— Дженни, вы никогда не прятали голову под крыло. — С этими словами он оставил палату, чтобы закончить обход.
Итак, прежняя Дженни не была трусихой. И теперь, глядя в окно, она думала об этом. Но куда завела ее смелость? Что обнаружилось? Что она изменяла мужу? Была женщиной, лгавшей и обманывавшей мужчину, которого выбрала на всю жизнь?
Вопросы пугали ее. Почти так же, как и страдальческое выражение лица Люка, когда он смотрел на нее во время их последней встречи. И через сто миллионов лет она не сможет забыть обиду, которая застыла в черных ошеломленных глазах мужа, когда доктор выпроваживал братьев из палаты. С тех пор она не видела их.
Неважно, что она ничего не помнит. Остались поступки, за которые кому-то надо держать ответ.
В одном Дженни не сомневалась: Люк не придет забирать ее из больницы. Невероятно, чтобы мужчина даже заговорил с ней после такого…
—Дженни!
Она узнала голос. Обернулась и увидела мужа.
Сюрприз номер один.
Сюрприз номер два — он не выглядел сердитым или обиженным. Никто бы и не предположил, что всего четыре дня назад он пережил из-за нее страшное унижение.
Сюрприз номер три — он улыбнулся ей!
—В чем дело? — спросила она, заметив, что он уставился на ее ноги.
—Доктор сказал, — темные глаза нашли ее взгляд, — что твоя травма головы может не оставить и следов от прежней Дженни. Но я надеюсь, что дело вскоре пойдет на лад.
—Почему ты так говоришь? — не в силах сдержаться, тихо спросила она.
—Твои босые ноги. — Его улыбка стала шире, теперь сияло все лицо. — Мне никогда не удавалось заставить тебя носить туфли, — продолжал он. — В особенности летом.
Дженни ошеломленно молчала, определив свое состояние как неподдельное физическое влечение к этому мужчине. Откуда оно появилось? Почему ее так сильно тянуло к Люку? Ведь предполагалось, что она завела связь с его братом?..
От сделанного открытия она вспыхнула и отвела взгляд.
Неужели у прежней Дженни была такая мораль, что она могла спать с двумя мужчинами? Она даже поморщилась от отвращения. Что же за женщина была прежняя Дженни? В который уже раз задавала она себе этот вопрос.
—Пойдем! — позвал Люк. — Надень туфли. — Он подошел к кровати и взял сумку с ее вещами. Потом добавил: — Поедем домой.
Ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дом. Это слово должно вызывать чувство безопасности и тепла, счастья и веселья. Покоя. Семьи. Но ничего подобного Дженни не чувствовала. Страх, липкий жуткий страх сковывал ее тело.
На улице она остановилась на мгновение, закрыла глаза и подняла лицо к небу. Доля секунды, в течение которой она наслаждалась теплом солнечного дня. Потом Люк положил ладонь ей на спину и слегка подтолкнул вперед.
—На машине нам ехать минут тридцать, — сообщил он.
Дженни с облегчением отметила, что сохранила способность ставить одну ногу перед другой и идти нормальным шагом. Жар его руки, лежавшей на спине, обжигал сильнее, чем летнее солнце, и это не казалось ей неприятным.
И все же она пошла быстрее, чтобы идти на шаг или два впереди и не чувствовать его руку на своей спине. Меньше всего ей хотелось демонстрировать этому незнакомцу откровенную и чувственную реакцию на его прикосновение. Может быть, он и ее муж, но она не знала этого мужчину.
— Эй!
Она обернулась.
— Ты прошла мимо нашего «бронко».
Щеки у нее горели. Заметив, что она покраснела, он кивнул головой.
—Ничего страшного, — успокоил он ее. — Откуда ты могла знать?
Он открыл для нее дверь большого автомобиля. А сам обошел машину и сел за руль.
— Странно, — заметила Дженни, застегивая ремень безопасности. — Я помню, что надо пристегнуться, но понятия не имею, в каком мы городе. — Она откинулась на спинку сиденья. — Знаю, что это розы, а это сосны, но не помню названия горного хребта. — Дженни показала на горизонт.
—Разве доктор не предлагал тебе сообщить такого рода сведения? — Люк повернул ключ зажигания и посмотрел на нее.
—Предлагал. — Она сокрушенно вздохнула. — Я боялась спрашивать…
«Бронко» стоял неподвижно, ровно работал мотор.
—Это, конечно, не похоже на Дженни, которую я знал, — после минутного молчания заметил Люк.
Накатила волна отчаяния.
—Разве ты не понимаешь? — выкрикнула она. Глаза наполнились слезами от полного поражения и смятения. — Женщины, которую ты знал, нет! — Она дважды постучала указательным пальцем в висок. — Я ее не помню. Она мне незнакома. И я не уверена, что хочу…
—Перестань! — Он потянулся к ней, сильные пальцы обхватили ее запястье.
—Нет, — просительно прошептала она и выдернула руку. Его прикосновение будоражило. Вызывало страстное желание, а это и волновало, и смущало.
Почему? Вопрос прокрался в сознание, она не успела остановить его. Почему она так сильно реагирует на него, если…
Дженни покачала головой. Она еще не готова. Есть много других, более важных вопросов, на которые нужно найти ответы. Какой была Дженни Прентис? И какой стала женщина, которая вернулась? И что собираются делать окружающие, если она стала другой? И какой этот мужчина, сидящий рядом? Каким был их брак?
Последняя мысль вызвала еще один ошеломляющий вопрос: чего он ждет от нее как от жены? Наверное, предполагает выполнение ею супружеских обязанностей? Но как же…
Ее охватила паника.
Вслед за мыслью о сексе возник другой вопрос: кто отец ребенка, которого она носит?
Подумав о малыше, она сложила на животе руки. Этот последний вопрос показался Дженни самым важным.
—Не понимаю, почему ты приехал! Тебе следовало бы послать за мной кого-нибудь другого. После того зла, какое я причинила тебе. Нашему браку. — Она покачала головой. — Я не помню, что мы были вместе. У меня нет ни единого воспоминания о нашей жизни. Разве тебе не обидно думать, что я спала с твоим братом?
Его темные глаза словно погасли, тень боли мелькнула в них.
—Послушай, — начал он, — прежде всего я хочу, чтобы ты знала: не верю, что у тебя была связь с Чадом. Я отец ребенка, которого ты носишь. Я уже говорил это четыре дня назад, когда к тебе вернулось сознание. И повторяю это сейчас.
Да, он заявил об этом. Откровенно и ясно. Дженни слышала. Но в какой-то момент в этих темно-карих глазах она заметила сомнение.
—Но почему Чад…
