Мозаика жизни

Он поднял руку, предлагая ей замолчать.

—Для того, чтобы понять это, понадобится время. — Люк медленно стал выруливать со стоянки. — Мы найдем ответы на сложные во­просы позже. Сейчас давай займемся просты­ми.

—Простыми? — спросила она. Разве есть что-нибудь простое в этой жуткой неразберихе?

—Да, — кивнул он, выезжая на дорогу. — Ничего нет проще, как узнать, где мы находим­ся. Мы в Олеме, штат Пенсильвания. На Се­верной улице, если быть точным. И ты спраши­вала о горном хребте? Это горы Поконо. — Он показал на северо-запад. — Видишь эту гору? С зубчатой вершиной? Это Прентис- Маунтин. Так же называется наш курорт. Мы направляемся туда. Там мы живем.

Примерно полчаса Люк вел машину по из­вилистым дорогам, показывая ей все интерес­ные места города.

Летом в Олеме жителей совсем мало, расска­зывал он. Но в лыжный сезон в город приезжа­ют те, кто любит спорт. Зимой туризм достигает пика.

Он показал ей два других курортных поселка, находившиеся на дороге, ведущей в «Прентис-Маунтин». Дженни отметила, что Люк не видит угрозы со стороны близлежащих курор­тов, а ведь они должны отвлекать его клиентов. Он же рассказывал о владельцах, которые были его конкурентами, как о своих друзьях. От это­го ей стало легко, почти весело. И первый раз за утро она поняла, что улыбка не сходит у нее с лица. Она расслабилась, наслаждаясь отдыхом во время недолгого путешествия.

Еще Дженни открыла, что ей нравится соч­ный тембр голоса Люка. Тон искренний и лас­ковый. Совсем не тот, злой, какой она услы­шала четыре дня назад в реанимационной па­лате. Его голос убаюкивал, порождал удиви­тельное состояние светлого покоя и беззабот­ности. Да и сам Люк казался ей совсем другим человеком, не тем, какого она увидела четыре дня назад.

Неожиданно Люк свернул с дороги к ма­ленькому фермерскому домику.

—Здесь живут Бад и Мэри, — пояснил он. — Мы с тобой очень любим помидоры, ко­торые продает Бад. Надо купить их. К обеду.

Он остановил машину и открыл дверцу. Джен­ни инстинктивно потянулась к ручке своей дверцы.

—Посиди пока, — предложил Люк. — Я вернусь через минуту.

Люк подошел к палатке около дома, поздо­ровался с фермером. Услышав шум мотора, из дома вышла женщина, вытирая о передник ру­ки.

—Привет, Дженни! — крикнула она через двор и помахала рукой. — Рада, что ты попра­вилась.

Волна тревоги опять захлестнула Дженни. Предполагается, что она знает эту леди. На вся­кий случай Дженни помахала рукой, отвечая на приветствие, и попыталась состроить улыбку.

Женщина пересекла двор и присоединилась к разговору Бада и Люка. Дженни нахмурилась. Судя по жалостливым взглядам, которые жен­щина то и дело бросала на «бронко», они гово­рили о ней.

Дженни закрыла глаза и судорожно вздохну­ла.

Люк открыл дверцу и сел рядом, глядя на жену.

—Мэри приедет к нам, чтобы испечь ли­монный пирог с безе, — сообщил он, пристра­ивая между сиденьями пакет с ярко-красными сочными помидорами. — Твой любимый.

Когда Люк выезжал на дорогу, она косо стрельнула глазами на пару, стоявшую у палат­ки.

—Что ты им сказал? — вырвалось у нее. — Они смотрят так, будто у меня смертельная бо­лезнь.

—Это глупо, Дженни, — мягко проговорил он. — Конечно, они не…

—Я не глупая!

У него вздулись желваки. Она решила — от раздражения. Черт возьми, пусть! Пусть он тоже немножко пострадает. Небольшая досада не идет ни в какое сравнение с ее мучениями. Ведь она, куда бы ни повернулась, упирается головой в глухую стену.

—Послушай, — он не отводил глаз от доро­ги, — Бад и Мэри наши соседи. Наши друзья. Они и твои друзья, Дженни. Они беспокоятся о тебе. Я должен был им что-то сказать.

