальный звонок раздался, когда счет Слоана достиг ста очков.
Наконец Рэйчел разочарованно произнесла:
– Мне в этот раз не везет.
Он взглянул на нее и заметил:
– Ваши атаки немного однообразны. Вы всегда нападаете в одном и том же месте.
Она была явно не удовлетворена игрой:
– Так невозможно – выигрывать, нападая сразу в нескольких точках.
Теперь Слоан уже изучил ее тактику и знал, как с ней успешно бороться, – она сама дала ему в руки это оружие.
– Ура! – провозгласил он свою победу. – Ну как, мы заканчиваем или придется звать судью?
– Зачем? – Она протянула руку и дотронулась кончиком пальца до его носа. – Вы просто обязаны объяснить мне, как нужно выигрывать в этой дурацкой игре.
– Согласен, согласен, – засмеялся он, – вот уж не ожидал, что вы можете быть такой упрямой.
Рэйчел засмеялась.
– Могу. А как, вы думаете, иначе я бы справлялась с работой в офисе? Не говоря уже о ваших детях.
Шутка прозвучала весело и беззлобно.
Взглянув на ту часть игрового поля, где на разной высоте были прорезаны ворота, Слоан сказал:
– Может, вы слишком сильно ударяете по мячу, целясь в самые высокие ворота? Поэтому он и пролетает мимо. Цельтесь в лунки пониже. Не всегда разумно стремиться к самой высокой награде.
Но самая высокая награда и есть единственная, к которой надо стремиться, подумала Рэйчел.
Слоан стоял так близко от нее, что ее окутал аромат его одеколона и ей захотелось утонуть в нем. Как спокойно и хорошо быть рядом с ним, просто разговаривать.
Он нагнулся, доставая деревянный шарик из лунки, и она ощутила легкий трепет, когда его волосы коснулись ее щеки.
– Попробуем усовершенствовать вашу технику.
Его шепот щекотал ей ухо. Видя так близко его глаза, слыша звук его голоса, вдыхая его запах, она думала о том, что такое испытание выше ее сил.
Он вложил шарик в ее руку, и прохлада остудила ее горячую кожу. Казалось, все чувства ее обострились. Его ладонь накрыла ее ладонь, но, когда он собрался убрать руку, она инстинктивно удержала ее, сомкнув пальцы, и он остановился, словно они общались друг с другом без слов, понимая все на каком- то магнетическом уровне.
Она услышала, как упал и покатился деревянный шарик.
– Ax, Рэйчел!
Подняв голову, она устремила на него прямой пристальный взгляд, говоривший о многом. Неужели он не понимает? Воздух вокруг нее становился все гуще, и время, казалось, едва тянулось, секунда за секундой.
Между ними явно происходила какая-то скрытая эротическая игра. Его пальцы скользили по ее руке, медленно лаская ее, а темные глаза были полны страсти, огня, который передавался и ей. Рэйчел почувствовала, что колени ее подгибаются, она едва держалась на ногах и, чтобы не упасть, оперлась рукой о стол.
– Что с нами делается? – Слоан выжидающе посмотрел на Рэйчел.
Она не ответила на его вопрос и не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Это было похоже на наваждение.
– Всякий раз, когда мы остаемся наедине… – прошептал он, – я чувствую, что не могу удержаться…
– Доктор Рэдклифф!
Глава 8
Его рука соскользнула вниз, и он отступил от нее. Удивительно, всего шесть дюймов разделяло их, но Рэйчел чувствовала, как огонь желания пронизывает ее тело. У нее звенело в ушах, она ничего не замечала вокруг. Но почему все вдруг растворилось, выглядело таким далеким: и дети, и игра, и шум? Она не понимала, где находится, что нужно делать, как вести себя дальше.
Она обратила внимание на мальчика, который окликнул Слоана. К ее удивлению, это был Бобби Снайдерс.
– А Софи с вами? – спросил Бобби, приблизившись к ним. – Сэр?
– Нет, ее нет, – машинально ответил Слоан.
Бобби вздохнул.
– А Саша и Сидни?
Слоан молча покачал головой.
Почему дети всегда так забавно ведут себя в столь простой ситуации, когда требуется спросить, не пришла ли дочь с отцом? – подумала Рэйчел. Собственно, а почему только дети? Они со Слоаном ничуть не лучше. Наверно, сейчас они очень похожим на детей.
– Ну, – мальчик посмотрел на доктора с растерянным и смешным выражением лица, – передайте, что.., я ей позвоню. Пожалуйста. Последнее слово было добавлено как-то с опозданием, так же как и «сэр», когда он обратился к Рэдклиффу.
Рэйчел подумала, что мать Бобби наверняка почувствовала бы удовлетворение, узнав, что ее сын с таким тщанием стремится соблюдать правила вежливости.
– Обязательно, – обещал Слоан.
Мальчик кивнул с улыбкой.
– Я готовлюсь к вечеринке в честь ее дня рождения.
– Да, но ты все-таки не покупай Софи ничего розового, – предупредил Слоан, – а то мы это уже сделали.
Бобби отошел от них, кивнув на прощание.
По выражению его лица было ясно, что для него взрослые – странные существа, подчас совершенно непонятные.
Слоан посмотрел на Рэйчел, она почувствовала, что момент романтического очарования закончился. Чары рассеялись. Осталось лишь легкое беспокойство, которое она всегда ощущала рядом с ним.
Пора было возвращаться домой. И оба, взяв сумки, направились к дверям.
Меньше чем через полчаса Слоан остановил машину у дома Рэйчел.
– Вам не нужно припарковываться, – сказала она, – там поставили новые ворота, их без магнитных ключей не открыть, я дойду пешком.
– Вы уверены? – Слоан с нежностью смотрел на нее.
– Конечно. – Она натянуто улыбнулась, но его лицо ничуть не изменилось.
Неопределенный и болезненный момент расставания был тягостен. Внезапные слезы подступили к ее горлу. Она была рада, что темнота скрывала ее лицо. И откуда только берутся эти эмоции, с которыми она не в состоянии справиться?
Ее дружба со Слоаном была сопряжена последнее время с опасностью потери самоконтроля. Бывают мгновения, когда и самые сильные люди не выдерживают постоянного подавления своих чувств и малейшая случайная деталь вдруг становится той каплей, которая переполняет чашу терпения.
Рэйчел сожалела, что моменты эйфорических взлетов были так непродолжительны. Как сегодня в игровом зале или на кухне ночью, когда они готовили пирожные, или тогда, в новогоднюю ночь. В унылой пустыне повседневности они выглядели всего лишь краткими озарениями.
