Ведьмин огонь

— О, да, знает. Еще как знает, — Рокингема передернуло. — Он умеет делать… поразительные вещи.

— Значит, его глубоко почитают?

Пораженный такими словами Рокингем посмотрел на Могвида, но не выдержал и рассмеялся:

— Почитают! — чуть не захлебнулся он. — Знаешь, я в жизни не слышал, чтобы кто-то употребил это слово по отношению к моему августейшему хозяину! — Он хлопнул Могвида по плечу: — А ты мне нравишься, оборотень! У тебя поразительный взгляд на мир! Особенно на наши края!

Могвид не знал, как ответить на эту похвалу, не будучи уверенным, что над ним не смеются в очередной раз.

— Но что тебя-то занесло к нам, тебя, оборотня, который не может оборачиваться?

— Мы… Я ищу излечения. В книгах упоминается место под названием Алоа Глен, в котором до сих пор сохранилась сильная магия, — неожиданно Могвида осенило, и он впился глазами в Рокингема: — Так это и есть то место, где находится ваш хозяин!?

Но глаза Рокингема вдруг стали печальными, начальник кордегардии низко опустил голову:

— Мне неприятно говорить тебе это, но ты должен знать правду. Алоа Глен — это всего лишь миф. Я объехал всю нашу страну вдоль и поперек — такого города не существует.

Слова Рокингема упали на душу Могвида могильным камнем. Голос его дрогнул:

— Вы… вы уверены? — сайлур еще раз всмотрелся в Рокингема: тонкая кожа, которую не может защитить даже одежда, нежные кудри… Куда ему объехать всю страну! — Нет, вы неправы! Неправы!

— Я не хочу тебе зла, верь в свои небылицы, но это место разрушено много столетий назад и затоплено морем.

— Тогда как же я освобожу мое тело от заклятия?! — вопрос был обращен уже не к Рокингему, а к самому себе.

Но Рокингем ответил на него, хотя и не сразу:

— Я уверен, что это может сделать для тебя мой хозяин. Его магия не знает себе равных.

Сердце Могвида отчаянно застучало, и он крепко уцепился за эту идею:

— А он захочет?

— Мой хозяин не раздает милостей даром. Но как знать, если я представлю тебя своим другом… — голос Рокингема вдруг упал до шепота. — Нет, это невозможно. Я не смею показаться при дворе, тем более привести кого-то…

— О, я понимаю! Но если вы поймаете девочку! — воскликнул Могвид, схватившись за новую надежду. Ведь не все еще потеряно. — Вы ведь говорили о настоящем изобилии даров: богатство, магия…

— Разумеется. Имея на руках девчонку, можно просить о многом, почти обо всем. Но девчонки нет.

Могвид чуть не расплакался:

— Должен же быть какой-то выход!

— Да, должен. И кто знает, может, мы еще и найдем ее, — меланхолично продолжил Рокингем. — И если ты мне поможешь, то и поиски, и поимка будут легче…

Могвид даже задохнулся от счастья и повернул к Рокингему пылающее лицо:

— Я помогу вам! — На мгновение ему показалось, что в глубине черных глазах Рокингема мелькнула лукавая улыбка, но тут же оно вновь стало приветливым и открытым. И Могвид повторил еще раз, хотя теперь и с меньшим энтузиазмом: — Я помогу вам найти девочку.

— Ты хочешь убить ведьму? — спросил Крал, всячески пытаясь заглушить в себе желание потянуться к хрупкому горлу эльфа. Он уже знал, что ведьмой называют эту маленькую девочку Елену, с которой он пробыл целый день и в которой не заметил никакого отличия от прочих детей ее возраста, — никакой магии, никакого колдовства, — просто несчастный ребенок.

— Но какое дело до этого тебе, человек с гор? — равнодушно спросил Мерик, глядя на удаляющуюся спину огра. Впереди маячила расщелина. — Впрочем, скажу: если я убью ведьму, то избавлю эту долину от множества бедствий.

— Но это не твоя страна, эльф. И ты не смеешь убивать здесь никого, хотя и ради исполнения ваших пророчеств.

