смотреть, как ее дядя умирает! Племянница невольно скосила глаза на правую руку и увидела, как по ладони быстро ходят красные волны.
Может быть, ее магия спасет дядю? Но перед глазами у нее встали две скорчившиеся в огне фигуры ее родителей — нет, она не может рисковать во второй раз. Елена опустила руку. Ей надо добыть воды во что бы то ни стало. Вода близко, она мигом сбегает туда и обратно, и все будет хорошо.
И не давая страху связать себя, девушка метнулась к скале, снова сокол требовательно вскрикнул и вонзил когти в ее плечо еще крепче. Но Елена не обратила внимания на боль и лишь побежала быстрее.
Сознание того, что цель близка, придавало ей силы, и потому, вылетев из-за скалы к источнику, она не сразу даже смогла осознать, что стоит над водой — и не сразу смогла остановиться. Только крик начался и оборвался в ее груди, так и не выйдя наружу. Потревоженный сокол захлопал крыльями и, взмыв, сделал круг над ее головой.
Подземный ручей тек на расстоянии вытянутой руки, но был уже занят.
Словно в страшном сне Елена увидела, как нечто огромное поднимает от ручья голову, и в огромных желтых глазах его отражается яркий свет птицы. Девочка знала, кто это. Их иногда приносили в город охотники с гор. Это был волк.
Он зарычал, но не двинулся с места, видимо, опасаясь ее не меньше, чем она его, а потом отполз на несколько шагов назад, припадая на правую переднюю ногу. С ноги свисали остатки какой-то повязки, под которыми виднелась рваная рана. Одно ухо волка тоже было разорвано и залито кровью.
Тогда только Елена вспомнила услышанный несколько часов назад ужасный крик и догадалась, что кричал именно этот волк.
Какое-то время оба с опаской смотрели друг на друга; волк перестал рычать и теперь тихо стоял, стараясь не касаться камней раненой лапой.
Елена смотрела на старую повязку и думала о том, что сам волк, конечно не смог бы перевязать себя и, значит, это сделал кто-то другой. Елена знала, что некоторые лесники приручают волков для охоты вместо собак — так, может быть, это просто чей-то потерявшийся друг?
Как только девушка осознала, что волк не вцепится ей немедленно в горло, она немного успокоилась и хотела уже уйти обратно, но вдруг остановилась. Назад гнал ее страх, но недавние слова Эррила о том, что страху нельзя поддаваться, удерживали ее на месте. А вдруг волку тоже нужна помощь, как и ее дяде?
И еще одна неожиданная мысль пришла в голову девушки: а вдруг этот волк с его тонким нюхом поможет им выйти отсюда? Дядя совсем плох, им надо выбираться как можно скорей… Если бы можно было подозвать этого волка…
И она решилась. Прикусив губы, Елена прокралась к источнику, зачерпнула воду обеими ладонями и протянула их волку. Он должен понять этот жест как предложение мира и дружбы, как же иначе? Но желтые глаза, наоборот, сузились от подозрения.
Елена изо всех сил старалась, чтобы руки ее не дрожали, несмотря на то, что обеспокоенный сокол то и дело взлетал и снова садился ей на плечо.
Волк посмотрел на птицу, потом на воду.
Девочка сделала еще шаг:
— Иди сюда, — хрипло прошептала она. — Иди, не бойся!
Волк неуверенно шагнул и потянулся к ней носом так, что она ощутила на кончиках пальцев его горячее дыхание. Из-за длинных клыков высунулся узкий розовый язык и коснулся воды, в то время как желтые глаза упорно смотрели прямо на нее. Только теперь девушка заметила, что глаза эти какие-то странные, не круглые, а длинно и красиво разрезанные, как миндаль, да еще и косо посаженные.
Елена смотрела в эти прекрасные и страшные глаза до тех пор, пока они вдруг не потемнели, и волк, рыча, не повернулся направо.
— Елена, назад! Немедля! — Девочка обернулась и увидела выходившего из-за камня Эррила, чей меч был уже занесен над хромым волком: — Спрячься за меня! — Эррил замахнулся мечом.
Но, не раздумывая, Елена, наоборот, встала между Эррилом и волком и голой рукой оттолкнула лезвие.
— Нет!!!
И как только ее рука коснулась лезвия, ледяное пламя выплеснулось из ладони и охватило меч. Эррил, задохнувшись от неожиданности, выронил заледеневший клинок. Тот упал с металлическим звоном и разбился на тысячи сверкающих осколков, словно хрустальная ваза.
Елена с ужасом смотрела на почерневшее от гнева и боли лицо Эррила.
— Мой меч!
— Я не хотела… не хотела… — пролепетала девушка, пряча правую руку за спину и только сейчас понимая, что лишила их последнего оружия. — Простите меня! — и она заплакала.
А за ее спиной послышалось неожиданное рычание волка.
Эррил оттолкнул застывшую девочку и приготовился сразиться с волком голой рукой. Зверь, конечно, был ранен, так что шанс у него явно имелся, можно было надеяться на удачный удар кулака или ноги.
Но волк, как оказалось, рычал не на них, а в темноту перед ними, которую они недавно миновали. Шерсть на загривке встала дыбом, и по пещере покатился ровный и громкий рык.
— Кто-то идет, — прошептала Елена.
Теперь и Эррил услышал шаркающие шаги и знакомое шипенье.
— Гоблины! — воскликнул он, и спрятал Елену за спину. Волк перепрыгнул через узкий ручей и присоединился к ним.
— Он тоже знает их, — кивнула на него девушка. — Наверное, это они его и поранили!
Эррил ничего не сказал и продолжал молча отходить к расщелине, толкая впереди Елену.
— Надо дойти до Бола и уходить отсюда. Без оружия нам здесь делать нечего. И идти придется все время впереди них.
— Волк идет за нами, — даже обрадовалась девочка, увидев ковыляющую фигуру.
Эррил тоже заметил это, хотя волк следовал за ними не явно, а прячась в тени камней. Но он молча и упорно держался поблизости от них.
— Он нас защищает!
— Нет, просто идет за светом.
— Но у него на лапе старая повязка. Кто-то просто потерял его!
Эррил подумал, что девочка права, но волк мог и сам сбежать от хозяина. Повязка была очень старой и поношенной, словно животное проходило с ней уже очень много времени. Но, как бы то ни было, дикий или нет, волк сейчас представлял наименьшую из опасностей, а если гоблины нападут, то его острые зубы сослужат им неплохую службу, — по крайней мере, дадут время, чтобы уйти.
Поэтому Эррил не стал отгонять волка, но и не подзывал его.
Около дяди Елена снова упала на колени, и ее примеру, увидев, что старик еще дышит, последовал и Эррил. Он прижал палец к сонной артерии и почувствовал, что пульс действительно есть, но очень слабый и прерывистый.
Старый воин поднялся с колен и прислушался. Шипения больше не было слышно, но, может быть, гоблины только затаились.
Елена подняла глаза:
— Он умирает?
— Не знаю. Он человек старый…
— Что можно сделать?
— Я понесу его.
Елена с сомнением взглянула на единственную руку Эррила.
— Он легкий, я смогу.
Девочка кивнула и положила руку дяде на грудь. В двойном свете рука засветилась глубоко-пурпурным. Эррил невольно вспомнил погибший от этой руки меч. Он еще вовремя успел его бросить, пока не превратилась в лед и его единственная рука. Да, магия ее сильна, а контролировать себя она не умеет. Пока не умеет…
— Значит, остается один выход, — неожиданно для себя сказал он. — Хотя риск немалый.