—И что ты им сказал? — спросила она и, не дав ему и секунды на ответ, продолжала: — «Бедная, бедная Дженни! Она ударилась голо­вой, и бах… — Дженни щелкнула пальцами, — собственная жизнь исчезла из ее памяти».

Она явно потеряла контроль над собой. В голосе звучали высокие, визгливые нотки. Эмо­ции словно захлестнули ее и вознесли на вер­шину дикой паники.

—Ничего подобного я им не говорил, — спокойно продолжал Люк. — Но, Дженни, я должен был сказать им об амнезии. Должен.

—Они думают, что я психопатка? — закри­чала она. — Жалеют бедную идиотку!

Дженни понимала, что несет глупости, но не в силах была остановить этот поток.

—Это не так. Вовсе не так.

Тон ласковый. Конечно, Люк надеется ее ус­покоить. Но именно это еще больше распалило Дженни.

—Мэри должна знать, — повторил Люк. — Особенно теперь, когда я попросил ее прихо­дить во второй половине дня — помогать по хозяйству. Она будет готовить и делать уборку, пока ты не почувствуешь себя лучше.

—Не хочу, чтобы Мэри приходила! — Джен­ни замотала головой. — Мне не нужна ничья помощь. Я прекрасно справлюсь сама.

—Дженни… — пробормотал он.

—Я сама могу готовить! — не слушая его, кричала она. — Сама буду делать уборку. Не хочу, чтобы меня жалели. Я не беспомощная! Я не выдержу, если ко мне будут относиться как к больной.

Охваченная безумным туманом словесного потока, она смутно сознавала, что машина свер­нула на обочину и мотор затих. Люк спокойно расстегнул свой ремень безопасности, а потом ее. После этого он прижал ее к груди.

Она не сопротивлялась. Не могла, даже если бы хотела. Кольцо его рук очень походило на безопасную гавань, в которой она так нужда­лась. Это было убежище. Именно его ей так не хватало с того момента, как она проснулась и очутилась в кошмаре другой жизни.

—Не хочу помощи, — еще бормотала она ему в грудь, но истерика, так явно слышимая в голосе несколько минут назад, уже прошла.

—Шшш… — Он крепче прижал ее к се­бе. — Все в порядке. С тобой все в порядке.

Его сердце ровно и сильно билось возле уха. Дженни медленно и глубоко вдохнула. Он, дол­жно быть, думает, что она сошла с ума. Поте­ряла голову.

—Мне страшно, — прошептала она, чувствуя себя опустошенной, словно выжатый лимон.

—Знаю, — проговорил он.

Ее всю трясло, как от холода. Дженни тихо просидела несколько минут, крепко прижав­шись к теплой и надежной груди Люка. В этот ясный солнечный день середины лета она отча­янно нуждалась в тепле, излучаемом им. В теп­ле, что растапливало лед страха.

Он не гладил ей лицо или волосы, не мур­лыкал ласковых слов. Он просто обнял ее, пред­лагая свою защиту.

Ей было даже легче оттого, что он молчал. И вскоре Дженни услышала звуки окружающего мира: птиц на деревьях, шум мотора проезжав­ших машин. Почувствовав себя более-менее спокойной, Дженни отстранилась от него.

—Прости, — пролепетала она, стараясь не замечать, с каким напряжением темные глаза смотрят на нее.

—Все в порядке, — кивнул Люк. — Я вы­нужден настаивать, чтобы Мэри приходила к нам, — спокойно и твердо сказал он. — У меня много работы. Мы рубим деревья, чтобы расчи­стить четыре новые лыжные трассы. Они дол­жны быть готовы до первого снега. Чад и я вы­нуждены наблюдать за бригадой рабочих. Я бу­ду беспокоиться, если ты останешься в доме од­на на весь день. Понимаешь?

Отвратительно, что он объясняет ей положе­ние вещей будто ребенку. Но после того, что она вытворяла, какого еще отношения ей ждать?

Дженни молча кивнула.

—Хорошо. — Он вздохнул, изучая ее ли­цо. — Как ты себя чувствуешь?

—Лучше, — заверила она его.

—Как по-твоему, — он потер подбородок и снова положил руку на руль, — ты готова сде­лать