Мерил насмешливо взглянул на горца:

— Не пытайся остановить меня, чтобы не узнать самому, как легко и быстро умеют убивать эльфы.

— Поговорим об этом, когда ты будешь на коленях просить прощения, — прорычал Крал и вытащил из чехла топор. Топор ловко лег в его ладонь, словно век был там. Холод рукояти заставил Крала торжествующе улыбнуться. Если этот эльф хочет битвы, он ее получит к вящему удовольствию обеих сторон.

Мерик посмотрел на лезвие, лицо его потемнело, и веки опустились, скрывая угрозу.

Крал сделал шаг вперед и тут же понял, что несмотря на отсутствие мускулов, у Мерика была гибкость и точность змеи. И в них таилась настоящая опасность, какая прячется за скрытыми до поры зубами гадюки. Крал перехватил рукоять, оставив свободным большой палец, чтобы лучше маневрировать оружием и стал ждать. По обычаю горцев, он предпочитал дать противнику первым нанести удар.

Что Мерик и сделал, причем, с поразительной скоростью.

Эльф вдруг исчез с того места, где стоял, и оказался за ближайшим валуном. В кулаке у него блеснуло лезвие настолько острое и настолько тонкое, что казалось лишь тенью. И Мерик прыгнул из-за камня так стремительно, что Крал даже не смог уследить за его движением. Только каким-то шестым чувством он понял это движение и едва успел поднять топор, чтобы отразить удар прямо в живот. Он не видел нападения, но сумел отразить его, ударив по кинжалу с такой силой, что выбил из рук Мерика. Эльф отступил на шаг, поднял оружие, и лицо его вспыхнуло неприкрытой ненавистью.

И тогда Крал понял и то, что эта атака истощила эльфа.

Ни одно существо не может двигаться с такой неестественной скоростью долго. Или в крови у эльфа есть какая-то другая сила?

Мерик произнес что-то сквозь стиснутые зубы.

Крал теперь надеялся лишь на то, что устоит до тех пор, пока эльф устанет. Теперь он взял топор обеими руками, и мускулы на его руках взбугрились от напряжения. Мерик прищурился и стал медленно поднимать кинжал.

Неожиданно свет в пещере резко изменился: слабый свет зеленого камня стал красен, как кровь, и оба противника одновременно обернулись посмотреть, в чем дело. Перед ними стоял Толчук, и руки его были высоко подняты над головой, а в этих чудовищных руках лежал камень размером с бычье сердце. Именно от него и исходил этот слепящий кровавый свет, словно воплотившийся гнев огра.

— Остановитесь! — громовым голосом крикнул он, и эхо загудело под сводами: — Вы клялись! Вы братья! А брат не должен убивать брата!

Но не слова Толчука, и не слепящий свет красного камня заставили Крала опустить топор, а выражение стыда и боли на лице огра. Внезапно Крал почувствовал, что и его лицо заливает краска стыда, а Мерик молча опустил голову и кинжал исчез из его руки. Крал так и не понял, куда он делся — оружия не было ни на полу, ни в ножнах, да и ножен тоже не было.

— Почему вы деретесь? — спросил Толчук, опуская камень.

— Из-за ведьмы.

— Крал, похоже, ты знаешь эту женщину?

И Крал не мог солгать, причем, во второй раз:

— Мне кажется, я знаю, о ком говорит эльф, — тихо ответил он. — Но это не женщина, а ребенок.

— Ребенок или нет, она чудовище, — вступил Мерик. — И я убью ее. И все, кто помогает ей, — исчадия зла и погибнут с ней вместе.

— Но я знаю эту девочку. И видел, как и кто пытались ее убить, и видел, какими благородными и честными оказались ее защитники. А потому с радостью встану на их сторону и, если надо, погибну рядом с ними.

Слова Крала поколебали уверенность Мерика:

— Но оракул из Сельфа предупреждал…

— Меня не интересует, что там сказали оракулы! Пророчества чаще всего произносятся таким туманным